- Я иду... - Олчигот с трудом поднялся, при этом нефритовый трон Хранителя Знаний заскулил, заплакал. Олчигот вздохнул: - Плач о живых, а не о тех, кто уже давно породнился с Великой Пустотой...

Ключ Олчиготу понравился. Такой идеально ровной колонны он ещё не видел.

- Вы превзошли самого себя! - Хранитель Знаний Ка-Нехта подарил Старшему Зодчему ласковую улыбку.

- О, достойнейший среди равных! Мы знали, что воплощаем в камне последнее назидание Неизречённого. Мы очень старались...

- Я вижу, Старший Зодчий. - Олчигот прикоснулся к тёплому камню. - Сколько простоит Ключ?

- Будут рождаться и умирать люди. Будут рождаться и умирать города. Будут рождаться и умирать целые народы, а Ключ к Потерянному Жезлу будет по-прежнему хранить свою тайну!

- Я верю тебе. - Олчигот медленно подошёл к постаменту, на который через минуту водрузят Ключ, и дрожащей рукой опустил в специальное углубление третью часть Жезла Исчезающей Силы - Соддис. Закрыв глаза, нараспев проговорил: - Пята, олицетворяющая Силу Потерянного Жезла, стань пятой каменному истукану, встающему на стражу у времени. Ты будешь пребывать в покое бесчисленное количество лет, пока собранные воедино две первые части - Гугбас и Тегбез не вонзятся в бутон-вершину, и тогда искра жизни растопит твёрдый камень, словно воск свечной, чтобы навеки соединить разорванное в целое и исполнить волю того, кто совершил небывалое! Да будет так!.."

...Милава отбросило от колонны. Кузнец выпрямился во весь рост и шагнул в сторону сэра Лионеля. Кальконис открывал и закрывал рот, но слов Милав не слышал. С росомоном творилось что-то странное: тело подбрасывало, как в лихорадке, а по груди словно били огромными молотами. Лишь через миг Милав понял, что это вовсе не молоты, это его собственное сердце стучит так, что кажется, будто рушатся горы.

- ...он там! - Крик Лионеля наконец-то пробился к сознанию росомона.

- Кто?.. - Не понял кузнец. Его шатало из стороны в сторону; Милаву стоило больших усилий устоять на ногах.

- Этот, со шрамом! - кричал Кальконис. - Он - там!..

Милав оглянулся. Действительно, за камнями разрушенной башни скрывался человек. Длинный розовый шрам на лбу был виден с расстояния в тридцать шагов. Через миг незнакомец со шрамом уже летел к кузнецу со скоростью выпущенной из арбалета стрелы.

- Берегись! Мила-а-ав! - закричал Кальконис, рванувшись наперерез незнакомцу и понимая, что ни за что не успеет его опередить...

ГЛАВА 13: Последний рубеж

Незнакомец со шрамом оказался около кузнеца первым. Он раскрыл рот, чтобы произнести какие-то слова, но закашлялся, захрипел. В глазах появилась паволока, ноги подогнулись. Подбежавший Кальконис сбил обоих с ног. Падая, Милав заметил, что из груди незнакомца торчит наконечник стрелы.

"Откуда!" - удивился Милав и тут же услышал шёпот Калькониса:

- Мерзавцы! Они стреляют со склона!

Милав ничего не понял.

- Кто стреляет?

Ответил не Кальконис, а незнакомец со шрамом. Выплюнув сгусток крови, он прохрипел:

- Это лазутчики Эрешкигаль... Они всё время... шли по вашему следу... не волнуйтесь... Ромул ускакал ещё вчера... Тысяцкий скоро будет здесь...

В груди раненого заклокотало. Кузнец обхватил его, принялся трясти:

- Кто ускакал?.. Куда?.. Какой тысяцкий?!

Незнакомец молчал. Окровавленные губы сложились в прощальную улыбку; предсмертная судорога охватила его тело, перекинувшись на Милава волной ярких образов...

ЗА ВУАЛЬЮ ЧУЖОГО ВОСПРИЯТИЯ:

САЭЛЬ, сильнейший слухач тысяцкого Вышаты.

"...- В четыре глаза смотри, в четыре уха слушай, но без хороших вестей не возвращайся!

- Всё уяснил! Сделаю не по нужде службы, а по велению сердца.

