Он не знал, но я и не обязана была оправдываться перед людьми, почему я не хочу уходить, и хотела бы остаться, только я искажала эти просьбы под своим углом.

Точно так же, как и мои наручные часы, замкнула на пояснице спины Кима руки и прошептала: «попался?», и тепло разлилось по телу.

Мы знали, оба знали, что пути назад нет, и что вместе с Чонгуком по рукам и ногам связаны, попались в капкан.

-Теперь попалась здесь – только ты.

О, как же он оказался прав. В самое яблочко, Тэхён! Стрелы наточены!

Яркий свет на кухонке слепил мне глаза и с какого-то перепугу по табуреткам расселась любовная парочка Ким, хотя им положено отрабатывать денюжки на работе. Оба в целлофановых перчатках, делающие кимчи в больших тазиках, переворачивали поперчённую капусту. Обратили на меня внимание запоздало, когда я уже пробежала в свою комнату, словно блудная дочь, вернувшаяся после ночной вписки.

Сходив в ванну и наконец, приведя себя в порядок, оделась в чистую одежду и только после этого смогла выйти на суд родителей. Намджун на время оставил свой таз и стал разогревать мне еду, со смешным платком на голове, чтобы волосы случайно не попали с едой в желудок.

-Вот и пупс явился. – Пробасил Джун, кинув в мою сторону хитрый взгляд. Что-то о предохранении мы уже обсуждали, помнится.. Я вернула ему то же сокрытие, потому что сознаваться во лжи не собиралась, даже если меня в нём и уличили.

-Хуан, кстати! – хлопнув в ладоши, отвлекла Джина. – Я тут в ванне прибирала и нашла кое-что. На холодильнике глянь. – Даже не взяв в руку свою подвеску, которую я узнала с первого взгляда по прицепленной бабочке, я растерянно заулыбалась, не подбирая слов для своей тупости. Ради этой купленной бижутерии я устроила целое шоу, а в итоге она всё время лежала в квартире Ким.

-Твоя? – повторил Намджун.

..моя-моя.

-Как сестра? – наперебой спросила девушка, не осознавая, что второй раз кинула в меня мешком с картошкой. Широкая улыбка перетекла в нервный смех, я зажмурила глаза и схватилась за живот – он что-то пошаливал.

-И как же зовут сестру? – невозмутимо продолжил Намджун, не расстроившись, что я не ответила на его предыдущий вопрос. Взяв в охапку подвеску, я ещё отсмеивалась, когда кинула в мусорное ведро глупую безделушку.

На испуганный взгляд Джины, я счастливо достала из шкафчика три кружки, не осведомившись, кто будет чаёвничать. Разлила кипяток, и заварила три пакетика, расставив на столе десерт. Развернув фантик и за раз съев конфету, я чертыхнулась, и бросилась к мусорке, выуживая это дерьмо. Сохранить его следует хотя бы затем.. хм. Зате-ем..

-Нормальная, нет? – цыкнул Намджун, а я залилась новым приступом смеха.

Нет, конечно.

========== 18.kinds of pain ==========

broken. x vassh – let me take

大貫妙子 & 坂本龍一 – 美貌の青空

... после того как прекращается дыхание и останавливается сердце, имена исчезают первыми. Наша память живёт дольше, чем имена. Я до сих пор помню, как однажды майским утром моя няня вынесла мне во двор обруч и палку, всё было залито утренним светом, а лёгкий ветерок раскачивал тюльпаны, растущие на клумбе. Но я забыл, как звали мою няню, забыл и имена тюльпанов.

Нил Гейман. Коралина

Не стихающая боль к шести вечера ударила по всем точечно-тактильным, да так, что хоть в петлю лезь, а продыху от этой муки нет. В попытке забить нервотрёпку снотворным, слипающиеся веки не могли вручить сон из-за зуда кожи, ворвавшимся неутолимым фоном. Расчесать хотелось не внешнюю оболочку, а внутренности, по одному органу вытаскивая и вспарывая кровяные мешки. Поднявшись с кровати, я побрела на кухню, запинаясь о пороги и стены, чтобы найти в холодильнике спрятанный коньячный бальзам, таки крепкий для моего слабого организма. Бежать к Юнги опять, чтобы слышать хреновые прогнозы не очень-то располагало, особенно когда я сама эти прогнозы по себе ощущаю.

