Никто не виноват, да и нас время не осудило. Дже Хёк стоял напротив и смотрел, как мои мокрые прилипшие волосы собирались на затылке, а в глазах плыло застрявшее недоумение – его зеркальное лицо описывало то же самое, однако с места он не сдвигался. Мне не мешали камни, сломанная рука, мутная окружность и скользкая трава, ведь я ожидала скорой, очень скорой помощи в единственной протянутой ладони. Я обманула доктора Пака (я весьма хитрая). Я подсознательно вдалбливаю себе на коре, что давно простила брата и маму, давно отреклась от ушедшей воды и забыла обо всех случившихся ситуаций. Но как же.. Как же быстро сверкали пятки Хёка, удаляющиеся в сторону деревенской дороги. Каждый раз один и тот же взгляд, которым он меня окатывал, ни с чем не сравнится, я клянусь. Мама прижимает его крепко, целует в лобик и напевает тихие снотворные мотивы, поправляя одеяло, как если маленький Дже Хёк не сможет сам справиться с такой простой задачкой. А я не знаю, куда деваться и где искать большие дыры! Где ковырять ногтями, чтобы папа залатал мою тревогу, вернулся и попросил прощения. Он был обязан осквернить свои же собственные слова.
Чимин, кто виноват в круговороте имён нам/мне – неизвестно. Копаться в памяти – пустая трата времени и суток, лучше помолчим на дорожку, поговорим о будущем: о новой мебели и вкусной каше. Попытка покончить с тем, что пытается покончить с тобой – не удалась. Я выстрою щит, надену новую нарядную и завораживающую роль, скажу, что дива местного разлива, а ты, и все вокруг поверят. Мой портрет давно был запорошен: измят, избит, забыт, потерян в перепутьях. Я шла к тому, что от меня бежало.. Но когда меня попросили присесть и услышать, я сделала это в считанные доли секунд, и позабыла о слепой погоне за выдуманным чьим-то навязанным мнением. Будущего - нет! Я раскрыла смысл жизни в одном таком простом ответе. Мы ждём его и стремимся ухватить за хвост, то самое красочно-расписанное будущее, а оно наступает прогулочным шагом с настоящим и издевается над амбициями.
Невыносимость отсутствия эмоций или переизбыток их – вот гамма жизни. Какая, какая казалось бы трагедия! Не достиранная одежда в корзине, подкроватные носки (давно присвоенные пауком), телефон на тумбочке без зарядки, не заправленное одеяло (утречно-характерное), разбросанная косметика с открытыми тюбиками, не вытертая пыль с полок.. Всё остаётся ждать меня. И в этом во всём я спрячу свои наручные часы, мы вместе посмеёмся с ними, поиграем в прятки, я подурачусь и не скажу всю правду: я приручила время (ага!), посадила его на запястье (вот так!), а время крикнуло «попалась!», и щёлкнуло замком наручников.
Время сказало мне – не терять его. И я засмеялась. Оно дышало мне в затылок!
И не оставляло другого выбора.
Чонгук ответил мне, вещая в сотовый игривым сиплым голосом, что поиски следует начать оттуда, где я оставила свою подвеску и её же проворонила. Мол, может мне самой раскинуть головой и чуть напрячь извилины, чем разбивать мобильные так поздно и бескультурно. Получив маршрут от блондина, я вот уже пятую минуту топтала коврик у дверей квартиры Ким Тэхёна в одиннадцать часов ночи, заплутав по городу. Я не знала, у кого в прошлый раз куролесила целую ночь, и до последнего хотела оставаться в неведении, если честно. Если честно, потеря подвески не вселенская утрата, однако и не предлог для встречи. Просто я ненавижу расставаться с теми вещами, которые вошли в обиход моего жилищного уклада. Просто я ненавижу расставаться с теми вещами, которые совсем скоро расстанутся со мной.
Я третий раз в попытке нажать на тревожный звоночек квартирного шума, разнёсшего голос прибывшего гостя. Зов статического предчувствия сейчас колотил по моей чугунной плошке, в который раз оглашал свою интуитивную экстренную тревогу. Я всё понимала и делала выводы. Я четвёртый раз подносила пальцы и набирала воздуха в пакетики лёгких. Я пришла сюда не за поцелуями, ночными объятиями липкой обивкой кровати, не за объяснениями даже, не за вопросами-или-ответами.
