Семья Инны гостила у князей Бахетовых в Архангельском. Стояли спокойные летние дни. Взрослые потихоньку рассуждали об объявлении помолвки, определялись с датой свадьбы, а Иммануил и Инна гуляли в парках и аллеях дворцового комплекса, с молчаливого одобрения наблюдающих издалека матерей.

Как-то еще по утренней росе Иммануил поехал с отцом по делам имения. Вернулись они ближе к полудню. На главной аллее вдруг столкнулись с задумчивым Павлом. Великий князь учтиво раскланялся с хозяевами и, сказав лишь пару общих фраз, быстрым шагом двинулся к выходу.

- Очень странно ведет себя твой друг, - выдал князь Борис Иммануилович Бахетов, смотря на удрученного сына. Иммануил пожал плечами.

Встревоженная княжна Инна Михайловна встретила их в просторном холле дворца, подхватила жениха под руку, что редко себе позволяла, и повела в комнату, мимо громко обсуждающих в гостиной родителей и Варвары Георгиевны.

- Здесь только что был Павел, - сразу сказала она, с досадой кусая губы. – С визитом. Прямо в гостиной поинтересовался, дала ли я вам слово и есть ли у него надежда на мое расположение.

Иммануил смотрел в нежное лицо, порозовевшее от волнения и стыда за ситуацию, и не мог осознать смысл произнесенных слов.

- Разумеется, я парировала, что вы уже получили от меня ответ, и великому князю не на что надеяться. Он был очень странным, Иммануил. Сказал, что желал просить моей руки, что давно питает ко мне сильные чувства и лишь робость заставила его так протянуть время. Родители были сильно удивлены. Но Павел даже внятно не ответил на вопросы и вскоре ушел. Что это значит, князь? Мне не хотелось бы вслепую участвовать в какой-то неприятной игре. А я чувствую, что служу разменной монетой.

Едва сдерживая себя, Иммануил улыбнулся невесте. Внезапная ярость застелила глаза.

- Не волнуйтесь, ma chérie, - князь легко коснулся ее шелковых плеч, невинной лаской сглаживая впечатление от гневного блеска светлых глаз. – Обещаю, что очень скоро вы получите ответы на все вопросы.

Иммануил поцеловал дрожащую руку невесты. Ноги сами понесли прочь из дворца. Он пробежал мимо распахнутых дверей гостиной и громкой дискуссии с ясно звучащим именем великого князя Павла, скатился по широким ступеням, бросился в конюшню. Wind‘а уже приготовили для приятной неторопливой прогулки, но вместо томного шага по усыпанным песочком дорожкам и сладкой морковки из нежных ладоней княжны Инны его ждал бешеный галоп в соседское Ильинское.

По дороге в голове Иммануила роились самые разнообразные варианты развития событий. Поступок друга представал то фактом вопиющего предательства, то ревностным откликом на решение жениться самого Иммануила.

Великий князь встретил гостя на ступенях усадьбы. Иммануил слетел с бархатной спины Wind‘а, бросил повод подскочившему груму и успел лишь толкнуть Павла в плечо, когда тот отвернулся и скорым шагом скрылся в доме. Иммануил кинулся ему вслед. Таким образом они пронеслись в светлую гостиную, игнорируя Натали и ее компаньонку, графиню Корчагину, сбили по пути объемную напольную вазу с пышными пионами. Иммануил наступал на друга чуть ли не с кулаками, Павел молча отстранялся. Закрыв за собой двери, рассерженный Иммануил, наконец, решился на первые слова:

- Что все это значит, великий князь?

Фраза прозвучала пафосно и излишне драматично. Павел дернул бровью и вдруг усмехнулся, словно оценил комичность ситуации. Не помня себя от ярости, Иммануил вцепился пальцами в плечи друга, внезапно отмечая полыхающим сознанием, что великий князь снял обязательный китель и находился в тонкой рубашке, небрежно подпоясанной искусно сплетенным «русским» поясом, и простых узких брюках. Отчего-то именно это мимолетное наблюдение вывело Иммануила из себя, и он с силой толкнул Павла к ближайшей стене, намереваясь отвесить для начала пару оплеух. Великий князь к стене отлетел и знатно к ней приложился, но тут же ощутимо ответил подскочившему Иммануилу кулаками в бок.

- Полегче, князь, - насмешливо протянул он, смотря в горящие светлым яростным пламенем раскосые глаза.

Иммануил был очень зол. Наверное, именно эта чистая злость помогла ему справиться с физически более сильным великим князем – подволочь его за грудки к изящному диванчику, сильно толкнуть на обтянутое кретоновой тканью сидение, не думая о дальнейших действиях, по-кошачьи запрыгнуть сверху, прижать своими ногами бедра, а руками –плечи.

