_____________________________________________________________________________
Отряд десятника Троя занимал позиции на плоской крыше поста стражи возле городских ворот. Здание было чуть выше стен Калтонхолла, поэтому все поле боя было перед глазами Роба. Из-за того, что под началом Троя оказались очень ненадежные люди - преступники и те, за кого просил отец Джендри, их решено было кинуть на опасный, но не самый ответственный участок. В их обязанности входило обслуживание небольшой самодельной станочной пращи, установленной на крыше поста. Метательная машина состояла лишь из недлинного шеста на шарнире с противовесом на одном конце и привязанного кожаными ремнями ложа для снарядов на другом. Точность у нее была никакая, но перебросить горшок с маслом за стены она была в состоянии. Также на пост была поднята целая куча увесистых булыжников и пара бревен - на случай, если придется отбиваться от прорвавшихся через ворота мертвецов. Сам Трой, прозванный ополченцами за глаза "красавчиком", присматривал за своими шестерыми людьми, не отлучаясь с крыши, еще один доверенный стражник находился на стене напротив, показывая, куда следует стрелять. В отряд входил и один светличный послушник, он создал и поддерживал что-то вроде щита вокруг.
Рука Роба, вопреки его опасениям, почти обрела прежнюю подвижность, хотя и ощущалась временами, словно не своя, и, в общем-то, не доставляла ему неудобств. Много ли сил да сноровки нужно, чтобы вкладывать очередной горшок в холщовое утолщение? Воевать Робу было все равно нечем - отряд Троя снарядили отвратительно, рабочему достался рваный стеганый доспех и ржавая корявая булава на деревянной рукоятке, которая, не сомневался Роб, немедля переломится, попытайся он пустить ее в ход.
Когда Роб на рассвете увидел огромную армию мертвецов, первым его желанием было немедля бежать прочь. Остальные ополченцы, в большинстве своем набранные против воли, тоже подались назад. Лишь обнаженный меч Троя и его обещание снести башку первому, кто дернется в сторону лестницы, заставили людей остаться на крыше. После того, как золотистый свет здоровенных крыльев над городом прогнал страх и битва началась, Роб старался ни о чем не думать. Он лишь подтаскивал горшки с маслом, когда просили, натягивал с остальными веревки, поднимая противовес, и молился, чтобы смерть миновала его. По мере наступления нежити, вокруг все чаще летали стрелы и жуткие черно-зеленые сгустки, накрывавшие смертельными облаками щиты светличных. Каждый раз, когда такой снаряд ударял в пост, приставленный послушник, кряхтя и морщась от напряжения, отводил его вверх. Особенно доставалось надвратной башне - люди там и носа высунуть не могли из-за зубцов. Роб видел, как один такой сгусток, прорвавшись через защиту, окутал дымным облаком площадку над воротами, оставив на ней полтора десятка бездвижных тел в разных позах. Над полем боя, на недосягаемой высоте, стали летать зловещие фигуры в черных балахонах. Изредка они спускались ниже, не атакуя людей, а лишь издавая пронзительный хриплый крик, от которого веяло могильным холодом. Что-то похожее Роб чувствовал этой ночью, когда на стенах началось непонятное движение и пробил неожиданный сигнал тревоги.
По первости натиск нежити удавалось сдерживать. Все поле заволок смрадный черный дым горящего повсюду масла, закрывая обзор. Ориентироваться, куда метать очередной сосуд, приходилось лишь по путаным знакам наблюдателя со стены, да и тому все чаще приходилось обнажать меч и отбиваться от мертвецов, нежели направлять Троя. Временами Робу казалось, что все потеряно - на его глазах волны нежити захлестывали стены то тут, то там, но каждый раз их удавалось отбрасывать ценой жизней защитников. Кое-где под стенами выросли целые насыпи из костей и тел мертвецов, навернувшихся с гребня на мостовую.
