Беседа закончилась. На следующий день я получил назначение на должность командира стрелковой роты. В этом положительную роль сыграло мнение Николая Игнатьевича Войниловича.

Николая Игнатьевича я знал как человека крепкой партийной закалки. В партию большевиков он вступил перед Октябрьской революцией. Гражданскую войну закончил военкомом полка. После завершения учебы в Свердловке (так называли комвуз имени Я. М. Свердлова в Москве) Николай Игнатьевич работал в пропагандистской группе ЦК ВКП(б), а через некоторое время его выдвинули на руководящую профсоюзную работу.

Отличительные черты Войниловича — скромность, простота, чуткость к людям. Его доклады, лекции и беседы всегда были идейно насыщенными, интересными, яркими по форме. Он обладал даром увлекать слушателей душевным словом, глубокими размышлениями над сложными вопросами. Красноармейцы и командиры, слушая выступления пропагандиста Войниловича, восхищались его откровенностью, прямотой, логичностью и глубиной мысли. Когда в нашем полку появлялся этот человек, к нему, словно к магниту, тянулись красноармейцы, чтобы поделиться своими думами, получить ответы на острые вопросы.

Я видел Н. И. Войниловича и в личных, житейских делах. Думаю, не ошибусь, если скажу: жил он по-спартански, отказывал себе во многом. «Чудак человек» — так говорили о нем люди, близко соприкасавшиеся с ним. Мне же казалось, что в этом «чудаке», словно сотканном из противоречий, таятся твердая воля, доброта и органическая неприязнь ко всему, что чуждо его душе. Вспоминается такой эпизод. Однажды комсоставу нашей дивизии выдавали шинели из английского зеленого сукна. Николай Игнатьевич наотрез отказался брать шинель:

— Мне не нужен «подарок» английской королевы. До Берлина постараюсь дойти в своей, русской солдатской шинели.

— Что же, и нам отказаться от «королевской» шинели? — спрашивали друзья Николая Игнатьевича.

— Зачем же, носите. Я же придерживаюсь своей старой привычки — не доверять королевам.

Была еще одна привычка у Войниловича: он не употреблял спиртного, но, находясь в дружной фронтовой компании, любил угощать товарищей. В один из весенних дней сорок четвертого, когда дивизия после тяжелых боев находилась на отдыхе, комдив генерал Колдубов вручил группе красноармейцев и командиров ордена и медали. Затем награжденных пригласили на товарищеский обед. Войнилович успел сбегать к военторговцам, достал водки. Во время обеда обошел награжденных, разлил в их кружки горькую, а свою кружку наполнил водой…

Подружившись с Николаем Игнатьевичем, деля с ним тяготы и радости фронтовой жизни, я открыл в нем для себя то, чего раньше почему-то не замечал, — и дарование, и разумное «чудачество», и особенности характера. Мы с ним всегда были настроены «на одну волну». Ни в чем друг от друга не таились. У нас все было начистоту, без недомолвок. Мне нравилось, как он умел устанавливать с красноармейцами и старшими товарищами душевные контакты. Он никогда не переступал разумную грань, не становился с людьми запанибрата, но и не прокладывал водораздел отчужденности, умел создавать атмосферу доброжелательности, искренности, взаимного доверия. Я всегда только добром вспоминаю Н. И. Войниловича, которому во многом обязаны воины нашего полка своим становлением.

Мои размышления о Николае Игнатьевиче прервал сигнал тревоги. Полк пришел в движение.

Наступление на деревню Пехове, превращенную гитлеровцами в опорный пункт, мы начали на рассвете. Рота Турбина сразу же взяла высокий темп продвижения. 4-я же рота, наступавшая правее, не смогла ускорить движения — мешал немецкий пулемет, стрелявший по атакующей цепи. Комбат Луков приказал командиру самоходного орудия подавить огневую точку. После того как пулемет замолчал, 6-я рота устремилась вперед. Преодолев лесной ручей, она ворвалась в траншеи гитлеровцев, пустившихся в бегство. Преследуя их, рота стала подниматься на косогор, с него открывалось село Пехове. Пулеметчик Радченко, заняв выгодную позицию, открыл по отступающим гитлеровцам огонь. Они откатились дальше на запад.

