– Внимательно слушаю, - лениво протянул я вразрез своим словам.

– Я тоже слушаю, сын, - раздался голос с того конца провода. – Расскажи папуле, какие черти тебя носили гребанных полгода…

Вот же блядь.

Комментарий к Глава 3: “Когда тайну знают два человека - это уже не тайна, а новость.”

Стихотворение Эдуарда Асадова - “Как много тех, с кем можно лечь в постель…”

========== Глава 4: “Я вообще-то тоже добрый и чуткий. Особенно по четвергам.” ==========

–… Расскажи папуле, какие черти тебя носили гребанных полгода.

– Эээ, папа! - пискнул я придушенно. – А я как раз собирался позвонить, к вам с мамой в гости зайти…

– О! - тон отца мгновенно сменился, стал немного мягче. – Тогда мы тебя с мамой ждём сегодня на ужин, - сказал он радостно и добавил уже тише. – Мне звонили из деканата. Я рад, что ты взялся за учёбу. И ещё… приходи, пожалуйста, вместе с человеком, который наставил тебя на путь истинный.

– Каким человеком? - не понял я. С чего это он вообще?…

– С парнем со своим приходи, - раздраженно ответил мужчина.

– Хорошо, - протянул я заунывно.

Родители этого угребка знают, что он гей? Да вашу ж маму!

…До центра я доехал за пятнадцать минут, у фонтана уже ждал Саша, зябко кутаясь в серую толстовку до подбородка. Дурак, зима на улице, а он без куртки.

Я подкрался к нему со спины и, стараясь не дышать, сунул руки за ворот. Фролов, почувствовав прикосновение холодных пальцев к шее, взвизгнул и подпрыгнул на месте. Я заржал.

– Сука! - заорал парень, увидев меня. – Падла!

– Какие странные комплименты, - хохотнул глухо, натягивая рукава свитера на кулаки. – Ладно, не дуйся, Саш, пошли, я, вообще-то, не просто так тебя позвал. Поможешь мне с покупкой одежды, я по магазинам раньше только с Тохой ходил… Ну, сам понимаешь.

Блондин приоткрыл рот, но тут же закрыл его, кивнув на здание торгового центра через улицу.

Помрачневший, я шёл рядом с Алексом, едва переставляя ноги.

Нас с Антоном связывали тринадцать лет дружбы. Это ахуенно много, если подумать. Мы были с ним не просто друзьями - братьями! Сначала одноклассники, потом одногруппники. И всё это - тринадцать лет. А теперь мой брат сидит на транквилизаторах из-за моей тупости и невнимательности - или из-за чего я там умер? - и я нихрена не делаю.

Чёрт! В глазах предательски защипало, и я начал дышать глубже, чтобы справиться со слезами. Нет, ну не на улице же рыдать!

– И как, не боишься через дорогу переходить? - поинтересовался Саша, бодро вышагивая по зебре.

Я едва не остановился на середине. Сердце застучало сильнее, и я прошипел сквозь зубы:

– Пока ты не спросил, не боялся.

– Ой, прости, - бесцветно произнёс Фролов, и в его голосе не слышалось ни капли раскаяния.

Когда мы перебрались на тротуар, я толкнул парня в сторону торгового центра, больно впечатав кулак в его лопатку.

– Сука! - прошипел я.

– Ну, ты не рухнул на колени и не заорал на пешеходке. Это уже хорошо. Психологическая травма несерьёзная, - легкомысленно заявил Сашка, направляясь в сторону какого-то брендового магазина мужской одежды.

– Какие цвета предпочитаешь? - продолжал говорить безликим голосом он, перебирая вешалки в нестройном ряду.

– Чёрные, белые, тёмно-синие, коричневые…

– Ясно. Иди в примерочную… - он привстал на цыпочки. – Третья пока свободна. Давай-давай, - парень едва ли не дал мне пинка для скорости.

Я шёл в сторону раздевалок и думал, что Алекс совсем не такой, каким был вчера утром, думая, что я - Рикки. Он жёсткий, безразличный и холодный, как айсберг. А визгливая девчонка - это просто маска, роль, не более. Маска для Рика. Маска для богатенького мальчика…

Для спонсора!

Когда я услышал звук шагов за ширмой и увидел в щели между полом и занавеской обувь парня, быстро втащил того в примерочную и прижал к стене, приподняв над полом - он был тощим, почти как Донской, а я действовал на адреналине, бьющем по вискам.

– Сколько он тебе платил? - сверкнул глазами я.

