Литмир - Электронная Библиотека

— Кимоно у нас не носят, — сказал парень, — Нужны джинсы или армейские брюки. Есть покупатель. Джинсы имеются?

— Поди прочь, варвар, — сказал Чиун и, отвернувшись от парня, обратился к Римо: — разве этим людям нечего надеть?

— Конечно, они хотят носить наши армейские штаны, а их на всех не хватает, — ответил Римо. — Понимаешь, просто им нужна американская одежда.

— Что же это за страна такая? — спросил Чиун.

— "Образ светлого будущего при всеобщем братстве и свободе", — сказал Римо, глядя в брошюру, которую один из русских гидов сунул ему в руки, как и всем остальным спортсменам.

— Глупость какая, — отозвался Чиун. — При Иване Великолепном ничего подобного не было.

— "Добро пожаловать в Россию", — продолжал Римо. — Ты видишь, что это за будущее, и единственное, что здесь правильно функционирует, это мы с тобой.

Проверку спортсменов русские решили произвести в Олимпийской деревне, а не в аэропорту, и спортивную делегацию, словно стадо, погнали через аэровокзал к автобусам. По пути Римо обратил внимание на длинную очередь у дальней стены помещения.

Чиун тоже обратил на нее внимание.

— Что это такое? — спросил он и, отделившись от спортсменов, направился к очереди.

— Это очередь, Чиун, нам надо идти.

— Нет, — отозвался Чиун. — Раз это очередь, значит, там есть что-то хорошее. Я знаю, что такое очередь, Римо. Я видел их раньше. Мы постоим в этой очереди.

— Пойдем, Чиун. Что бы там ни продавали, тебе оно не нужно. Оставь это.

— Чепуха, — ответил Чиун. — Ты до сих пор так ничему и не научился. Говорю тебе, там будет что-то хорошее.

Римо вздохнул.

— Становись в очередь. А я пойду вперед, посмотрю, что там продают.

— Давай, — сказал Чиун. — Ступай и потом скажешь мне. — А когда Римо отошел на несколько шагов, крикнул: — И спроси, сколько стоит!

— Слушаюсь, сэр! — отозвался Римо.

Очередь начиналась у лотка, вроде тех, с которых в Америке продают газеты, а над ним висела сделанная от руки вывеска. Надпись на вывеске Римо прочесть не мог, но зато увидел, что покупали люди. Это были сигареты. Английские сигареты «Плейерс» в картонных коробках. Каждому давали по одной пачке.

— Сигареты, — доложил Римо Чиуну.

— Я тебе не верю, — сказал Чиун и сложил руки на груди. — Зачем людям стоять в очереди за сигаретами?

— Потому что в России трудно достать иностранные сигареты, а у русских сигарет такой вкус, будто их делают из коровьих лепешек. Поверь мне, Чиун, там продают сигареты.

— Это ужасно. Какой кошмар.

— Да уж.

— Если бы мы знали, что здесь такой спрос на сигареты, мы могли бы привезти их с собой и продать, — сказал Чиун.

— В следующий раз так и сделаем, — сказал Римо.

И они пошли обратно к шеренге спортсменов, которые плелись к ожидавшим их автобусам. Оглядевшись по сторонам, Римо обратил внимание на то, что ко всем американцам пристают молодые ребята. Ему удалось услышать обрывки фраз. Ребята предлагали хорошие деньги за джинсы, за футболки с Микки Маусом, спрашивали, нет ли лишних сигарет, жевательной резинки, конфет, электронных ручных часов.

— Когда поедем в следующий раз, надо не забыть взять с собой сигарет, — решительно проговорил Чиун, — и побольше всякого барахла, в котором эти люди, похоже, очень нуждаются.

— Обязательно, — сказал Римо.

Ему приходилось читать о том, что в России жертвуют интересами потребителей, расходуя деньги на оборону, но для него это были просто слова, — до тех пор, пока он воочию не убедился, в какую реальность для простого русского человека обращается такая политика.

Впечатление это еще больше усилилось, когда они ехали по Москве в автобусе. Повсюду от дверей магазинов тянулись очереди длиной в полквартала. Он увидел людей, несущих свои драгоценные покупки, приобретенные после долгого стояния в очереди: несколько пачек сигарет, колготки. Какая-то женщина несла в руках бюстгальтер, и на лице ее при этом было написано выражение неистового торжества.

