На самом деле Ватсон тоже мог назвать эти полгода своей жизни самыми счастливыми мгновениями с момента своего обращения. Он видел, как расцвёл на его глазах от проявленной взаимности «Шерлок», видел, какие сильные и яркие эмоции бьют из этого молодого тела ключом, видел, каким живым и чувствительным — имеется в виду тело — становился рядом он сам, и на фоне всего этого ему казалось, что идея взаимности в реальности не так уж и плоха.

***

Но так казалось лишь до тех пор, пока обо всём этом каким-то образом не прознали горожане. Они просто-напросто выкрали сонного «Шерлока» из его дома, пока Джон как раз на день отлучался по делам в соседний с Уэском большой город, и долго — со вкусом -измывались над несчастным юношей, пытая его всеми доступными им способами.

Стоит упомянуть, что именно в то время в самом расцвете была знаменитая на весь мир испанская инквизиция. Горожане были искренне уверены, что в глупого и нерелигиозного мальчишку, нечистого душой и телом, вселился страшный демон, и теперь именно он заставляет несчастного ребёнка мучиться рядом с вампиром, понуждающим его, «Шерлока», к постоянному греховному совокуплению и кормёжке. На все его отчаянные крики и мольбы о том, что всё это на самом деле добровольно и взаимно, и что они узколобые и ограниченные кретины, которые ничего не видят дальше собственного носа, люди лишь роптали. Они пришли к выводу, что демон, сидящий внутри, настолько сильный, что простая молитва и раскаяние здесь не помогут и что его можно изгнать из бренного тела только священным огнём.

Когда Джон вернулся в Уэска, подгоняемый непонятным ощущением близкой опасности, костёр уже полыхал до рассветных небес, а привязанный к столбу «Шерлок» отчаянно — истошно — вопил о помощи, зовя сквозь слёзы Ватсона на помощь, но было уже слишком поздно.

Огонь — это единственное, что было опасно для любого — даже Высшего — вампира, единственное, что было способно стереть вампира с лица Земли. Ни солнце, ни серебро, ни осиновый кол, ни святая вода, ни свинец в груди — ничего из этого не убивало вампира навсегда. Это всего-навсего лишь людские байки, которые были созданы ими же, людьми, для того, чтобы вновь создавать — увеличивать вместе с религией — тот самый круг мнимой безопасности. На самом деле лишь огонь был способен окончательно уничтожить вампира, да и то лишь потому, что пожирал тело быстрее, чем шла регенерация. Даже много позже, когда вроде бы появились разные виды мощного оружия и боеприпасов, вампира стало возможно лишь серьёзно ранить, обездвижить, но никак не убить, если это, например, не огнемёт или ядерная бомба — в общем, всё, что угодно, что даёт беспрерывное и длительное воздействие огнём.

Так что во время Святой Инквизиции в кострах полыхали не только ересь и ведьмы, но и пойманные чудесным образом вампиры. И лезть в самое пекло, чтобы снять со столба уже наверняка сильно обгоревшего за прошедший час «Шерлока», было просто бессмысленно. «Шерлок» наверняка бы умер меньше, чем через час от осложнений, при этом всё это время продолжая испытывать адские мучения.

Чтобы полностью сгореть, человеческому телу необходимо до четырёх часов времени, но сам человек умирает ещё до конца второго часа от сильнейшего болевого шока.

Горожане, довольные собой, стали расходиться после того, как последние стоны от «Шерлока» потонули в языках пламени, но Джон упорно продолжал сидеть на земле перед кострищем, не отрывая от него взгляда. Единственное, что отчаянно билось в его голове, — это безумное желание спалить к чертям весь Уэска дотла вместе со всеми его паршивыми жителями. Чтобы те так же мучились в агонии, охватываемые со всех сторон «священным» огнём. Но, к его глубочайшему сожалению, провернуть всё в одиночку Ватсон бы не смог даже с его вампирскими способностями. Даже если он подожжёт дома, горожане успеют их покинуть, а некоторые строения даже затушить.

