Зима пролетела незаметно, замаскированная ровным климатом американского побережья. А с наступлением весны увлеченных новым альбомом близнецов вытащил на историческую родину Питер Хоффман, обещая долгий разговор и деловую встречу, от которой парни не смогут отказаться. Билл и Том сообщили радостную новость о грядущей поездке маме, бабушке и Гордону, собрали сумки и улетели в раннюю германскую весну, с ее пронзительным свежим воздухом, запахом растаявшего снега и непривычным сырым холодом.

Питер Хоффман благосклонно выслушал эмоциональный отчет близнецов и самовольно присоединившегося к друзьям Густава Шеффера о проделанной работе, похвалил за творческую активность, но на сроках запуска первых промо запутался, нахмурился и оповестил, что материал все-таки еще сыроват для группы их уровня, требует доработки профессионалами и пересмотра графика. А пока шла техническая работа, братья Каулитц должны поучаствовать в одном из популярных немецких телешоу.

Том и Билл одновременно вскинулись и начали отнекиваться, но Питер Хоффман стукнул кулаком по столу и сурово пообещал выпороть наглецов за непослушание и дерзость, в назидание и в присутствии Шеффера. Густав покраснел и попятился к дверям. Близнецы переглянулись – Хоффман находился в той крайней стадии, когда сопротивление было опасно для жизни.

- Я расскажу о кастинг-шоу «DSDS» и о мэтре Дитере Болене. Кстати, завтра у вас запланировала с ним ознакомительная встреча. А ты, Шеффер, можешь быть свободен.

Густав искренне поблагодарил всех присутствующих, сочувственно пожал руки парням и осторожно прикрыл дверь.

Лишь вечером Хоффман отпустил прослушавших лекцию о правильном поведении близнецов и строго-настрого приказал назавтра быть в идеальной форме и приподнятом настроении.

Все дорогу до своей новой гамбургской квартиры братья подавленно молчали.

- Это… – обозревая просторы большого полупустого холодильника, выговорил Билл. – Может, выпьем для храбрости? Сейчас-то еще не утро. По чуть-чуть.

Том, сидевший на высоком барном стуле с трогательно поджатыми ногами, одобрительно кивнул.

Они нажрались вусмерть. Первоначальное желание снять стресс вылилось в опустошение бутылки отличного шампанского, стремительный секс прямо на кухне, дикий хохот по поводу умения Хоффмана запугивать до усрачки и последовательное изничтожение всего запаса разнообразного алкоголя, который обнаружился в доме.

Наутро они созерцали помятые физиономии в мутном отражении донельзя заляпанного чем-то подозрительным зеркала ванной комнаты и мучительно соображали, как исправить ситуацию. Головы трещали нещадно, от парней за версту разило перегаром, а до исторической встречи оставалось чуть больше часа.

- Хоффман нас кастрирует, – мрачно пялясь на схожие похмельные рожи, выдал Том. – Может, глаза накрасить?

Билл в приступе истерического смеха сполз по стене на пол.

Холодный душ и косметика не особенно помогли. Пряча покрасневшие глаза за козырьками кепок и дыша в живописно намотанные шарфы, близнецы прибыли в офис поп-титана, расположенный на престижном «выше-пятнадцатого» этаже одного из небоскребов делового центра Гамбурга.

Хоффман встретил своих звезд в роскошном холле, громко скрипнул зубами и начал стремительно багроветь, но высказать все, что положено, ему не давало присутствие постороннего народа и холеной секретарши самого херра Болена. Секретарша, похожая на элитную проститутку, скептически оценила близнецов и указала пальчиком на дубовую дверь.

- Господин Болен вас ждет.

Подталкивая друг друга, как в детстве, когда приходилось являться в кабинет директора реалшуле, братья просочились в пафосное обиталище поп-титана.

Херр Болен являл миру свою филейную часть, обтянутую демократичными джинсами. Знаменитый продюсер что-то искал в нижних ящиках стеллажа, негромко матерясь под нос. Заслышав тихие шаги, выпрямился, повернулся и уставился на вошедших неожиданно яркими голубыми глазами. Хмыкнул, почесал подбородок и спросил хрипловатым фальцетом:

- И кто из вас Дива?

Братья переглянулись – на Диву ни один из них сегодня явно не тянул, но отступать было некуда.

- Ну, я Дива. А что? – Билл похлопал накрашенными ресницами.

Херр Болен еще раз внимательно окинул взглядом потрепанных близнецов и радостно засмеялся.

