Англичане и не заметили, что воин возле входа в пиршественную залу слегка сморщился, как будто понял их слова.

Потом они вошли в пиршественную залу, но не успели они откланяться Первому Инке, как старуха-служанка в нарушение этикета спросила у Бертрана:

-- Скажи мне юноша, правду ли твоя родина очень богата?

-- Да, -- ответил он.

-- А сколько киноа у вас выдают на человека в день? Моя подруга говорит, что в такой богатой стране как у вас, должны выдавать по целому горшку на каждого, включая грудных детей.

Бертран не знал, что ответить и покраснел.

-- Переведи, с чем пристала к тебе эта старая карга, -- приказал Розенхилл, -- если она предлагает тебе девку, то пусть лучше предложит её мне.

-- Нет, но она спрашивает, сколько киноа у нас выдают на человека, -- объяснил смущённый Бертран.

-- Киноа? -- переспросил Дэниэл, -- а что это такое?

-- Это такое растение, вроде риса, -- объяснил Бертран, -- индейцы его едят жареным. Но как мне объяснить ей, что у нас еду бесплатно не выдают.

-- А у них выдают? -- спросил Дэниэл презрительно, -- страна попрошаек!

Асеро, на счастье англичан, не понимал, о чём они разговаривают между собой, но догадался, что вопрос привёл их в замешательство.

-- Ракушка, -- сказал он, -- у них бесплатно еду не выдают, они её покупают на рынке.

-- Совсем-совсем не выдают? -- всплеснула руками та, -- а что же делают те, у кого денег нет?

-- Мрут от голода, -- мрачно ответил Асеро.

-- Послушай, ты не можешь попросить Первого Инку, чтобы он прогнал отсюда эту глупую старую каргу? -- сказал Розенхилл, -- а то она нам поговорить не даст.

Бертран смутился и опять же замешкался.

-- Пожалуй, я пойду, -- сказала Ракушка, -- мне надо навестить больного супруга.

-- Иди и передай ему мои пожелания скорейшего выздоровления, -- сказал Асеро, -- на таких людях как Старый Ягуар держится Тавантисуйю, и пусть его здоровье позволит ему оставаться на своей должности как можно дольше.

Несчастный юноша-переводчик от неожиданности и вовсе онемел. Значит, это не служанка, а знатная дама, супруга самого наместника Тумбеса. Хорошо что они ещё не успели ей нахамить...

-- Поскольку наместник Тумбеса не может присутствовать по состоянию здоровья, то вам придётся сегодня обсуждать дела со мной. И я думаю, мы вполне можем говорить на испанском -- тогда не будет особенной нужды утруждать вашего переводчика, который наверняка очень устал и проголодался с дороги.

-- На испанском говорить нам нетрудно, -- сказал Розенхилл, -- так что мы с радостью, тем более что нас не подслушают не в меру любопытные и назойливые служанки.

-- Эта почтенная пожилая сеньора -- не служанка, а супруга наместника Тумбеса, -- ответил Асеро, -- ну а её наивность вполне объяснима. Обидеть вас она, сами понимаете, не хотела.

-- Я вижу что ваши люди наивны как дети, -- сказал Дэниэл, -- впрочем, тут к вам нужно быть снисходительным, учитывая свойства вашей расы.

-- Наивны -- ещё не значит умственно недоразвиты, -- ответил Асеро, -- или тот факт, что у вас, европейцев о нас довольно дикие представления, делает вас умственно недоразвитыми?

-- Лучше перейдём к делу, -- сказал Дэниэл, -- я так понимаю, что обрыв торговых связей с католическим миром поставил ваших купцов в очень тяжёлое положение, многие из них теперь на грани разорения. Я знаю, что Вы, Ваше Величество, долгое время не решались на торговлю с нами, нашему государству даже пришлось вас в в какой-то степени подтолкнуть к этому, однако отрадно, что вы всё-таки учли бедствия, постигшие ваших подданных, и пошли на переговоры с нашей страной.

Асеро широко улыбнулся:

-- Всё не совсем так, -- ответил он, -- у нас нет купеческих гильдий в вашем понимании. Те, кого вы называет промеж собой торговцами, суть государственные служащие. Продают они именно то, что им выделят из казны, и закупленное возвращают государству. Хотя, конечно, менять свой род занятий им самим по себе не улыбалось.