- Молодец, Саэль! Правильно ты меня понял. На прощание хочу сказать, что более двадцати следопытов отправил я в разные стороны на поиски дружка своего, да только на тебя одного особо надеюсь. Подсказывает мне что-то: должен Милав с Кальконисом и Ухонькой-задирой на побережье объявиться. Так что смотри! В паре с тобой пойдёт Ромулка-стрела. Добрый наездник! Ежели ты узнаешь чего про росомонов сгинувших, - он эту весть мне быстрее ветра доставит. А уж мы не подведём!.."

...Саэль умер со счастливой улыбкой на лице.

- Кто стрелял? - спросил Милав, бережно опуская голову погибшего росомона на камень.

- Прямо смотри, - прошептал Кальконис, - за голубыми камнями...

- Вижу двоих. Один карлик странного вида, а другой с арбалетом... Будь я проклят! - Милав в ярости захрустел зубами.

- Что ты увидел? - встрепенулся Кальконис, пытаясь выглянуть из-за тела мёртвого Саэля.

- Куда! - Милав с силой надавил на плечо сэра Лионеля. - Гадюку я увидел ядовитую! Змею узрел подколодную! Гнусь по имени Переплут отняла жизнь у слухача Саэля!

- Как он здесь оказался?..

- Не до этого сейчас. Главное, чтобы не ушёл...

Милав поискал глазами вокруг. Взгляд упал на угловатый кусок гранита.

- Сойдёт! - С жуткой улыбкой на лице сказал росомон, взвешивая на ладони камень. Примерился, привстал на правое колено и с силой запустил кусок гранита в сторону затаившегося врага.

Через миг дикий вопль всколыхнул тишину холмов.

- Вырвали у змеи поганой её гнусное жало... - с удовлетворением проговорил кузнец, закрывая мёртвые глаза Саэля. - Спи спокойно, росомон славный, мы за тебя отомстили!..

Выглянув снова, кузнец увидел, что карлик со всех кривых ног удирает вниз по склону. Переплут так и остался лежать возле голубоватого валуна.

- Теперь надо спешить! - прищурившись, сказал кузнец.

Он вскочил на ноги и рванулся к центральной колонне, которая - росомон теперь знал это - являлась ключом к отпиранию всей мощи Потерянного Жезла.

Не оборачиваясь, кузнец прокричал Кальконису:

- Следите за холмом. Особенно за той стороной, куда удрал карлик!

Взбираясь по ступенькам, безжалостно изъеденным временем, Милав, нет-нет да бросал тревожные взгляды на низину, которая в ближайшее время может оказаться затопленной тысячами тел. Взлетев на вершину, росомон с удивлением обнаружил круглое ровное отверстие. Милав мог поклясться, что в прошлый его подъём здесь ничего не было!

"Наверное, оно обнажилось, когда я едва не разрушил колонну", - подумал кузнец, припоминая слова из своего видения: "...пока собранные воедино две первые части - Гугбас и Тегбез не вонзятся в бутон-вершину - тогда искра жизни растопит твёрдый камень, словно воск свечной, чтобы навеки соединить разорванное в целое и исполнить волю того, кто совершил небывалое!.."

Дрожащими пальцами росомон отстегнул Жезл, накалившийся до того, что начал обжигать ладони. Поднял запретное творение Отторгнутых над головой и...

- Мила-а-ав! Степные терлики повсюду-у-у!.. - донёсся голос Калькониса.

...и с силой вонзил Жезл в отверстие, ничуть не пострадавшее за истекшие тысячи лет. По телу прошла судорога, а колонна-Ключ издала долгий печальный звук. Пальцы, на краткий миг задержавшиеся на Жезле, испытали чудовищную боль...

Очнулся Милав на земле. Как он спустился по разрушенным ступеням - об этом память молчала.

- Милав!..

Кто-то настойчиво пробивался к его сознанию.

- Милав! Очнись!..

Росомон начал медленно приходить в себя.

- Что со мной?.. - Губы не слушались, язык распух и еле-еле ворочался; во рту чувствовался привкус крови.

- Вспышка! - отрывисто заговорил Кальконис. - Гром с ясного неба! И ты - по воздуху спускаешься на землю!..

- Сэр Лионель, вы же не умеете лгать... - Милав начал понемногу разбираться в происходящем.

- Лгать?! Да я говорю чистую правду! Кстати, пока мы с вами болтаем, нас окружает, по меньшей мере, пара сотен головорезов! Не пора ли измотать противника хитроумным отступлением?