Исподтишка Иммануил наблюдал за Варенькой, стараниями Инес преобразившейся в светскую барышню. Она бегло говорила по-английски и по-французски, читала (к сожалению, лишь детские сказки), общалась вполне прилично, хоть и болтала глупости. Матушка и Катерина Николаевна пытались приучить девицу к рукоделиям, как заведено у благородных дам, но Варя к этому оказалась совершенно неспособна, ее ума хватило лишь на попытки простенького вязания, да и то, полученный шарфик состоял сплошь из туго затянутых узлов. Но выглядела девушка со спицами очень мило и естественно, а уж что получалось в результате, никого не интересовало.

Не высовываясь далеко за пределы своего имения, Бахетовы и Никитины пережили зиму. Братья Владимир и Андрей что-то задумывали, куда-то уезжали ненадолго, но планами не делились категорически.

В марте представители нового правительства заключили в Бресте договор о выходе Советской России из войны. Документ был подписан на невыгодных для страны условиях, но для населения это означало конец боевых действий и возвращение домой кормильцев с фронта. По всем городам прошли митинги в поддержку принятого мирного договора. Однако, вскоре улицы тех же городов заполонили вернувшиеся с фронтов солдаты, привыкшие отстаивать свою правоту с винтовками в руках, бесстрашные, злые и жадные, поощренные на разбои провозглашенной свободой. Многие фронтовики пополнили ряды бандитских групп. Впрочем, страну лихорадило от внутреннего конфликта, так что солдат быстро вербовали представители армий – красной и белой. Война внешняя быстро перерастала в войну гражданскую.

В Крыму началась весна. Обильно цвели персики, осыпая розовыми лепестками покрытую коротенькой юной травкой землю.

К великому князю Павлу в кабинет, лишь стукнувшись для приличия в дверь, стремительно ворвался Иммануил. Павел отложил трубку и перевернул, по военной привычке, рассматриваемую карту вниз начертанным рисунком.

- Запоминаю наизусть, - улыбнулся Павел, отвечая на взгляд друга. – С собой карты брать нельзя, вдруг внезапный обыск по дороге - за шпиона примут.

Иммаунил кивнул:

- Я тебе одного человека привел. Послушай-ка его.

Князь втащил маявшегося в холле пожилого крестьянина.

Мужик был живописен – с русой бородой лопатой и густыми волосами с проседью, подстриженными в кружок, загорелый, высокий и еще крепкий, как старый дуб. Одет был опрятно и добротно, держался с достоинством. Держал в руках шапку, снятую в помещении.

- Крестьянин наш, несколько лет назад перевезли с семьей из Подмосковья, - прокомментировал Иммануил, заметив, как заинтересованно друг рассматривал колоритного персонажа. – А расскажи-ка князю, Евсей Фомич, о своей просьбе.

В целях конспирации находящихся в Кореизе Никитиных называли князьями Михайловыми, по имени их старшего представителя.

- Здравствовать вам, - степенно поклонился мужик великому князю и заговорил, смотря на Иммануила. – Стало быть, расчета просим, ваше сиятельство. Мы вами премного благодарны, но жить больше у моря нет никакой возможности.

- Дочери и сыну Евсея Фомича климат местный не подходит, - объяснил Иммануил. – Бронхиты постоянные по осени и зимой. Влажно слишком, ветра с моря. Врач посоветовал уехать подальше на континент, в умеренные широты.

- Точно так говорить изволите, ваше сиятельство, - подтвердил мужик. – Дохтур, ученый человек, сказал, мол, кедры вам нужны да сосны, да зимы русские суровые. В Сибири-то у нас родичи дальние, да и сами оттуда вывезены когда-то были, при крепостном еще.

- Евсей Фомич собирается с семьей отправиться в Сибирь, - озвучил Иммануил то, что и так уже понял Павел, и снова обратился к крестьянину. – А в каких краях собираетесь обосноваться?

- Дак на реке Пышме и деревня так и зовется - Пышмы, под Екатеринбургом, - обозначил мужик.- Значит, отпускаете нас, ваше сиятельство?

