- Он говорил тебе, что любит? Хотя бы однажды? – наобум. Само. Идея ва-банк. Я ведь не знаю, что там между ними, как долго и насколько серьезно было. Может, Маркелов и правда полюбил эту зазнобу, потому на мое признание и промолчал. А поцелуй был нечто вроде проверки, по-прежнему его тянет или нет. Лучше я или наоборот.
- Он многое говорил и это совершенно не твое дело.
- Аналогично, как и не твое дело то, что и как между нами было, есть и будет.
- Будет ли?.. – кривая ухмылка, разящая явным превосходством надо мной. Фу, нахуй.
Разворачиваюсь к своему кабинету. Врываясь в него тайфуном, замечаю краем глаза Лешу, киваю в знак приветствия. И понимаю, что тот, вероятно, видел эту «маленькую» стычку. Да вообще много кто мог видеть, но мало ли, что к чему и из-за чего. Не все же вокруг поголубели и видят в конфликтующих, разговаривающих и просто стоящих рядом мужиках нетрадиционалов. Так что можно выдохнуть…
…
- Филатенков, тебя Маркелов к себе вызвал, сказал срочно, - раздалось из динамика. Вот как. Неужто созрел, всего-то две недели прошло. Усмехаюсь своим мыслям, вставая из-за стола, завязываю волосы в небрежный хвост и иду к начальству. Блять, цирк на выезде. Не могу я думать о нем как о том, кто сверху! Не в смысле постели, там как раз я еще как могу. А по жизни… получается, он прогнул меня под себя полностью? И морально, влюбив, перекромсав мои принципы и взгляды на жизнь, словно кислотой расплавил. Все верх дном поставил, так еще и здесь я ему подчиняюсь. И в кровати он у нас доминирующая сторона. Везде, блять, он активист гребанный. Бесит.
Врываюсь без стука, пошло все нахуй. Смотрю с вызовом в слегка удивленное лицо. Но говорить первым ничего не стану. Не дождется. Уже сказал, хватило. С меня хватило этих признаний, да и нелегкое это дело - душу раскрывать.
Открылся вот ему, да внутрь сквозняк ворвался. Теперь сам не свой. Дерганный. Импульсивный. Дебил, блять, вылитый. И справиться с этим не могу. Или не хочу… не уверен, что знаю, как правильно.
- Молчи… - не приказ, а просьба, вымученно-болезненная. – Молчи, просто молчи… - и губы горькие на моих. Со свежим вкусом кофе и сигарет. Молчу… а выбор был хоть?..
========== Тихон ==========
Думая о происходящем, я понял, с чем можно с легкостью сравнить нашу ситуацию.
Вспомнил о своем первом уроке вождения в шестнадцать лет с другом отца. Он объяснял мне, что необходимо все делать плавно. Ведь из-за резких движений, более сильных нажатий машина заглохнет. Если что-то сделано несвоевременно – также. Вот и признание от Геры, оно было резким, неожиданным и машина заглохла. Но это еще не значит, что она не поедет далее, ведь попыток может быть уйма, главное - желание и упорство.
И то и другое имелось. Зная, что ему это ровно в той же степени нужно, что и мне, я хотел шагать вперед. Только медленно и максимально осторожно. Шишек набить мы всегда успеем. Наделать ошибок также. Пусть хотя бы в отношениях все будет более-менее гладко. Именно это служит причиной моего временного отступления, назовем это так.
Во-первых, нужно все же решить вопрос с Сашей. Во-вторых, Гере и самому неплохо подумать о том, правильно ли он поступил. Повторения событий трехлетней давности и его слов, что мы не пара и так далее, мне не нужно. Только если он будет уверен на все сто, я тоже сорвусь с места. Я уже готов сорваться, слишком невыносимо находиться от него вдали, наблюдать украдкой, мельком, через окно или в приоткрытую дверь его кабинета, проходя мимо и замирая на пару минут.
Работая, он становится другим. Ответственность преображает его лицо, серьезность делает старше, даже черты лица четче. А плавность его пальцев, то, как он перебирает бумаги, как пишет или просто крутит ручку в руке, как задумчиво покусывает ее кончик, совершенно точно не подозревая, что за ним наблюдают – заводит.
Прошло всего пару дней, а меня уже потряхивает, словно наркомана без дозы. Всего несколько суток, а я начинаю по-настоящему сходить с ума. Сказать, что я вспоминаю былое - значит ничего не сказать. Мне снится он, либо просто мелькая, либо в самом что ни на есть пикантном действе. Я слышу его голос хриплый, дрожащий. Я сплю, а его стоны ласкают слух, отдаленные, приглушенные, будто кто-то погасить их в моей памяти пытается. Я сплю, но он рядом, пусть не физически – в мыслях. Сплю не один… отчаянно желая на месте рыжеволосого трогать совсем другого.
