Вход в Город на колесном транспорте в дневное время запрещен. Но так получилось, что путь от Табер занял почти весь день. Неспешное путешествие, остановки по пути - путники добрались до первых строений за час или два до захода.

Каперед уже не помнил, сколько длится день в Городе в это время. Многие горожане не запоминали эту информацию, ведь на форуме стоят часы и календарь, за которыми следили жрецы.

Никто не остановил путников, хотя они явно мешали пешеходам. Здесь на окраине не следили за такими мелочами. Бенефициарий взял свое копье, встал на сиденье и отгонял зазевавшихся людей. Дома вокруг жилые, в основном тут селились рабы, работающие на ближайших полях. А так же бандиты, проститутки, странствующие гадатели и прочее отребье.

Каперед помнил это место хорошо. Он два дня скрывался в одном из этих домов, договариваясь о месте на корабле. Ему удалось бежать, отдав все золото, взятое из тайника.

Где теперь тот дом, неизвестно. Частые пожары, обрушения меняют лик района. Ведь эти строения нельзя назвать настоящими домами. Скорее хижины, землянки: земляной пол весь заплеван; стены из тростника, мазанные глиной; соломенные крыши; почти полное отсутствие окон. Зачем этим людям окна? Чтобы видеть серость вокруг? Достаточно выйти на улицу.

Мастера работали прямо тут, на пороге дома. Даже в бедном квартале жили работники. В основном сапожники, корзинщики, а еду продавали на рынке. Множество питейных, но даже у истосковавшегося Капереда не возникло желания зайти в ближайшую таберну.

Конечно, харчи в темнице будут не лучше, компания еще хуже, но все равно не хотелось. Каперед решил, что истосковавшееся сердце будет удовлетворено и так.

Окраину отделяла река, двумя мостами можно было добраться в другие кварталы.

Капереду расстояния казались громадными. Ведь в варварском или провинциальном городе достаточно взойти на холм в центре и можно увидеть все! Здесь иначе, Город уникален. Он занимает огромную площадь, давно вышел за границы померия. И это только материальное свидетельство могущества Города. А сколько народов и царей подчиняются Городу? Не счесть их.

Так что можно смело сказать, что это сердце мира! И весь мир живет Городом.

Вот только в провинции Каперед не чувствовал себя частью этого титана, этого чудовища. Да и сейчас не испытывал единения.

Разноголосица вокруг оглушила его, привыкшего к провинциальной тишине. Пестрота и рябь толпы утомляли. К счастью, это продлилось недолго. А то Каперед начал ловить себя на мысли, что вернуться назад не такая уж хорошая вещь.

Он все прекрасно помнил: и как в толпе шел домой, и как давили ему ноги, и как ругался с прохожими. Помнил, но чувства забылись.

Пройти через триумфальные ворота было бы лучше. Дорога там широкая, свободная от черного люда, открывается прекрасный вид на храмы и базилики. Но эти ворота расположены на юге, чтобы до них добраться, надо сделать крюк длинной в день, может меньше.

А бенефициарий не привык задерживаться. Такая уж у них работа.

Пробившись через квартал бедноты, они пересекли деревянный мост. Каперед взглянул на набережную и увидел знакомую картину. Земляная набережная, замусоренная, множество лодочек, женщины стирают белье. Вода пахла отвратительно, пить ее опасно, но местным больше неоткуда брать ее.

Общественные фонтаны встречаются не везде.

Может показаться странным, что таберская дорога приводит на грязную окраину. Но строилась она не для путешественников, а для воинов. На ближайшем холме, что виден к северу, располагалась крепость, а у подножия холма проводились смотры войск перед их отправкой.

Сейчас на вершине холма располагается храм оружия, где хранятся не особо ценные воинские реликвии.

Уже в потемках путники достигли каменных домов. Улицы опустели, погрузились в темноту. Лишь единичные огоньки нарушали покой тьмы. Бенефициарий остановил цизиум, нашел под покрывалом фонарь. Не глиняную лампу, а фонарь со стеклянными окошками - дорогая вещь. Внутри располагалась свеча, которую с третьей попытки удалось зажечь.