- Тебе князь Борис Иммануилович уже сказал все. Поезжайте с Богом. Много ли времени на сборы потребуется?

- Сразу не управимся, с месяц надо б, - отозвался крестьянин.

- Дело у нас к тебе будет, Евсей Фомич, - решился, наконец, Павел.- Мне тоже в ту сторону ехать. Одному по нынешним временам опасно, а доехать необходимо живым. Возьмете с собой? Я солдатом оденусь простым, вам от меня опасности не будет никакой. А может, и пригожусь как-нибудь.

- Рады будем, ваше сиятельство, - поклонился крестьянин. – Никогда от вас никакой обиды не было, почему бы не помочь? Опять же, в мешке-то с горохом легче жемчуг утаить.

Иммануил с Павлом переглянулись, удивляясь то ли невольно высказанной фразе, то ли проницательности мужика.

- Сколько вас человек в семье? – спросил князь.

- Посчитаем, - Евсей Фомич огладил пышную бороду и начал загибать пальцы. – Мы сами с супругой, да младшие наши болезные-то, те слётышки еще. Брат мой большак, вдовый, да сестра с мужем. Старший сын с женой и дитём.

- Семеро взрослых, - кивнул Павел. – Однако, семья-то у тебя какая важная!

- На том и стоим, - еще раз поклонился явно польщенный крестьянин.

Отпустив мужика, Иммануил пересел поближе к Павлу.

- Хорошо придумал, Мануэль, - улыбнулся великий князь.

Иммануил улыбнулся.

- Случайно услышал, как этот крестьянин у отца в Сибирь просился. Всегда легче ехать в большой компании. Тем более, знакомая семья, они не выдадут. Евсей Фомич Мохов у отца в механическом цеху работал, кроме крестьянства, он мужик умный и смекалистый. Надо маршрут как следует продумать. По железной дороге поедешь?

- Так быстрее и надежнее, - согласился Павел.

Иммануил окинул взглядом знакомый кабинет друга. Предчувствие скорого отъезда было заметно в стопках бумаг и книгах, в беспорядке разложенных по большому столу, в приготовленной солдатской форме на спинке кресла, в мелких вещах, лежащих не на своих местах, что было странно для педантичного Павла.

Великий князь достал из секретера картонную коробочку, украшенную разноцветной арабской вязью.

- Когда был в Тегеране, то вышел на местный рынок. Потолкался среди ковров и кальянов и забрел в ювелирную лавку. Персы, знаешь ли, имеют своеобразный вкус к украшениям. Я даже к чему-то приценился, как вышла вдруг из боковой двери старая ведьма в черной парандже и к себе поманила. Хозяин испугался, меня за ней потащил, вроде как та дама в черном - ведунья местная и нужно ее слушаться.

Иимануил пересел поудобнее. Как ни странно, в последнее время он сталкивался с необъяснимыми логикой явлениями и предчувствовал, что рассказ Павла из той же области. Великий князь пристально рассматривал затейливые письмена на коробочке.

- Отдала она мне две вещицы - достала откуда-то из страшно воняющего специями сундука. Вот это, сказала, подари любимому другу. И тогда друг будет предан тебе до конца своей и твоей долгой жизни.

Иммануил взял в руки протянутую Павлом маленькую шкатулочку из плотного картона. От нее, действительно, ощутимо пахло чем-то непривычным, восточным. Внутри на красном бархате лежало старинное, широкое, почти на целую фалангу, кольцо из серебра, покрытое ярким узором – красной, зеленой и синей эмалью. Причудливый орнамент приковывал взгляд. Иммануил крутил в пальцах удивительное кольцо и не мог оторваться от созерцания повторяющихся узоров. Павел улыбнулся.

- Нравится?

Вместо ответа, князь надел подарок на указательный палец, на котором всегда носил любимые украшения. Теплое серебро приятно утяжелило кисть. Павел вздохнул.

- Даришь мне кольцо на прощание, - медленно выговорил Иммануил, кусая губы.

- Это не значит, что мы больше не увидимся, - великий князь отвел взгляд в окно.

- Вовсе нет, - кивнул молодой Бахетов. – А что было второй вещью? Наверное, что-то… женское?