Когда масло на стенах стало заканчиваться, и бои развернулись на всем протяжении укреплений Калтонхолла, Роб вновь смог разглядеть поле битвы. От вида неубывающих рядов нежити его душа ушла в пятки. Даже огненные снаряды большого мятника с восточной стены, проделывавшие настоящие улицы во вражеском строю, не могли существенно сократить их число. Мертвецы подобрались к самим воротам и начали срывать насыпанный там защитный вал. Прямо перед Робом на стене кипела жаркая схватка, снизу слышались яростные крики начальника стражи, отправлявшего в бой подкрепления. Посреди этой пляски смерти и разрушений Роб внезапно увидел, как из глубины армии нежити в сторону города понеслись две мощных волны, разбрасывая в стороны всех встречных и вздымая вверх целые пласты земли. От ужаса он не смог выговорить и слова, лишь вытянул руку, указывая товарищам на новую угрозу, и невнятно замычал. Через пару мгновений волны почти одновременно ударили в стены, извергнув ввысь настоящий фонтан камней, земли и мертвецов.
_____________________________________________________________________________
Наблюдая за ходом штурма, Назим выжидал момента, когда у защитников иссякнут запасы горючей смеси, чтобы без лишнего риска отправить в бой свои лучшие творения, ради которых он так долго тянул время. Назим с удовлетворением видел, как его солдаты завладевают одним участком стен за другим, постепенно тесня защитников. Маг по достоинству оценил инициативу Ромулуса, лича, отвечавшего за подготовку осадных лестниц, - он наложил на некоторые из них чары защиты от огня, что значительно осложнило их уничтожение. Назим попросту не подумал о такой эффективной мелочи, готовя общий план штурма. Вообще, Ромулус оказался самым толковым из всех четверых личей, должно быть потому, что при жизни был не недооцененным колдуном, а болотным ведьмаком, одним из соратников Адрианны Огненной, что здорово расстроила планы Назима в свое время.
Когда наблюдавшие за битвой призраки доложили, что огонь у стен стихает, Назим решил, что время настало. Он приказал личам прекратить обстрел и созвал их к себе. Накромант хотел обеспечить своим штурмовым отрядам дополнительное преимущество, попытавшись проломить стены города. Связав защитников боем, он мог подобраться на необходимое для чародейства расстояние. Подойдя ближе, Назим приказал оградить себя барьером и начал приготовления к заклинанию землетрясения по всем правилам магической науки. Он сосредоточился и настроился на потоки энергии в земле под ним, выделяя из них нужный аспект. Настроившись, маг начал читать заклинание и направлять энергию руками. На самом деле, Назим старался как можно реже прибегать к вербальным и соматическим компонентам при волшбе - в его понятии магия должна быть быстрой, непредсказуемой и эффективной. Нельзя давать противнику время на подготовку и контрчары. Но в той битве магу необходимо было экономить силы, поэтому он творил заклинание как прилежный ученик Башни.
Почувствовав, что энергия в его руках достигла максимальной для третьего круга концентрации, Назим припал на одно колено и вбил кулаки в землю перед собой. Две порожденные им волны ринулись на укрепления города прямо через ряды армии и ударили стены по бокам от ворот. Назим с укором себе заметил, что правая отклонилась от намеченного им курса, попав восточнее того места, куда он метил. Когда выброшенная земля осела, и некромант смог увидеть результаты, на его уста легла невольная вызывающая улыбка. Стены стояли незыблемо.
Назим ожидал этого. Собственно, именно поэтому он и не начал битву с заклинания землетрясения. Еще ночью, под покровом тьмы, он подобрался к стенам и прощупал их магическую защиту. Ему удалось установить наличие заградительных чар, но не их природу. Некромант рассчитывал, что в бою они ослабнут, но не удивился, когда наглядный опыт продемонстрировал ошибочность таких предположений. Тогда он решил вновь приблизиться на необходимое для изучения чар расстояние. Едва его отряд двинулся вперед, в их сторону полетел снаряд из требушета, прочерчивая огненную полосу в безоблачном небе.
- Мастер Назим! - раздался предупредительный возглас Кразиса, очевидно, решившего, что маг не замечает опасности.