Первым в деревню Пехове ворвался взвод старшего сержанта коммуниста Князева. Поддерживаемая самоходным орудием и пулеметом Радченко, 4-я рота под командованием Юрия Чуйского (он заменил раненого командира роты) стремительно двигалась к Пехове на помощь взводу Князева. Впереди бежали Юрий Чуйский, его связной красноармеец Лаптев, рядом — бойцы Нурутдинов и Семенюк. Недалеко от опушки леса Чуйский, Нурутдинов и Семенюк пустили в ход гранаты. Уцелевшие гитлеровцы отбивались тоже гранатами. Раздались сильные взрывы, а через минуту-полторы гитлеровцы скрылись во второй линии траншей. Опушка леса была усеяна трупами немецких солдат. Недалеко от толстого дерева, сраженный осколками гранат, лежал Юрий Чуйский, а левее его — Нурутдинов и Семенюк.

А бой продолжался.

В этот день 2-й батальон все же не смог занять опорный пункт Пехове — противник подтянул сюда сильное подкрепление.

Ночью пришлось предоставить отдых бойцам. Ко мне пришел комсорг полка Хорошавин. Мы заговорили о Юрии Чуйском. Михаил Хорошавин любил Чуйского и очень тяжело переживал его гибель.

— У этого храброго человека в юношеской груди билось большое сердце, — говорил мне Хорошавин. — Он умел и любить, и ненавидеть… Щедрое сердце было у Юры.

— Да, это так, — ответил я. — Щедрое сердце и чистая совесть вели вперед этого бесстрашного, отчаянного юношу.

Раскрыв полевую сумку, я достал листовку, написанную мной за день до гибели Чуйского. Тогда он командовал взводом. Листовку я передал Хорошавину, попросив его сохранить ее. Со временем листовка вернулась ко мне: Хорошавина перевели в другую воинскую часть, уезжая, он тепло простился со мной и передал листовку. Она сохранилась у меня. Вот ее текст:

«СМЕРТЬ НЕМЕЦКИМ ОККУПАНТАМ! РАВНЯЙТЕСЬ НА ЮРИЯ ЧУЙСКОГО!

Знаете ли вы гвардии красноармейца Чуйского? Если не знаете, расскажем о нем. Юрий недавно прибыл на фронт. Чистая совесть, горячее комсомольское сердце, ненависть к врагу помогли ему, молодому пареньку, обрести выносливость, смелость и отвагу. Юрий отлично владеет оружием, знает коварные повадки гитлеровцев, умеет разить их насмерть.

В бою за опорный пункт Любань красноармеец Чуйский первым ворвался в село, дерзкими, инициативными действиями увлекая на разгром врага своих товарищей. При штурме населенного пункта Гуциско комсомолец Чуйский возглавил взвод, командир которого был тяжело ранен. Показывая образец храбрости, Юрий повел взвод в решительную атаку. Она увенчалась успехом — село было очищено от оккупантов.

Командование полка представило Юрия Яковлевича Чуйского к правительственной награде.

Слава герою! Берите пример с Юрия Чуйского — славного сына нашей Родины!

Шульга

Малкин

4.2.1945 г.»

Ночью мы получили приказ: 6 февраля передать свой полковой рубеж другой дивизии, совершить обходный маневр и сосредоточиться в районе населенного пункта Спориша, юго-восточнее города Живеца.

Двигаться нашим подразделениям пришлось по горным тропам. Нелегко было и артиллеристам, и минометчикам, и тыловикам. Но люди не роптали. Партийные и комсомольские организации помогли командирам хорошо организовать товарищескую взаимопомощь на марше. Пехотинцы помогали перетаскивать застрявшие орудия, отставшим красноармейцам оказывали помощь более выносливые товарищи.

Полк достиг района Спориша в намеченный срок. Здесь мы произвели разбор предыдущих боев, обобщили опыт партполитработы.

Анализируя упорные бои в районе железнодорожной станции Гуциско, командир полка Шульга отметил, что он удовлетворен той большой работой, которую провели партполитаппарат полка, партийные и комсомольские организации подразделений. Эта работа строилась в соответствии с боевыми задачами, которые выполнял полк. По его мнению, в полку были хорошо расставлены партийные и комсомольские силы. В период подготовки боя и во время его ведения три из четырех полковых политработников находились во 2-м батальоне, наносившем главный удар по гарнизону в Гуциско. Парторг полка работал в 1-м батальоне, совершавшем обходный маневр в ходе наступления. Перед атакой Гуциско я перешел на полковой наблюдательный пункт. Находясь рядом с командиром полка, я был в курсе всех приказаний и распоряжений, которые он отдавал батальонам и батареям. Это позволяло мне целеустремленно направлять партполитработу в подразделениях, подчинять ее выполнению конкретных боевых задач. В ходе боя возникало немало острых ситуаций, и требовалось быстро реагировать на них, принимать практические меры по преодолению возникавших трудностей.