Фонарь воин поставил на сиденье рядом с собой, чтобы придерживать его рукой. Свет он давал хороший, намного лучше факела или масляной лампы. Вот только все равно дома вокруг скрылись во мраке.

Каперед видел побеленные стены, кирпичные арки въездных ворот. Иногда он замечал вывески, но не мог разобрать надписей.

Почти везде было темно, в редких комнатах горел свет - его видно из-за решеток ставень. Топливо дорого, есть риск пожара, так что редкий горожанин после захода зажигал свет. Обычно все отправлялись спать или занимались ночными делами.

Повозка одиноко катилась по дорогам. Людей почти не трясло, мостовая была ровной, колеса давили кучки навоза, иногда раздавался треск расколотого черепка. Мусор убирают под утро, пока большинство граждан спит. Ночью общественные рабы и патрули обходят улочки, следят за порядком и тушат пожары.

Каперед поник, целый день в пути вымотал его. И он хотел увидеть Город, ощутить его. Видел он только небольшой участок дороги, да бледные стены вокруг. Совсем не то, что он хотел.

Ночь лишила его возможности увидеть родной дом во всем его великолепии. Ведь даже в бедных кварталах можно заметить монументальные строения на холмах, в акрополе.

Теперь же придется ждать утра. Если еще будет возможность выбраться на свет.

Каперед задремал, позволил довезти себя до цели. Он не беспокоился, что сгустившаяся тьма вокруг может стать его постоянным соседом. Не боялся он попасть в темницу. Видел он уже достаточно, душа и сердце разрывались, захлебнувшись эмоциями. Видел Каперед мало, но достаточно.

Повозка продолжала свой путь, ослик повиновался ударам воина, двигался в нужную сторону.

Уже глубокой ночью они добрались до ворот большого дома.

Проснувшись от того, что они остановились, Каперед увидел ворота, окованные железом. Видел он их хорошо, потому что над входом висел большой фонарь. Этот фонарь здесь не случайно. Сделано это для того, чтобы даже ночью граждане могли найти это место.

Это был не храм, не дворец, а особняк, где жил могущественный человек.

Каперед встал, проследил за бенефициарием, который скрылся за дверью. Цизиум так и осталась стоять посреди улицы, Каперед мог спокойно сбежать.

Никаких знаков, обозначающих семью или род, которым принадлежал особняк, Каперед не видел. Такие знаки патриции редко вывешивают на своих домах - всем и так известен хозяин. К тому же, дома часто столетиями передаются по наследству.

Каперед не знал, кому принадлежит дом. Может быть, днем он узнал бы это место. А сейчас видел только большие ворота, в которых имелась дверь. Дверь оставили приоткрытой. Закрывать ее непринято, если в доме живет действующий магистрат.

Гражданин всегда может прийти в дом, просить защиты.

Всегда, кроме особых случаев. Как, например Каперед. Его лишили возможности искать защиты у магистратов. И даже у статуй богов ему нельзя искать спасения. Ведь преступление его носило почти религиозный характер.

Каперед неловко спустился на землю. Тяжело спать в кузове, да и возраст.

На мостовой лежали подвядшие лепестки роз. Похоже, выход патриция прошлым утром был поставлен красочно. Каперед прошелся до ворот, заглянул в приоткрытую дверь. В доме привратника никого не было - он ушел с бенефициарием в особняк.

Можно сбежать. Путь открыт, никто не сторожит Капереда. Но ему не хотелось уходить. Он устал. Эта усталость шла изнутри, из самой глубины души.

Было еще любопытство. Каперед думал, что его повезут в один из особняков, принадлежащих фамилии принцепса. Куда-нибудь, где имеются хорошие подземелья. А привезли пленника в совсем другое место.

Да, это дом патриция. Не сложно догадаться, глядя на эти ворота, стены и усадьбу за ними. А главное - место, которое занимает усадьба. Конечно, на Головном холме располагаются главные храмы, базилики, а в низине раскинулись форумы и рынки. Золотой дворец располагается на противоположном холме, не менее важном. Там располагаются храмы, где хранятся реликвии Государства - щит бога войны, пророческие книги и тому подобное. Принцепс является хранителем всех этих богатств, ведь он верховный понтифик.