Много позже, под шум карибских волн, Дитер Болен с присущим ему сарказмом и цинизмом рассказал своим молодым коллегам по шоу – Биллу и Тому Каулитцам – всю предысторию знакомства.

Ничто не предвещало перемен, когда в офис Болена, без предварительных звонков и намеков, притащился старинный приятель и коллега по шоубизнесу Петер Хоффман. Два зубра немецкой музыкальной индустрии неплохо ладили, и дело было не в их исключительной порядочности или симпатии друг к другу, просто сферы влияния не пересекались: Дитер специализировался на поп-музыке и ориентировался на контингент от двадцати пяти и старше, Питер же плотно сидел на самой беспокойной аудитории – подростках, и их быстро меняющихся стилях и направлениях. Болен случайно был в курсе деятельности Петера, его юная дочь как раз фанатела по хоффмановским жутким мальчикам, похожим на кошмариков из японских анимэ. Дитер Болен небезосновательно полагал, что херр Хоффман также не в восторге от его звезд, но серьезный возраст и относительно равное положение позволяли ветеранам-продюсерам держать уважительный нейтралитет.

- Чем обязан? – поинтересовался Болен, увидев, как Питер расположился в удобном кресле.

Хоффман поправил очки, провел руками по лацканам безукоризненного пиджака.

- Что с твоим шоу? – начал издалека.

Дитер вздохнул, нудно и обстоятельно пустился в рассказ об утомительной работе с конкурсантами, членами жюри и съемочной группе своего проекта «DSDS», справедливо полагая, что Петера хватит ненадолго. Хоффман рассеянно кивал, слушал, хмурился, возил ногами в дорогих штиблетах по полу.

- Значит, в этом сезоне все более-менее предсказуемо? – наконец, вклинился с вопросом.

- У меня всегда все предсказуемо, – пожал плечами Дитер, еще не понимая, к чему разговор.

- А следующий год – юбилейный… – постарался равнодушно заметить Петер. – Уже есть планы?

Болен подобрался, профессионально почуяв, что коллега задал тот самый важный вопрос, ради которого и явился.

- Что ты предлагаешь?

Оказалось, Хоффман предлагал в жюри «DSDS» Диву – шикарную, остроумную, невероятную… Чем больше коллега расхваливал неведомого персонажа, тем острее Дитер чувствовал подвох.

- Хоффман, не впаривай мне товар без этикетки, – охладил он пыл, когда Петер сделал паузу. – Имя, сестра, имя!

Услышав от Хоффмана обреченное «Билл Каулитц», Болен поморщился. В памяти возник образ красивого разукрашенного мальчика, кумира гимназисток и студенток. Впрочем, это было… то ли год, то ли два назад.

- Ты же знаешь, Пит, я не специализируюсь на подростках, – стараясь не задеть больное место Хоффмана и не выдать, что в курсе его предпочтений, осторожно заметил Дитер. – В жюри «DSDS» осталось место только для дамы. А женщин я приглашаю взрослых, умных, тактичных и музыкально значимых. Уж прости, твой Билл не подходит ни по одному пункту.

- Как раз подходит! – вдруг просветлел Хоффман. – Ты плохо представляешь себе Билла Каулитца! При правильной постановке задачи он убедительно сыграет кого угодно, даже даму в возрасте!

Дитер сложил руки на груди и молча смотрел на коллегу, который с воодушевлением сутенера расписывал достоинства талантливого парня. Болен был человеком, обладающим солидным жизненным опытом и чутьем, и теперь размышлял, в чем кроется грандиозный подвох.

- Хватит, Питер. Я понял, что твоя Дива – птица высокого полета. Но для чего ты мне его подсовываешь? Готовишь почетную отставку или наоборот, хочешь привлечь внимание?

Петер Хоффман сбавил обороты, слегка растеряв энтузиазм, и начал сетовать, какая наглая и плохо управляемая нынче пошла молодежь. Болен о проблемах Хоффмана был случайно наслышан, время от времени до него доходили истории, всегда примерно по одному сценарию: Питер брал шефство над несозревшим талантом, потом дарование подрастало, начинало ориентироваться в жизни и шоубизе, и со скандалами и претензиями вылетало из гнезда своего первого продюсера. Дитер считал, что обмен происходил равноценный, ведь Хоффману и его команде оставались проценты со взлетных успехов юных звезд. Болен и сам так работал, только с относительно взрослыми артистами, не испытывая при этом угрызений совести, да и у комиссий по правам несовершеннолетних не имелось к нему никаких вопросов.