Поэтому Джон, до боли зажав голову в ладонях и сильно сцепив зубы, громко рычал — выл — от собственного бессилия, от никчёмности и безалаберности.

***

Это стало — было — настоящим ночным — и дневным тоже — кошмаром Джона на протяжении многих генераций. Изредка спать — или прикрывать ненадолго глаза — и видеть, как отчаянно кричит плачущий и доверившийся ему всей душой и телом «Шерлок», как он сгорает заживо у него на глазах, и не иметь даже возможности как-то ему помочь. «Шерлок» был так молод — ему ещё даже не было семнадцати, чёрт возьми! — а он уже погиб, и всё из-за него, Джона! Это Джон поддался на уговоры — на собственные низменные желания — и обрёк несчастного юношу на такие жуткие мучения.

Ватсон зарёкся в будущем снова пытаться заводить с «Шерлоком» любовные отношения, если те впоследствии — даже после небольшого счастья — доставляют тому такие ужасные страдания и так сильно — невероятно сильно — сокращают его и без того слишком короткую жизнь.

========== Часть 14 ==========

Комментарий к

Основная тема главы:

The Coming of the King — Nox Arcana

(все темы взаимосвязаны)

Временный жанр: исторические эпохи.

Временное предупреждение: многократная смерть основного персонажа.

<flashback 3>

Джон мучился от своих собственных мыслей, накручивал себя всё больше и больше, и поэтому, когда семьдесят пять лет спустя Связь знакомо натянулась внутри, он почти извёл самого себя. Ему было так стыдно перед прошлым перерождением «Шерлока», что он решил даже не пытаться искать его в этой жизни. Пусть «Шерлок» отдохнёт от него, поживёт в волю, найдёт себе настоящую и безопасную любовь всей жизни и умрёт счастливым лишь в глубокой старости. Едва Джон окончательно пришёл к этой идее и уверился с мыслью, что искать «Шерлока» в этот раз точно не будет, как через полтора года Связь внутри оборвалась. Совсем малыш «Шерлок» умер.

Ватсон испугался, что это из-за его мыслей — из-за его мысленного отказа — умерло очередное перерождение «Шерлока», поэтому тут же, едва осознав это, пообещал самому себе во что бы то ни стало искать его каждый грёбаный раз вплоть до смерти последнего. Он удержит его на расстоянии, не подпустит себя ближе к его сердцу и постели, чем это положено, и даст прожить следующему «Шерлоку» нормальную — человеческую — жизнь.

***

«Шерлок» переродился через восемьдесят лет. За это время много чего изменилось в мире. Как минимум, в вампирском мире так точно.

Слишком большая численность новообращённых, которая росла просто в геометрической прогрессии, пугала всех Высших мировых вампиров. Так что те собрались вместе и порешили поделить мир на части между собой. Каждый из них выбрал себе по основному крупному на тот момент государству и парочке прилегающих к нему маленьких стран, которые собирался в будущем курировать, создал там почти что полноценный политический аппарат и следил за вверенными ему территориями и проживающими там вампирами.

Также были изданы общие для всех вампиров основные непоколебимые законы, которые запрещали обращение, участие в человеческих войнах, геноцид — вампирский и людской, — включали кое-какие детали касательно Связи и многое, многое другое по мелочи. После этого в каждой стране были созданы свои вампирские Бюро и Суд, которые также следили за всеми вампирами любых слоёв и разбирались с неугодными власти, а также с теми, кто не признавал её. Были заключены дружеские соглашения между Высшими мировыми вампирами и людскими правителями, которые также включали в себя положения основных общих вампирских законов и кое-каких людских. Это не уменьшило агрессии между обычными людьми и вампирами, но значительно снизило её.

Так что Джон, когда от него потребовался выбор касательно страны «проживания», без раздумий встал на учёт в Английском вампирском реестре и теперь мог свободно путешествовать между любыми государствами в поисках своей Связи.