Чужая куртка пахнет дешёвыми сигаретами, спиртовым болезненным запахом одеколона, который я выветривала по ветру, распахивая карманы и ворот. Когда железная дверь щелкнула раз-второй замком и чужой дом стал показывать свои тайные хоромы, я учуяла сладкий аромат ванили и шоколада, женские «гуччи гардения» вперемешку с тёплым воздухом горячей воды от чистого тела. Вчерашняя блондинка насмешливо встретила меня поднятыми бровями, поправила самодельный тюрбан на волосах, выбивающихся из кокона белого полотенца, поправила чересчур откровенно распахнутую мужскую рубашку на груди, сложив руки в объяснительном жесте. Ничего более оскорбительного, чем стоять на пороге дома мужчины и наткнуться на его девушку я не получала. В смысле, ещё не получала столь болезненных ударов по щекам, как осязаемость пустых глотков для размеренных попарных слов.
-А «вы».. – наигранно вежливый голос саркастически выделил официальность, - ..к кому, если не секрет?
Я хмыкнула. Конечно же – секрет. Конечно же.
Вальяжной походкой засветились носки голых ступней самого хозяина, чьего имени я не называю, будучи в невыгодном свете, и вот он, сияет: полуголый с полотенцем на бёдрах, с помытыми волосами и стекающими каплями по коже, ещё спокойно поднимающий глаза к выходу, где встречается с моим осиротевшим силуэтом. Если бы Тэхён умел читать всё по лицу, то я бы без каких-либо межбуквенных интервалов шептала: «три точки - три тире – три точки», пробел - повтор.. Сигнал представляет собой последовательность, и так же последовательно я бы хотела избавиться от этого трио, где я шатко вытеснялась на законных основаниях. Мне не нравилось быть третьей (ненавидела притеснение с грязью под ногтями) – ни сейчас, ни с Чонгуком, ни с его невестой. Принцессы выбирают фаворитов, но не становятся ими – разве я ошиблась в связях? Разве я ошиблась в правилах своей морали?
У каждого человека складывается собственное мнение по упрощённым причинам: строя планы на будущее – они уже строят тебя; правила моей игры – правила, придуманные всеми, кто их не соблюдает; призраки моей надежды – призраки моей свободы, и ещё множество после точки с запятой.
Мои правила никто не соблюдает, и, ослушавшись, не боятся звон рыцарских доспехов моей обиды.
-Твоя девушка? – блондинка напористо приветствует появившегося в проёме Тэхёна, стреляя первым озабоченным вопросом. Рука Кима опускается на край полотенца, зацепляясь и придерживая ткань на месте. Он без эмоционально взирает, не шелохнувшись по сторонам, и не защищая свои правовые стороны.
-Как видишь сама. – Глухо и пресно отвечает, так не оригинально и по логике. Намагничивает свой косой тяжёлый взгляд из под угольной влажной чёлки и пробуравливает в моём лбу большую трещину – папа! тебе пора нести фанеру и пару серебристых кнопок, чтобы залатать мой ветродуй. Не то, чтобы сквозняк, но мне приносит дискомфорт..
-Ночная подружка? – ещё язвительней задаёт девушка интересующий её вопрос, посматривая на нас обоих, довольная своей выпавшей возможности разоблачения.
Три точки – три тире - .. Тэхён, скажи ей, что это не так. Я ковыряюсь под ногтями и вытаскиваю грязь, как маленькая нашкодившая девочка, получившая нагоняй по всем фронтам. Сейчас вот буду вся такая тихая и скромная, чтобы потом отдать квитанцию за моральный ущерб и душевный разнобой.
-Отдай мне подвеску, - хватит с меня расстройств и переживаний. – Я за ней.
Девушка усмехается и, оголяя зубы, чуть ли не аплодирует сцене с пристрастием и двумя не до конца главными, и не совсем героями. Плохой монтаж, но декорации на загляденье, актёры и актрисы взяты из массовки, сакральность эпизода забавляла.
-Её здесь нет. – Поскриптум от Ким Тэхёна был таков – можешь освобождать подъездную клетку и, посчитав ступеньки, спросить выход у старенькой консьержки.
Мысленно считаю не ступеньки, естественно, а затраченные впустую секунды на зрительный контакт, который впрочем, ничего не решает. За меня не надо падать в защиту, из-за меня не стоит кого-то бросать, ругаться, ломать все дороги назад, ведь я.. Уйду, Тэхён. Уйду.