Дрожащими руками тащу из посудомойки мокрую чашку, и, не совладав с помутневшим рассудком, совершенно случайно прощаюсь с разбитым стеклом на деревянном полу, куда падаю сама из-за покосившихся колен, оглушённая собственными криками из самых затаённых уголков головы. Сворачиваясь пополам, поджимая пальчики на ногах, выдёргиваю волосы из головы, потому что впиться зубами не представляет возможность.

Испуганная прибежавшая Джина на глазах белеет как мел, увидев не самую расписную картину на день, распластавшуюся на ложенном паркете, как побитая мужем бедная жена. Срывающимся голосом зовёт своего парня, перекладывая мою голову себе на колени, чтобы пощупать горячий лоб, мокрый от пота. Мне стыдно признаться в собственном бессилии: в том, что мне больно не понарошку, в том, что я заставляю кого-то волноваться за меня, пусть это и так нужно мне в данной минуте. Умереть прямо здесь – кажется самым большим подарком. Но это будет наглость с моей стороны – просить помочь добить.

Намджун появляется почти сразу, собирая моё тело в одной футболке по частям, и напуганными глазами изучает готовый больничный экспонат для практики интернов.

-Хуан, улыбнись, давай же, - ни с того ни с сего просит Намджун, после поднимая мои руки вверх. Я неуверенно хмыкаю, и прошу его, меня куда-нибудь положить, чтобы не надорваться, и слышу в ответ что-то в духе «скелеты не тяжёлые».

-У неё не инсульт.. – растерянно встревает девушка, щупая мой пульс на запястье. – У тебя таблетки где? – до ужаса осознаю – вот-вот провалюсь. Может быть меня уже разгадали, а может быть и.. нет? В общем, я ещё держу свои ключи в надёжном месте, пусть и не имею на это право, когда пугаю соседей такой выходкой.

-В спальню.. Неси её туда.. – сама не своя, Джина ищет в медицинской сумке на полочке какие-то шприцы - втайне надеюсь, что с каким-нибудь морфием, желательно в три захода.

По пути в мою комнату, я начинаю бить Надмжуна рукой по груди, потому что раздираемые глотку спазмы вызывают рвотный рефлекс, и я понимаю, что захлёбываюсь собственной рвотой, которая на деле является желчью и кровью – еды в моём желудке давно не валялось. Запрокидываю голову, пока мы бежим в туалет и честно терплю, только там начиная высвобождать желудок. Такой приступ был у меня впервые, поэтому я даже растерялась – умирать так же больно?

Девушка перевернула меня к себе, вытирая рот туалетной бумагой, и нащупывая вену на сгибе, вводила иглу, попутно ударяя по щекам.

-Из сильных только трамадол. Скоро станет полегче.. – нажав на смыв бочка, предварительно закрыв крышку, Намджун снова подхватил меня на руки, кажется даже укачивая в определённом темпе, вызывая приступ детской боли, опуская в холодную постель. Суровая и замершая Джина напугала своими скрещенными руками и озлобленным волнением.. Её понять можно, хоть я и не хочу.

-Могла бы сразу сказать! – закричав, она заставила течь жидкость в крови быстрее, от счастья помогало. – Когда тебе плохо, я хотя бы могу помочь!! – Ким тоже обо всём догадался и не останавливал девушку, как не останавливала её и я. Промывка мозгов мне не помешает. – И почему ты блять не в больнице?! Ты хочешь сдохнуть?! – первый раз за короткое соседство я слышала от неё нецензурную речь, и дивилась, что смогла довести человека до ручки. - Сдохнуть в нашей квартире!! Ты за этим сюда пришла?! – закрыв глаза, я молча развернулась на другой бок, пока Намджун выводил Сокджину из моей комнаты, отпаивать травяной настойкой. Или просто отпаивать, лучше тем самым бальзамом в холодильнике. Забыла попросить, чтобы и мне всё-таки налили.

Последняя кинутая фраза отдавалась в висках отдельным громким эхом. Совру, если стану отнекиваться. Я что-то на подобии раненного зверя, ищущего место для смерти. Не абы-кабы где, а может быть в кофейне-чайной, где ещё и сладость будет?

Действие вколотого анальгетика наступает через 5-10 минут, расслабляя натрунивший организм. С трудом волоча ноги из стороны в сторону, принимая удобное положение, я продолжаю изливать душу в подушку, и раздумываю, что в определённый тихий час, мне обязательно нужно отобедать и понять, почему с возрастом поиск причин стал занимать несколько больше времени.