- Какая ярость… - мечтательно произнес Павел с прежними интонациями, смирно лежа под пылающим гневом Иммануилом. – Быть может, ты желаешь меня… наказать?

Он внезапно медленно повел бедрами. Карий взгляд потемнел, стал матовым, густо-шоколадным. Иммануил вдруг четко понял, что великий князь его спровоцировал, игрался, будто с глупым щенком. Он наверняка ждал, что младший Бахетов в гневе примчится в Ильинское выяснять отношения. Очередная вспышка гнева заставила Иммануила спрыгнуть с дивана, но лишь для того, чтобы ловко перевернуть обидчика на локти, одновременно дернув за пояс на талии.

- Не придуши меня в порыве страсти, - пропел Павел, выглядевший довольным всем происходящим.

Иммануил не выдержал и схватил его за волосы на макушке, потянув на себя. Павел медленно запрокинул голову, показывая беззащитную шею, маняще приоткрыл губы. Невозможно было не припасть к этому чувственному рту, кусать, вылизывать, остро ощущать отдачу. Иммануил повалился на Павла сверху, пахом к пояснице, во властном поцелуе чувствуя свое быстрое возбуждение. Яркое желание наказать и слиться в любовной близости моментально смешалось в одно жгучее, сумасводящее решение. Не отпуская податливых губ, Иммануил задрал на спину тонкий лен белой рубашки, провел ладонями по изгибающемуся от прикосновений гладкому телу вниз, ловко справился с брюками, рванул их вместе с бельем до колен, ограничивая Павлу свободу движений. Впрочем, тот не сопротивлялся, отвечая поцелую, неуловимыми посылами бедер помогая Иммануилу справиться с раздеванием. Неожиданно ласково для своего общего состояния погладив Павла по мускулистому животу, Иммануил обнаружил, что великого князя весьма возбудила эта возня на диване. Его орган настойчиво толкнулся в знакомую ладонь, а Павел приглушенно простонал в рот Иммануилу. Оторвавшись от нацелованных губ, князь увидел у своих, пылающих жаром бедер, белые округлые ягодицы. Руки сами переместились на интересный объект. Пальцы сильно сжали, оставляя на коже красные отметины. Иммануилу так понравилось это зрелище, что он от души несколько раз звонко шлепнул по ослепительным полушариям ладонью, вызвав возмущенный вскрик великого князя. Затем Иммануил ласково провел пальцами между половинок и с удивлением понял, что Павел не просто ждал его, а надеялся именно на такой исход выяснений отношений. Отголоски прежнего гнева еще бурлили в крови, когда Иммануил, высвободив напряженный член из брюк, умело направил его в обильно смазанное ароматным маслом отверстие. Павел, почувствовав вторжение, дернул бедрами, но не отстранился, удерживаемый руками друга. Он был очень узок, а Иммануил в своем ослеплении страстью и злобой не особо церемонился, втискиваясь в непроизвольно сжимающийся от боли тесный проход, и остановился, лишь увидев, как судорожно великий князь схватился за цветную обивку дивана. Иммануил выровнял сбившееся дыхание, погладил напряженные ягодицы, ласково обвел пальцами натянутую дырочку, куда так плотно и глубоко, почти до основания, вошел его твердый орган. Павел прогнулся в пояснице, расслабляясь, развел колени пошире, насколько хватило ширины брюк, положил голову на локти, позволяя любовнику продолжить движение. Иммануил благодарно и ласково обнял ладонями гибкую сильную талию. Толкнулся – на этот раз медленно, плавно, позволяя прочувствовать себя. Раз за разом, будто в танце, чуть покачивая бедрами в стороны и вверх-вниз, и вот уже Павел подхватил ритм, выгибая спину, и мягкое погружение вызывало хриплые выдохи-стоны, доставляло удовольствие почти такое же, что испытывал Иммануил от тесноты и ускоряющегося движения. Иммануил уже слышал невнятные просьбы и ощущал сладостную дрожь по ногам Павла – так и он чувствовал себя, когда приближался в принимающей роли к пику удовольствия, когда постоянное скольжение крепкого члена по эпицентру острого наслаждения отрывало от земли в предвосхищении скорой эйфории. Иммануил запрокинул голову, переживая томительное напряжение. Удовольствие нахлынуло как-то стремительно и, кажется, одновременно, потому что Павел сладко застонал и сильно насадился на истекающий горячим семенем орган как раз в тот момент, когда Иммануил потерял всякое представление о пространстве и времени в ярких всполохах ослепительного восторга.