И точно так же, как и он, каждый из них был вынужден пользоваться ее услугами.

Однако было это совсем не просто. Президент не имел права отдавать КЮРЕ приказов. Он мог только предложить выполнить ту или иную миссию. Окончательное решение принимал доктор. Единственный приказ, который мог отдать президент и который подлежал немедленному исполнению, — это распустить КЮРЕ. Но ни один президент так и не отдал такого приказа, потому что каждый из них видел, что Америке нужна эта КЮРЕ и этот доктор Смит, и его карающая десница Римо, и этот маленький старый азиат, делающий совершенно необыкновенные вещи.

Президент Соединенных Штатов поднялся к себе в спальню и, взяв трубку телефона, стал ждать, когда на другом конце линии ему ответит Смит.

«Почему этот телефон всегда такой холодный?» — с недоумением подумал он.

Доктор Харолд В. Смит считал нежелательным проводить встречи в общественных, местах. Такова была его позиция. У Римо же была своя позиция: если Смиту нужно встретиться с ним и Чиуном, то ему придется провести встречу там, где ее назначит Римо.

А потому, зная, что Римо, не говоря ни слова, может исчезнуть куда-нибудь эдак месяца на три, Смит и очутился в Бронксе, в вагончике фуникулера, плывущем над пешеходными дорожками зоопарка, и именно тут пытался изложить своим наемным убийцам новое задание.

— Послушайте, Римо, но почему зоопарк? — недовольно спросил Смит.

— А я люблю зоопарки, — ответил Римо. — И я уже давно в них не бывал.

Чиун придвинулся вплотную к Смиту.

— Он надеется найти тут свою родню, император, — громко прошептал он на ухо Смиту.

— Я слышу, — ворчливо заметил Римо.

Чиун возвел кверху глаза с выражением невинной кротости.

— И перестань называть его императором, — прибавил Римо.

Чиун изобразил недоумение. На протяжении тысячелетий мастера Синанджу нанимались на службу к императорам, царям, королям по всему свету, и он считал, что самая подходящая форма обращения к Смиту — «император Смит».

— Не обращайте на него внимания, — сказал Чиун Смиту. — Он сердится потому, что все обезьяны тут точь-в-точь похожи на него, и он не может определить, кто из них кем ему приходится.

Смит указав на единственного, кроме них, пассажира, который спал, растянувшись на сиденьях в дальнем конце вагончика. Римо и Чиун точно могли сказать, что тот был мертвецки пьян, поскольку исходивший от него винный дух казался им в замкнутом пространстве вагончика густой туманной завесой.

— Ему не до нас, — сказал Римо. — На этот счет можете не беспокоиться. Так, значит, меня хотят приставить нянькой к целой олимпийской команде?

— Глупое дитя, — быстро сказал Чиун. — Император вовсе не собирается возлагать на тебя такую невыполнимую задачу. И вообще его предложение вполне разумно.

Римо подозрительно посмотрел на Чиуна. Ему было известно, что Чиун твердо считал Смита ненормальным, поскольку тот отвергал неоднократные предложения Чиуна ликвидировать президента Соединенных Штатов и сделать его, Смита, пожизненным правителем.

И тут Римо все понял.

— Не слушайте, Смитти. Это он к вам подлаживается, потому что хочет поехать в Москву на Олимпийские игры, получить там золотую медаль, а потом заколачивать деньги на контрактах с телевизионными студиями.

— Чиун? — произнес Смит и, отклонившись назад, посмотрел на хилого старого корейца.

— А что? — продолжал Римо. — Ведь он может одержать победу в любом виде состязаний. Даже во всех, если на то пошло. Впрочем, я тоже.

— Хоть раз этот паршивец сказал правду, — заметил Чиун. — Все верно, император.

— Ну что же, Римо, у тебя будет возможность это доказать, — сказал Смит. — Мы в своих предположениях не ошиблись. Люди в Москве оказались очень несговорчивыми. Они не хотят пускать в Россию наших сотрудников службы безопасности. Им кажется, что наши люди из ЦРУ станут за ними шпионить.

— Можно послать туда все ЦРУ, но будет большой удачей, если они найдут хотя бы олимпийский стадион, — сказал Римо.

— Если вы хотите, чтобы мы добыли какие-нибудь секреты... — начал было Чиун, обращаясь к Смиту.

