-- Не зря. Если не имеет силы, то зачем тогда Дэниэлу эта подпись, или он не понимал, что не имеет? Нет, должен был понимать.... -- Асеро вспомнил слова Дэниэла, где тот сравнил Тавантисуйю с поместьем, а его, Первого Инку, с владельцем этого поместья, -- А что если Дэниэл почву для будущего готовит? И эта бумажка ему после переворота будет очень кстати? Если тогда вышестоящих просто не будет.

-- Асеро, мне это кажется бредом. Никаких заговорщицких планов за этим не стоит. Англичанам и так выгодно торговать с нами.

-- Выгодно? Ты уверен? Хорошо, скажи тогда, что именно им выгодно продавать нам? Наша преимущество в том, что мы всё необходимое для себя можем производить сами. Но как раз англичанам и другим европейцам это крайне неудобно.

-- Ну пока мы не знаем, что они что-то изобрели, мы в этом и в самом деле не нуждаемся. Но теперь трудно представить свою жизнь без ножниц и многих других приятных мелочей. Асеро, сам подумай, вот мы пишем сейчас пером, на бумаге, латинским алфавитом, а всё это изобрели в Европе! А сколько всего мы ещё не заимствовали! Там наверняка найдётся ещё немало полезного! Это просто бездонный колодец усовершенствований.

-- Увы, Киноа, тут-то и кроется твоя главная ошибка. Думаю, что этот колодец мы уже вычерпали до суха. Ножницы, бумагу и прочее мы заимствовали давно, а что нового за последние месяцы?

-- Наша беда, Асеро, что они изначально смотрели на нас как на дикарей, и потому не удосужились прислать сюда нормальных технических специалистов. Дэниэл очень удивился, когда узнал, что у нас в шахтах тоже насосы есть. Правда, он говорит, что они у них лучше...

-- Ты сам говорил, что он тут не разбирается, значит, насчёт "лучше" может и ошибаться. Я уже понял, что с гидравликой у них не очень. Или всё-таки разбирается? Мог он лично подрыв в шахте организовать?

-- Лично он нет, у него неколебимое алиби. Асеро, пойми, мы всё равно должны торговать с ними, чтобы войны не было.

-- И быть готовыми свернуть торговлю в любой момент, когда поймём, что война неизбежна. И понимать это должны трезво. А ты слишком обольщаешься возможными выгодами, Киноа.

-- Да, я возлагаю большие надежды на книжный обмен. Так мы поймём, что у них есть и чего нам не хватает, в полном объёме.

-- Ну а если ничего такого не обнаружится? Тогда как? Ведь это значит, что война неизбежна! Если мирная торговля для них менее выгодна...

-- Я понимаю, что ты хотел бы прикрыть лавочку. Однако Горный Ветер на корабле своего человека к англичанам отправил. Если прикрыть сейчас -- значит его погубить.

-- Понимаю. Я не говорю про сейчас. Однако я думаю о будущем и ты тоже должен думать о будущем. А если Горный Ветер сумеет доказать, что Рудного Штрека убили этим обвалом? И найдёт кто убил и зачем?

-- Когда он что-то выяснит, тогда и поговорим об этом. Как у тебя Луна себя чувствует? Как она пережила случившееся? И она действительно мальчика потеряла?

-- Чувствует себя нормально, выкидыша у неё не было, это был ложный слух.

Киноа вздохнул с облегчением, и Асеро ясно увидел, что облегчение у того непритворное. Вообще Киноа притворяться не умеет. На его должности это ещё терпимо, а вот с Алым Льяуту это плохо совместимо.

-- Асеро, у меня просто гора с плеч свалилась. Я не хочу чтобы мои сыновья, которые сейчас ещё малыши, наследовали Алое Льяуту. Слишком это всё-таки трудно...

Асеро улыбнулся:

-- Да полно Киноа, разве у нас с тобой такая уж плохая жизнь? Конечно, когда не надо возиться с англичанами. На отдыхе у меня была возможность подумать об одном проекте усовершенствования транспорта...

-- Асеро, не стоит об этом думать... Я знаю о чём ты. Делать деревянные дорожки для колёс нельзя, горы облысеют... уже считали.

-- Но там было предложение не из дерева, а из железа делать. И топить углём.