Римо и Чиуна поселили в комнате на двоих, в доме из шлакоблоков, стоявшем за оградой, которой была обнесена Олимпийская деревня, построенная на окраине Москвы.

Ступив в комнату, оба тотчас же ощутили вибрацию. Римо взглянул на Чиуна, но тот уже направлялся к противоположной стене, где над узкой койкой была лампа. Ребром ладони Чиун ударил по лампе и вырвал ее из стены. Покопавшись в спутанных проводах, он вытащил маленький серебристый диск.

— Очень похоже на потайной микрофон, — заметил Римо. — Видимо...

— Ты прав. Есть и еще, — сказал Чиун.

Над громоздким комодом у боковой стены висело большое, высотой больше метра, зеркало. Еще не понимая почему, Римо ощутил вибрацию, исходившую от него. Едва он сделал к зеркалу шаг, как его опередил Чиун. Римо показалось странным, что зеркало вделано в стену, а не стоит на комоде.

Длинные, тонкие пальцы Чиуна пробежали по правому краю зеркала. Добравшись до верхнего угла деревянной рамы, он кивнул головой и резким движением отломил уголок зеркала. Приглядевшись, бросил его Римо. Тот поймал, перевернул и увидел, что это прозрачное зеркальное стекло. Переведя взгляд обратно на зеркало, Римо увидел на месте отломанного уголка вмонтированную в стену линзу видеокамеры. Чиун протянул руку, ухватился в стене пальцами за металлический ободок, в котором держалась линза, и сжал его. Металлическое кольцо медленно сплющилось, и Римо услыхал, как зажатая в маленьком цилиндре линза затрещала, рассыпаясь в порошок.

— Ну вот, — сказал Чиун. — Теперь мы одни.

— Прекрасно, — отозвался Римо. — Ты часто здесь бываешь?

— Что?

— Ничего, — ответил Римо. — Это у нас в Штатах так говорят. Когда заходят в отдельный кабинет в баре. — Увидев недоуменный взгляд Чиуна, он пожал плечами и покачал головой. — Тебе надо было там побывать.

— Что это у тебя такое на уме? — спросил Чиун. — Слишком много шутишь в последнее время.

Римо плюхнулся на узкую койку возле окна. Тут выбор был за ним, поскольку Чиун все равно спал на полу, на своей старой травяной циновке. Про себя Римо отметил, что Чиун был прав, сделав свое замечание. У него на уме действительно кое-что было. Джози Литтлфизер. И он тут же постарался выбросить ее из головы.

— Теперь, когда мы на месте, — сказал он, — надо все внимание обратить на поиски террористов. — Он посмотрел в окно на серое российское небо, которое напомнило ему о Смите. — Интересно, как они собираются попасть на эти игры.

— Об этом говорится в истории о Величайшем Мастере Ванге, — сказал Чиун.

Римо застонал.

— Пожалуйста, Чиун, давай без сказок.

— Ишь, с какой легкостью ты переименовал историю в сказку, — сказал Чиун. — Разве не ты задал вопрос?

— Задал. Мне интересно знать, как террористы собираются попасть на эти игры. Я вовсе не спрашивал тебя, что Великий Ванг кушал на обед две тысячи лет тому назад.

— Это было гораздо раньше, — уточнил Чиун. — Ты знаешь, что в таких случаях говорят?

— И что же в таких случаях говорят?

— В таких случаях говорят, что тот, кто забывает историю, обречен на ее повторение. Величайший Мастер Ванг был еще и великим спортсменом, так же как и все Мастера Синанджу. А поскольку Величайший Мастер Ванг был именно Величайшим Мастером, он был также и величайшим в истории Синанджу спортсменом.

Комната их располагалась на третьем этаже. Римо знал, что мог открыть окно, выпрыгнуть наружу и не разбиться. Но это не изменило бы его судьбы, а только лишь отсрочило неизбежное. Он мог бы, изменив имя, сбежать и в течение десятка лет скрываться среди бедуинов Северной Африки. Но если бы потом, вернувшись обратно в Америку, — зимой, в два часа ночи, — он вошел в номер, снятый им в отеле какого-нибудь захолустного штата, то увидел бы там сидящего на полу Чиуна, который сказал бы ему: «Как я уже говорил. Величайший Мастер Ванг был величайшим спортсменом из всех Мастеров Синанджу». И как ни в чем не бывало продолжил бы в мельчайших подробностях свой рассказ.

20
{"b":"5964","o":1}