— Я очень признателен вам за это предложение, Мастер, — сказал Смит. — Поверьте мне. Но как-нибудь в другой раз. Вам, Римо, придется поехать в составе команды под видом спортсмена. Но вам придется доказать свое право на участие в играх на отборочных состязаниях.

— Вы шутите, — сказал Римо.

— Это же прекрасно! — сказал Чиун. — Если я сам не могу бороться за золото, то кому же еще это делать, как не моему сыну? — Он придвинулся к Смиту. — Хотя на самом деле он мне не сын, потому что у него такой странный цвет кожи, однако я так говорю, чтобы поднять ему настроение. — Он отодвинулся обратно. — Конечно же, я поеду вместе с ним.

— Разумеется, — подтвердил Смит. — Вы можете поехать под видом тренера.

— Отлично, — сказал Чиун.

— Это уже хуже, — сказал Римо.

— Все будет в порядке, — сказал Смит и снова указал на пьяного. — Вы уверены, что этот там спит?

— В полном отрубе, — сказал Римо.

— А в каких состязаниях мы будем участвовать? — спросил Чиун, обращаясь к Римо.

— Мне все равно. В каких хочешь.

— Ты мог бы победить в беге на любую дистанцию, — сказал Чиун.

— Да, — согласился Римо. — Что там у нас: спринт, бег с барьерами, восемьсот метров, полторы тысячи, миля, две мили... Еще марафон... и это, как его... толкание ядра, прыжки с шестом, прыжки в высоту, прыжки в длину... А, да там всего хватает.

— Еще гимнастика, — напомнил Чиун.

— Конь, брусья, кольца, бревно...

— Да не вздумай ставить мировых рекордов во время квалификационных соревнований, — заметил Чиун. — Там контракты не подписывают. Рекорды побереги для Олимпийских игр.

— Хорошо, папочка.

— Но не можете же вы участвовать во всех видах соревнований, — сказал Смит, пытаясь вернуть разговор в нужное русло.

— Вот она — гениальность нашего императора, Римо, — проговорил Чиун. — Конечно, он прав. Если ты примешь участие во всех видах состязаний, то в каждом из них победишь, и тогда незачем будет посылать целую команду.

— Ну так что? Значит, не придется с ними нянчиться.

Смит укоризненно покачал головой.

— Вам не предлагают с ними нянчиться. Приедете в Москву, найдете источник угрозы и уничтожите его.

— И завоюешь золотые медали, — добавил Чиун.

— Разве что одну — за выполнение идиотских заданий, — сказал Римо. Затем взглянул на собеседников и поднял руки. — Хорошо, хорошо! Выбирайте, в каком виде. Только не в марафоне. Что-нибудь такое, что занимает мало времени. Чтобы побыстрее управиться.

— Давайте спросим у постороннего, в каком виде тебе следует победить, — предложил Чиун.

Встав с места, он подошел к пьяному и быстро тронул его за плечо. Человек не шевелился. Чиун негромко произнес:

— Проспись, проснись.

Человек не двигался. Тогда Чиун взял его двумя пальцами за мочку уха и сжал.

— А-а-ай! — вскрикнул человек, тотчас проснувшись.

С изумлением оглядевшись вокруг, он увидел перед собой Чиуна во всем его великолепии в роскошном богато расшитом дневном одеянии из желтой парчи.

— Мне что, все это снится? — проговорил пьянчужка. И потер ухо. — Но если это сон, почему так сильно болит ухо?

— Послушай, — сказал Чиун. — Нас не интересует твое дурацкое ухо. Скажи, в каком виде состязаний нам выиграть золотую медаль на Олимпийских играх?

— Вам? — спросил забулдыга и окинул Чиуна оценивающим взглядом. — Ну, разве что кросс на милю для ветеранов. Там вы бы еще как-нибудь дотопали.

— А не я, — сказал Чиун. — Мой ученик. — И указал пальцем на Римо.

Пьяница вытянул шею, чтобы получше разглядеть Римо.

— Да и этот вроде не слишком молод, — сказал он. — Да и на спортсмена не похож. Пить охота.

— Назови вид спорта, — настаивал Чиун.

— Ну, что-нибудь попроще. Может, он бегать умеет? Похоже, ему приходится бегать от полиции. Бегать можешь?! Полмили пробежишь? Полмили, наверное, пробежит.