-- Ну если уголь древесный, то опять же горы облысеют, а если уголь в шахтах добывать, то всё-таки слишком велики трудозатраты по сравнению с результатом.

-- Допустим, ты прав, но вот что я понял -- стране необходимы крупные проекты. Иначе у нас молодёжь закисать начинает. Почему при Манко мы не так боялись рисковать, как теперь?

-- Потому что понимали, что от этого зависит само наше существование. А сейчас любой крупный проект воспринимается с сопротивлением. Это означает пусть временно, но откусить кусочек от своего благосостояния. Не всем хочется жертвовать собственным благополучием ради покорения вершин. А не учитывать народное мнение мы не можем.

Асеро на секунду задумывался, переваривая эту новую для него мысль. Неприятно, но в данном случае Киноа, похоже прав.

-- Потому ты и делаешь такую ставку на изобретения англичан? И развитие, и жертвовать благополучием народа ради него не надо?

-- Да, Асеро, ты меня понял наконец-то.

-- Понял, -- мрачно сказал Асеро, -- понял я, что в стране много более серьёзные проблемы, чем я думал. Значит, придётся их решать, но над ними ещё думать и думать надо.

Наконец наступил день суда. Асеро как и положено воссел в тронном зале и к нему ввели обоих фигурантов дела. Он вгляделся в их лица. Аметист был бледен, испуган и растерян, Асеро уже знал, что тот даже и попытки самоубийства предпринимал, до того его довела вся эта история. Дэниэл был невозмутим и спокоен, возможно и оттого, что знал -- перед любым судом в Тавантисуйю он как чужестранец легко выпутается. "Он меня раскусил уже", -- с грустью подумал Асеро, -- "Я могу сколько угодно хмурить брови на троне, он-то понимает, что моя власть имеет свои границы. Я могу сколько угодно хотеть его наказать -- но без санкции носящих льяуту не могу, а они на суровое наказание едва ли дадут согласие". Секретарь уже подготовил принадлежности на письма, можно было начинать допрос обоих

-- Пусть первым говорит Аметист, -- сказал он, обращаясь к несчастному инженеру.

Тот начала, слегка запинаясь:

-- Государь мой, я признаю что я виноват. Этот человек, -- Аметист указал на Дэниэла, -- говорил, что соображает в горном деле, и сказал, что знает способ, как улучшить работу наших шахт. Я показал ему наши шахты и посёлки горняков, он много расспрашивал об их работе, и было видно, что он в этом кое-что понимает, а про многое у нас говорил, что это можно улучшить.

-- Дэниэл, ты подтверждаешь его слова?

-- Да, я говорил, что шахты можно сделать более эффективными и прибыльными.

-- Аметист, продолжай!

-- Я попросил его поделиться секретами, но он сказал, что это возможно только при условии, что мы заключим контракт на совместное владение новой шахтой, которую построим на паевой основе...

-- А известно ли тебе о подобном разговоре этого человека с Киноа и Рудным Штреком?

Аметист только глаза опустил ещё ниже.

-- Тогда не было известно, а сейчас я знаю всё...

-- Всё было так, как он говорит? -- опять переспросил Асеро Дэниэла. Первый Инка не сомневался в откровенности тавантисуйца, но должен был переспрашивать для соблюдения формальностей.

-- Пока не лжёт, -- ответил тот гордо вздёрнув нос и поведя бровью. От этого жеста веяло высокомерным раздражением.

-- Я послал запрос в столицу, разузнать возможно ли это. Точнее, мы вместе этот запрос составили. А потом нам в ответ пришло разрешение...

-- От кого? От Рудного Штрека?

-- Да, там стояла его подпись.

-- Я видел эту бумагу, -- сказал Асеро, -- Потому не могу обвинять тебы в том, что ты ей поверил. Однако зная нынешние печальные обстоятельства в этом приходится сомневаться. Дата как раз соответствует дню его гибели. Но зная про тот разговор, теперь не думаю, что он мог его подписать. Есть ли свидетели, которые видели бы эту бумагу у него?

-- Увы, Государь, -- сказал Горный Ветер, -- все люди, которые могли бы прояснить этот момент хоть немного, погибли вместе с ним. И я хотел бы добавить, что была проведена графологическая экспертиза. Подпись Рудного Штрека вызывает сомнения в своей подлинности. Но увы, так как он мёртв, мы не можем железно доказать подлог.