- Что это? – спросил удивленно.

Билл оторвался от импровизации.

- Подарок вашей продюсерской группе. «Мы прячемся за масками героев. Постоянно лжем, но получаем по заслугам. И в результате оказываемся в проигрыше». Очень актуально, тебе не кажется?

- Очень, – Дэвид кивнул. – Я даже не ожидал такого скорого результата.

Георг снял ремень баса. Подошел к продюсеру и нахально вскарабкался на колени. Длинные волосы закрыли лица Йоста и басиста, однако парни услышали слова Георга:

- Не провоцируй, Дэвид. Мы молоды, но мы на многое способны...

Сам Георг не успокоился и, к радости друзей, издевался над продюсером весь день, демонстрируя практически весь арсенал каулитцевских эротических завлекалок. Близнецы лишь удивленно переглядывались, наблюдая, как невозмутимый басист изящно держал сигарету, косился из-под опущенных ресниц, сидел с плотно сомкнутыми ногами и томно поправлял волосы.

- Йорки пошел вразнос, – усмехался Густав.

Йост нервно покусывал губы, повторял по нескольку раз глупые вопросы и смеялся невпопад, а ближе к вечеру схватил сексуального басиста в охапку и повез к себе.

- А давайте в клубе потусим?! – предложил Густав.

Наутро парни проснулись с тяжелыми головами, а Билл к тому же – в странном колере. Братья с удивлением – Билл в зеркале, Том – сидя напротив, созерцали еще недавно черную шевелюру. Сейчас она вдруг оказалась неровно окрашена в гадкий цвет, начиная от непонятно-русого, заканчивая мерзко высветленным рыжим.

- А тебе говорили – харэ бухать, – важно заметил Густав, когда обескураженные и ничего не помнящие близнецы явились в гостевую спальню с расспросами.

Том украдкой оглядывал себя со всех сторон на предмет обнаружения каких-либо новшеств.

- Рию помню! – внезапно оживился Билл.

- С нее все и началось, – кивнул Густав. – Рия оказалась в сити, и вам захотелось взять ее с собой в «Сохо». Билл с ней активно обсуждал резкую смену имиджа. Потом ему приспичило срочно перекраситься в блондина.

- В блондина?! – одинаково вытаращились на ударника близнецы.

Густав развел руками.

- Парни, я не в силах предугадать ваши заебоны! Охрану вызывать не стал, Том оказался трезвее и его я отговорил.

- Я тоже хотел… в блондина? – простонал Том, еще раз контрольно заглядывая в зеркало.

- Угу, – хмыкнул Густав.

- Но это же не блонд! – взвыл Билл и ткнул пальцем в испорченную прическу.

- Не ко мне претензии. Я тебя не красил, – усмехнулся Густав.

- Я знаю, к кому претензии, – забормотал Билл, набирая номер Рии. – Стилист ёбть…

Подруга по ночной тусовке закономерно недомогала и сначала не поняла, по какому поводу крики и вопли. Потом, видимо, прозрела и неприлично засмеялась прямо в телефон. Билл с досадой отключился.

- Уволим нафиг дуру, – пообещал темному экрану айфона и натянул шапку.

Вместо Рии через пару часов появилась Джина. Уверенно прошла мимо охранников, безошибочно вычислила старшего и попросила мужика донести до дома большую сумку с заказанным на всю компанию острым тайским обедом. Осмотрела Билла, проигнорировав громкие возмущения, пожала плечами.

- Не переживай, это первый этап сложной перекраски. Завтра можно будет продолжить, и ты получишь свой блонд.

- Но я не хочу в блонд! – завопил Билл, картинно заламывая руки.

Том задумчиво созерцал потолок.

- А чо. Никто не ожидает…

Билл замолчал и задумался. Становиться блондином не входило в его планы на жизнь, но раз так получилось, то возвращаться к прошлому имиджу не имело смысла. В конце концов, если не понравится, то никто не запретит ему придумать что-нибудь новенькое.

Результатом визита девушки стали сытые парни, успокоенный Билл и проникшийся уважением к азиатке Густав, который не заметил подмены.

На следующий день Билл созерцал себя измененного в зеркале и бессильно матерился. Том хихикал, ласково трепал брата по белокурым прядям.

- Я похож на мальтийскую болонку, – потряс шевелюрой Билл.

