Батрачить приходилось почти всем, потому что зерно стоило дорого, за дешевым надо ехать в Город. Вот и приходилось арендовать поле, отдавать часть урожая. Огородики возле дома спасали бедные семьи от полного разорения. В случае неурожая можно выжить, питаясь капустой.

Такое случается часто, так что дома простых селян выглядели не лучшим образом. Они давно не знали ремонта, черепичных крыш у большинства не было. Даже стены зачастую не беленые. Унылое зрелище.

В поселении было тихо, потому что большинство жителей ушли на поля. За хозяйством присматривали женщины или дети. По дому работ у них много, так что праздношатающихся граждан не было.

Зато эти бедные граждане не владели ни скотиной, ни телегами. Дорога стала свободнее, и ослику ничего не мешало. Он тянул повозку равномерно, без рывков. Даже бенефициарий начал похрапывать. Он знал, что здесь можно расслабиться.

Впереди, шагах в тридцати тянулась телега, заваленная тюками. А дальше, шагов через сто, шли путники с поклажей за плечами.

Вид небогатых домишек вызывал скуку, даже возбуждение Капереда чуть поунялось.

Селение было большим, с множеством усадеб и домиков. А за ним располагались двухэтажные дома, где жили работники. Каботажники и лодочники. Вскоре, как помнил Каперед, покажется мост через Таберу.

Так и оказалось.

Мост ничуть не изменился за прошедшие года. Мир двигался, но в этом уголке вселенной все замерло. Мост был таким же узким, старым и ненадежным. Чтобы построить каменную переправу так и не нашли деньги.

Казалось странным, что хорошая дорога вдруг утыкается в деревянную развалюху. Ведь проводили реконструкцию мостовой, почему не нашли средств построить переправу? Каперед этого не понимал.

Ослик, казалось, не слишком доверял подобной переправе. Проснувшийся бенефициарий понукал его идти дальше. Пришлось ему спуститься и потащить упрямое животное вперед.

Только так они смогли продолжить путь. Каперед встряхнулся. Он рассматривал реку, петляющую по долине. Русло было узким, но глубоким. Вода мутной и дурнопахнущей. Но у каждого берега была пристань, где стояли лодочники, люди с удочками, с сетями. Так что работникам всегда найдется занятие, у них предостаточно заказов. Каботажники уходят утром и приходят вечером, после того, как спустят заработок в таберне. Работают они дальше, на канале. А живут здесь же, с коллегами по водному делу.

Так уж принято, что люди пусть разных, но похожих профессий, объединяются в одни коллегии. Союз лодочников, рыбаков, каботажников не должен удивлять. У варваров тоже есть нечто подобное, но не с таким размахом. Мастера предпочитают работать сами на себя.

Путникам повезло перейти мост, когда поблизости никого не было. Пешеходы потеснились, не мешали повозке. Если бы на встречу пошел другой транспорт, наверняка бы они застряли здесь на долгие часы. Уступать дорогу не принято без драки.

На другой стороне реки располагались поля, оставленные под паром. Вдалеке, примерно в миле, виден был рукав Таберы, уходящий на север. Потом он вернется на восточное направление. Путникам придется пересечь еще два моста.

Потянулись поля, стоящие вокруг деревья были увиты лозой. Или одичавший виноград, или плющ, не дающий сладких плодов. Зелень не была сплошной, так что прекрасно видны потрескавшиеся от летнего зноя полевые земли. Ничего, зимние дожди напитают почву.

Крыши исчезли из виду, дорога ушла вниз. Все-таки древние строили лучше, но их потомки попытались достичь могущества предков. Каперед расстроился, но не сильно. Теперь он не смотрел неотрывно в одну точку, опять глазел по сторонам. Оказавшись здесь, он понял, как скучал по обыденным видам.

Вроде бы вид дорог должен опостылеть путнику. Так и прозошло, но эта дорога не была очередной, идущей из ниоткуда в никуда. Она существовала не как нечто отдельное, а была частью большего - Города.

Так что Каперед наслаждался поездкой. Последней в его жизни.