– Я не понимаю, о чём ты говоришь, - отвел взгляд Фролов, возмущенно поджимая губы.

– Сколько? Саша, сука, я всё равно узнаю! - встряхнув блондина для верности, зарычал.

– Я не понимаю, - упрямо повторил парень уже громче, но уголок губ нервно дернулся. – Мне больно, Лёша…

– Яр я уже, блядь! - рявкнул я. – Говори!

– Пятнадцать тысяч! - заорал он в ответ мне в лицо.

– Что ты делал?!

– Был мальчиком на побегушках, хотя в его понимании это была дружба, - тихо, совсем тихо ответил он и перестал вырываться, повиснув у меня в руках безвольной куклой и опустив голову.

– Наркота? - так же тихо спросил я, отпуская его.

Саша быстро замотал головой отрицательно.

– Нет, наркотики - никогда. Он говорил, предлагал больше… за это. Но я не согласился, - Фролов вымученно улыбнулся. – Достаточно с меня уже.

– Как же тебя угораздило-то, а? - пробормотал я, мгновенно проникнувшись к одногруппнику… нет, не жалостью. Чувство, что сродни уважению. Это же как работа. Да, довольно унизительная, но платят-то хорошо.

Тряхнул головой, отгоняя посторонние мысли и поправляя парню смятый воротник рубашки, выглянувший из-под толстовки.

– Зачем?

– Младший брат, Димка. В пятый класс в этом году… У него серьёзные проблемы с сердцем, лекарства дорогущие. Я на двух работах работал, а потом Яр появился… Я не мог по-другому, понимаешь? Мы с Димой всю жизнь одни, всю жизнь я всё для него… Я не мог его бросить, понимаешь, Лёша? Я не мог! - под конец своего короткого рассказа парень не выдержал и заплакал. Эти скупые слёзы были мне знакомы: ни звука, лицо практически не меняется, но соленая влага стекает по щекам. Алекс плакал прямо как я.

– Саш, а мне вот очень помощник нужен. Очень-очень нужен, - произнёс я осторожно, сжимая его плечо. – И зарплату буду тебе платить…

Синие глаза парня загорелись так ярко, что у меня перехватило дыхание. Нужно запретить этот взгляд законом, он такой… такой…

– Ты такой… Лёха, - прошептал Сашка, обнимая меня крепко-крепко, но как-то по-детски. Меня так только крестник обнимал, когда я ему новую игрушку дарил. – Обо мне никто и никогда раньше…

Никто? Никогда?

– Саша…

– Можно… можно я буду твоим другом? Пожалуйста!

– Ты вообще глупости говоришь, - обнимая одногруппника в ответ, твёрдо произнёс я. – Ты с самого начала мой друг, - подумав кое о чём, хохотнул. – Потому что ты или мой друг теперь, или труп. Стану я незнакомым людям свою тайну доверять!

Через секунду мы оба хохотали, привалившись к стене.

Голос в голове многозначительно хмыкнул, и в этом странном выражении мне послышалось недоверие и пренебрежение.

…Гардероб мне Фролов подобрал суперский. Одни только брюки с джемперами чего стоили! В общем, под стать статусу одежда. И под стать мне.

Осталось только пойти перекрасить волосы - и будет мне счастье.

Когда я поделился радостной новостью с Алексом, тот посмотрел на меня, как на дебила.

– Яр, - да, я наконец уговорил его называть меня так. – А ты случаем головой в детском возрасте не ударялся? Об бетонную стену, например?

– Стена не выстояла, - подтвердил я с совершенно серьёзным лицом. Блондин фыркнул, вроде того - шутку понял.

– Ярик, милый мой придурок, ты в зеркало себя видел?

Я скептично вскинул бровь. Конечно, видел. Лучше бы не видел. Честно говоря, внешность у меня теперь была блядской. Этот взгляд… В нём, мне кажется, даже цена читается легко. “Дохуя” - крупным шрифтом.

– Ну и?

– Ты веснушки на своём теле видел? - допытывался парень.

Нет, ну я не понимаю, что ему от меня надо!

– Нет, не видел.

– Ну и? - повторил он мою недавнюю фразу.

– Не знаю я, у меня голова вообще не варит, - вынужден был признаться я, покачав головой.

– И этот человек каким-то немыслимым образом догадался, что Донской платил мне деньги, - осуждающе прищурился Сашка. – Ты не рыжий. У тебя натуральный цвет - тёмно-каштановый.