- И на Бибера, – подлил масла в огонь Густав.

- Если сделать агрессивную стрижку и отпустить щетину, то мама не узнает, – высказался Том. – А ирокез можно и белый поставить!

Билл сделал зверское лицо и встрепал платиновый начес.

- Уж точно не гламурно, – авторитетно заявил Том.

- На Йосте надо испытать! – решил жертва пьяных экспериментов.

По тому, как Дэвид Йост вытаращился на новоявленного блондина, парни поняли, что смена имиджа удалась. Появившийся следом Георг в цветастых трусах и распущенных волосах криво улыбнулся:

- Скатались без меня в клуб?

- Густав! Ну как же ты допустил?! – наконец, отмер и возопил Йост.

- У нас творческий процесс, – исчерпывающе объяснил Том.

Продюсер беспомощно взмахнул руками.

Заканчивающееся калифорнийское лето радовало прекрасной погодой. Том и Билл были искренне рады воссоединению давних друзей в их большом доме. Георг вечерами отбывал на белокаменную виллу продюсера, чтобы утром появиться рассеянным, заласканным, с темными кругами под счастливыми глазами. Братья понимающе улыбались, тут же ощущая непреодолимое желание потискать друг друга.

Посоветовавшись с близнецами, Густав позвал в Америку подругу детства, плавно перешедшую в разряд дамы сердца. Родители Линды и Густава имели смежный бизнес, но успешно избежали конкуренции, став независимыми партнерами. Молодое поколение думало о слиянии пивоварни «малютка Линда» и ресторана Шефферов. Свое будущее и Густав, и Линда уже сейчас планировали совместное.

Линда оказалась симпатичной брюнеткой с синими глазами, необыкновенно коммуникабельной и приятной в общении, немкой «bis zu Spitzen» в самом лучшем проявлении, неисчерпаемым источником национального юмора и колорита. На американской кухне Каулитцев запахло баварскими колбасками и выпечкой. Собаки повеселели и смотрели на Шефферов так же ласково, как на любимых хозяев.

Впрочем, не все оказалось идеально – Линда категорически не сошлась с Рией. Девушки с первого взгляда невзлюбили друг друга. Немка легко забивала азиатку эрудицией и интеллектом, но ее уровень принятого в Америке английского был невысок, и Рия с удовольствием отыгрывалась. Парни наблюдали за ядовитыми женскими перепалками и веселились от души, стараясь не упустить момента, когда дамы начинали переходить на личности окружающих. Тогда Том решительно вмешивался – отчего-то именно слова младшего Каулитца о том, что вилла не арена для бабских драчек, действовали сразу, и завуалированная шпильками ссора затухала на корню. Иногда в моменты перемирия девицы загорали топлес у бассейна, и тогда всех вокруг накрывало желание отдыхать и валяться. Парни раздевались до трусов, падали в шезлонги, а по периметру территории выстраивался двойной комплект охраны.

Большую же часть времени группа пропадала в домашней студии. Близнецы увлеченно осваивали синтезаторы, а Том, которого Йост познакомил со звукотехником, издевался еще и над режиссерским пультом. Даже истомленный романом с продюсером Георг вдруг загорелся идеей чему-нибудь поучиться. Например, у Густава. Шеффер сурово выдал парню самый тихий и маленький из своих барабанов. Все получалось легко и с удовольствием. Список песен пополнялся, парни писали их сообща и по отдельности, после ночных тусовок в клубах, пьянок и прогулок по побережью, киносеансов и споров до хрипоты. Количество разнообразного материала росло, и однажды Билл предложил записать пару композиций для представления продюсерам.

- Хоффман и его хмыри видимо совсем списали нас со счетов, а дорогой Дэвид молчит, как ЧеГевара. Пора их взбодрить новым звучанием!

Парни единодушно согласились. Звучание и правда вышло занятное – напичканный электроникой коктейль из клубняка, легкого рока и попсы; пьянящий, порочный, и на вкус Билла, чрезвычайно привлекательный. Рокер-старой-закалки Густав еще сомневался, но сам же постоянно напевал и настукивал привязчивые фразы.

Дэвида Йоста музыканты по-дружески поставили в известность, поделились тремя прилично записанными песнями. Продюсер смеялся, хлопал парней по плечам и выглядел чрезвычайно оживленным.