Сегодня я собирался поговорить с Сашей, поставить точку в отношениях, какими бы они ни были. Хотел оборвать эту ненужную мне связь, только вот пока совершенно не знал как. Обижать того, кто хоть как-то тормошил, помимо Леши, эти годы, не хотелось. Также как без слов уходить, ведь тот, у кого глаз наметан, сразу поймет, что между мной и Германом. А это становится очевидным, когда мы оказываемся на одной территории.
Наверное, так и должно быть, я раньше об этом не думал, однако когда ты рядом с тем, кого до безумия хочешь, любишь, или же тебя банально тянет, ты становишься другим. Этот человек, сам того не подозревая, начинает тебя менять. Все стартует с мелочей. С одежды или парфюма. С привычек новых. Заканчиваясь куда более глобальным, ты весь изнутри становишься словно сам не свой, и страшно вот так вдруг потерять себя. Зациклиться на другом человеке настолько, что, кажется, растворяешься в нем.
И это еще одна причина моего промедления.
Он ведь бросил меня, поступив крайне жестоко. Растоптал. Раскрошил на месте, не отреагировав никак на мою любовь, просто плюнув в раскрытую нараспашку для него душу. Щепотку соли на кровавую рану на сердце бросил. Без сожаления, словно ничего особенного и не сделал. Я выдержал лицо тогда. Ушел, как он и просил. Но внутри… мне не было так хуево, наверное, никогда в этой гребанной жизни. Мне никогда не было так тускло. Пусто. Внутри клубком стянулось все. Сморщилось подобно виноградине, превратившейся в сухой изюм. Я застыл.
А Саша, пусть и слегка, но пробудил меня. Чуточку согрел, отдавая себя и ничего не прося взамен. Никогда не возмущаясь, мы и не ругались даже вроде ни разу, по крайней мере, я этого не припомню. Алекс мог молчать, просто сидя рядом, без слов понимая, что мне нужно в данный момент. Он никогда не спрашивал, что меня подкосило, но я видел, чувствовал, что он догадывается. Только вот посвящать в свою боль я не хотел никого, боясь, что Гера, словно сон, после рассказа о нем исчезнет из моей жизни навсегда.
Собирался… но не поговорил. Мы так и пролежали весь вечер, смотря идиотские комедии, из которых я и фрагмента не вспомню, все мысли были заняты другим, глаза смотрели, но не видели, уши слушали, но не слышали. В итоге при просмотре четвертого по счету фильма Саша уснул у меня под боком. Я же стал щелкать каналы. Дощелкался…
На музыкальном канале, где любят крутить не только новинки, но и старые клипы и записи концертов, был, как по закону чертовой подлости или наоборот, как подарок самой судьбы – ОН. Та самая запись моего первого посещения его концерта. Запись того самого дня, когда я узнал, каков он.
Пульт скатился с живота на одеяло. Я чуть приподнялся, тем самым потревожив парня рядом, но тот лишь улегся удобнее и дальше спал.
Гипнотизировать экран - явно чересчур даже для меня. Картинка с плазмы не оживет. А совесть жрать меня не перестанет. Я убеждал себя раз за разом, что вины моей точно нет в том инциденте, что не моя ошибка загубила будущее Германа как солиста известной группы. Убеждал, но думал на самом деле иначе. И будь у меня такая возможность, я бы многое отдал, чтобы отмотать время обратно и сделать все иначе, быть может, тогда и не было бы этих лет разлуки, быть может… все было бы по-другому.
Глядя в телевизор и сопоставляя с тем, что наблюдаю каждый день в офисе, я удивлялся все сильнее, насколько другим он стал. Фил в нем умер, до последней капли вытек изнутри. Гера, словно змея, скинул кожу и пополз дальше. Гибкий. Умеющий приспосабливаться. Выживать. Он вызывал восхищение, он вызывает его и сейчас. И пусть я сумел принудить, поднадавить, но прежний он, послав меня по небезызвестному адресу, ушел бы. Теперешний, взвесив все, с ледяным спокойствием согласился. Разительная перемена. Удивительная. Но от того, что он другой, мои чувства не меняются. Они все же сумели врасти в меня, проникнуть в каждую клетку, захватив собой, как смертоносный вирус. Наполнили меня, и я уверен, что избавиться спустя столько времени от этой разъедающе-убивающей любви я не смогу. Да и надо ли?