Вид усадеб, садов и полей умиротворял. Каперед продолжал путь, смирившись с неизбежным, забыв о всех тревогах. Осталось только спокойствие. Пасторальные пейзажи никогда не вызывали у Капереда особого душевного подъема. Все из-за того, что его ремесло и так было связано с землей и ее плодами. Но сейчас вид полей, желтой и зеленой листвы деревьев умиротворяли.

Каперед наслаждался. Обыденные и некрасивые вещи - и те вызывали у него радость. Тем чудесней оказался миг, когда впереди показались уже не крыши домов, а стал виден весь поселок.

Еще не Город, по существу, лишь строения далеко за чертой померия. Вот только Город так разросся, что уже сложно сказать, где он начинается, где кончается. Для жрецов важно, где проходит граница, обыватели живут проще. Для многих Город начинается уже в Таберах, а эта дорога стала его длинной улицей, где поселились мертвые или крестьяне.

Дома не поражали видом, штукатурка местами обвалилась, занавеси в окнах - простая тряпка, кованых ограждений Каперед не видел. В Таберах строения и то масштабнее, красивее. Но ведь это окраина, даже не городская, а скорее сельская. В три или два этажа строения населяли несколько семей. Не обязательно, что они занимались одним ремеслом. Лавочки, харчевни и мастерские на первых этажах, небольшие складские постройки в глубине улиц.

Каперед разглядывал вывески, пытаясь вспомнить, что осталось прежним. Память его не сохранила ничего определенного, скорее собирательный образ или ощущение этих улиц.

Путники попали в селение к вечеру. Солнце стояло высоко, полуденный жар спал, но было душно, тяжко от зноя. Горожане и гости попрятались в тени, пили прохладные напитки и бездельничали.

Каперед прекрасно помнил это ощущение послеобеденной дремы. До ужина еще далеко, но есть не хочется. Тело и разум устали от трудов, голову напекло, работать дальше совсем не хочется.

Лишь иногда рабы нарушают покой улочек.

В тенистых проулках на ступеньках люди играют и общаются. Женщины заперлись в комнатах или сбежали к подружкам. Прекрасную идиллию нарушает только стук колес едущей повозки.

Бенефициарий не собирался останавливаться. Он подремал в пути, а с жарой боролся, упиваясь водой. Воин отчаянно потел, но не снимал плаща и сапог. Капереду было легче - он просто не замечал усталости.

Дорога не могла утомить этих путников. Они продолжали путь, мимо привлекательных вывесок, сладких запахов и веселых разговоров.

А дальше за границей поселения опять начинались участки полей и садов. Иногда встречались хозяйственные постройки, какие-нибудь склады или конюшни. Мелкие собственники здесь не живут, участки дорогие. Дорога расширилась, она все еще шла на восток. Достигнув очередного моста, путники наконец-то увидили Город.

Похоже, даже бенефициарий взбодрился. Он уселся прямо, поправил плащ и размял лицо. Каперед видел тысячи черепичных крыш, сотни дорог, а на вершинах холмов располагались мраморные здания.

Два акведука рассекали город с севера и запада. Они несли чистую воду для горожан из горных источников. Между холмами Каперед увидел свободный участок, на самом деле там располагался цирк, где происходили скачки. А на холме возле цирка стоял огромный дворец, раскинувшийся... Каперед даже не помнил, сколько дворец занимал места. Три или четыре жилых квартала, может, больше. Дворец находился на вершине холма, а вокруг него разбиты сады, где горожане отдыхали. Фонтаны, общественные бани располагались на территории, тоже были открыты для горожан.

Каперед долго жил здесь, посещал эти бани, гулял в тени деревьев. Теперь же все это было похоже на сон, а Город казался наваждением.

Их путь лежал во дворец, Каперед может сойти раньше. У подножия холма находились казармы пожарных, где держат нарушителей общественного покоя. Скорее всего, бенефициарий оставит его там. Лично принцепс не пожелает встречаться с преступником, это за него сделают другие люди. Их встреча произойдет позже - Каперед уже составил подробный сценарий.

Все эти мысли, ощущения заняли не больше мгновения. Ослик продолжал тянуть цизиум, люди тряслись в кузове, Каперед неотрывно смотрел на приближавшийся Город. Его зрение было сужено до размеров мостовой, по которой они ехали. Вокруг он ничего не замечал.