Англичане тупо жевали, не в силах понять сказанное.

-- То есть, у вас нет купцов, независимых от государства? -- спросил наконец Дэниэл.

-- Нет.

-- И что же, нам с чиновниками дело иметь?!

-- А что тут такого? -- спросил Асеро, -- испанцы имели и им это не мешало.

-- Не в этом дело, -- сказал Дэниэл, -- конечно, при желании и с чиновниками договориться можно. Но вот только с вольными купцами сподручнее.

-- Почему же? -- спросил Асеро, -- ведь государство надёжнее.

-- Потому что люди, сами сколотившие себе капитал -- это люди активные, умные, энергичные. Я сам такой и тянусь к подобным, -- сказал Дэниэл, -- чиновники же зажаты инструкциями. Да и вообще частная собственность много лучше для создания богатств.

-- Но наша страна богата, а собственников в ней нет, -- ответил Асеро, -- все её богатства принадлежат государству.

-- То есть и поля, и рудники, и корабли в порту... -- это всё твое?! -- спросил Бертран, забыв, что по-испански к Первому Инке, как и к любому монарху, надо обращаться на "вы" и звать его "Ваше Величество".

-- Государство ко мне не сводится. Хотя вам, европейцам, трудно бывает понять такие тонкости.

-- То есть всё принадлежит инкам?

-- Для ведения дел вам будет достаточно и такого понимания. Если же вами движет желание понять суть нашего государственного устройства, то тут надо сперва усвоить хотя бы основы нашей философии, а для европейцев это нелёгкая задача. Тавантисуйке трудно представить себе, что где-то государство не заботится о том, чтобы все были обеспечены необходимой для поддержания здоровья пищей, вам же трудно представить себе страну без купеческих гильдий и свободы торговли. Так что в плане наивности вы не лучше и не хуже друг друга.

Дэниэл решил, что лучше сменить тему:

-- Чем рассуждать о всякой мутной зауми, которую принято называть философией, лучше перейдём к делу. Я так понимаю, что у нас вы будете покупать те же товары, которые вы покупали у испанцев?

-- Да почти всё у нас будете покупать, -- сказал Розенхилл, который уже успел изрядно принять на грудь.. ("О боги, каким он будет к концу вечера!" -- с ужасом подумал про себя Асеро), -- Вы, дикари, даже порох изобрести не сумели, руки у вас кривые.

-- Ну порох мы теперь делаем сами, -- сказал Асеро, -- да и руки у нас ничем ваших не хуже.

С этим словами он довольно ловко подцепил очередной фрукт вилкой.

-- Отличаются тем, что пользоваться ими не умеете, -- проворчал Розенхилл, -- до испанцев вы ничего не умели, голыми ходили, человечину жрали.

-- Конечно, прямо так и встретили их нагишом и с человечиной на вертеле, -- ответил Асеро с иронией, -- кажется, даже испанские хроники описывают события несколько иначе, ведь даже грубые разбойничьи души порой поражались искусству наших мастеров. Так что для наших людей не составило большой проблемы обучиться делать часы и прочие сложные механизмы при наличии учителей. Кроме того, мы делаем не только то, что заимствуем, но и сами умеем изобретать. Вскоре вы увидите в нашей стране то, о чём у вас не имеют никакого понятия. Да и собственно торговля нужна нам для обмена техническими новинками, что-то вы заимствуете у нас, что мы у вас.

Дэниэл оценил деловой тон и ответил тоже по-деловому:

-- Однако чтобы понять, что мы можем вас предложить, мы должны понять, чего у вас нет и в чём вы нуждаетесь больше всего, -- но тут нам надо разбираться на месте, ибо в Европе считается, что у вас вообще ничего нет, даже кораблей, хотя конечно, мы видели у вас какие-то корабли на пристани. Вы построили их сами или покупали у испанцев?

-- Мы научились делать корабли сами ещё при Манко. Тогда же мы поняли, что если сделать их более удобной формы, то хотя торговля будет чуть менее прибыльной, безопасность экипажей возрастёт на порядок.

-- Перед Великой Войной у вас и в самом деле были какие-то кораблики, -- сказал Розенхилл, -- но только де Толедо, хоть он и жалкий испанишка, сумел их все на дно моря пустить.