Иззи обернулась и посмотрела на него через плечо. Мягкие локоны скользнули по её обнаженным плечам.

– Ты так говоришь только потому, что не хочешь ждать долго.

Саймон снова вздохнул, развернул камеру на себя и посмотрел прямо в объектив.

– Детки, когда вы вырастите и увидите это видео, знайте, какое ангельское терпение было у вашего папки, пока вы барахтались в животе у мамы, – пробормотал он и улыбнулся, когда услышал, как фыркнула Изабель. – Но я всё равно вас люблю, – Саймон поднял голову и посмотрел на Иззи, – и тебя тоже.

Он встал на ноги, подошёл к столу, аккуратно устроил на нём камеру, чтобы та могла снять их обоих, развернул Изабель в кресле к себе лицом и опустился перед ней на колени. Мягкая ткань сливового платья облепила округлый живот, и Саймон, сложив на нём свои ладони, аккуратно его поцеловал.

– Осталось два месяца, детки, и мы встретимся, – прошептал он, поглаживая живот. – Мама и папа так сильно вас ждут.

Изабель просто сияла, глядя на супруга и ероша пальцами волосы на его макушке, а Саймон продолжал что-то болтать, улыбаясь при этом невыразимо счастливо.

– Ну, всё, – пробормотала Иззи через некоторое время. – Мы задерживаемся, дай мне минут десять, – и, наклонившись, поцеловала Саймона в губы.

– Уверена, что не хочешь, чтобы я тебя подождал? – спросил тот и взял камеру в руки, вставая на ноги.

– Я же знаю, как сильно ты хочешь снять остальных, так что вперед и с песней, – улыбнулась девушка, получила поцелуй в щёку, короткое «люблю тебя», и камера ненадолго выключилась.

На следующем кадре был виден рыжий водопад волос Клэри, которая что-то кричала, размахивая бежевым пиджаком, а Саймон, видимо, снимал её с высоты второго этажа. За спиной девушки пролегала тонкой лентой извилистая река, недостаточно широкая для того, чтобы не видеть противоположный берег, но глубокая, судя по тому, что на ней плавали небольшие лодочки и катера. Стоял погожий день, ярко светило солнце, и окружившая этот загородный домик зелень казалась ещё зеленее и шелестела из-за каждого дуновения лёгкого ветерка.

Прямо у реки раскинулся белоснежный шатёр, и юркие официанты расставляли стулья, украшенные сливовыми бантами из атласа, сервировали столы, расставляли высокие вазоны с тёмно-фиолетовыми розами и пионами, музыканты настраивали свои инструменты. Высокая ива, стоящая у самого края берега, раскинула свои ветви, самыми кончиками лаская траву и пуская рябь по водной глади.

Клэри прыгала под окнами, махала руками, а Саймон заливисто смеялся, да так громко, что невозможно было разобрать слова девушки, кроме «засранец», «Джейс», «лишу секса на месяц». Чуть хриплый смех Джейса был слышен снизу, и его белобрысая макушка скоро высунулась в окно первого этажа.

– Немедленно открой дверь! – выкрикнула Клэри, едва увидела своего мужа.

– Ты провинилась, дорогая, поэтому придется некоторое время подышать воздухом, – нараспев прокричал Джейс и вновь исчез в окне.

– Сукин сын… – разнёсся по воздуху гневный голос.

На следующем кадре Мариза ловкими движениями тонких пальцев поправляла бабочку своему супругу, а тот молча смотрел в её лицо.

– Снова ты? – спросил он, едва Саймон вошёл в их комнату, и шикнул, когда Мариза ощутимо ущипнула его за щеку.

– Проходи, мой дорогой, – сказала она и обернулась к парню с тёплой улыбкой на лице. – Снова снимаешь?

– Это стало традицией.

– И правильно, – Мариза ещё раз поправила бабочку на шее мужа и повернулась всем корпусом. – Не верится, что этот день настал, – улыбнулась она.

– Долго ждали? – спросил Саймон.

– Дольше, чем планировала.

Роберт шагнул к жене и положил руку ей на талию в знак поддержки.

– Изначально было ясно, что Алек по уши, – улыбнулся он добродушно. – Это у нас семейное.

Мариза закатила глаза, но уголки губ всё равно поднялись вверх, являя свету неглубокие ямочки. Саймон перебросил камеру в другую руку и снова настроил объектив.

– Совет от родителей?

– Не думаю, что Магнус и Алек нуждаются в наших наставлениях, – сказал Роберт.

– Вы прошли через многое, – кивнула Мариза, – и… – опустила глаза на секунду вниз, – просто, что бы ни случилось, помните этот день, и тогда нужное и правильное решение придет само.

– Вау, – выдохнул Саймон, – какие прекрасные слова, Мариза! Думаю, что Магнусу и Алеку они понравятся.

Кадр вновь переключился, и на фоне появилась белоснежная спальня с окнами в пол, за которыми раскинулся вид на реку. Магнус теребил чёрные манжеты сливового пиджака, дергал бабочку на шее и мерил комнату широкими шагами.

– А цветы? – спросил он у сидящей в глубоком кресле Катарины, которая одной рукой уплетала сырные тарталетки, а другой поглаживала свой едва начинающий показываться живот.

Сидящий на полу Рагнор массировал её ступни.

– Клэри всё контролирует, успокойся, – сказала она медленно и с расстановкой, не отвлекаясь от подноса.

– Думаешь, вечерняя регистрация такая уж отличная идея? – спросил Магнус, на секунду остановившись прямо перед девушкой и тут же продолжая свой маршрут.

– Возьми уже себя в руки, Бейн-без-пятиминут-тире-Лайтвуд, – пробурчал Рагнор.

– Просто представь, как шикарно это будет выглядеть со стороны, – пробормотала Катарина с набитым ртом.

– У нас тут Джулия Робертс*? – хмыкнул Саймон, привлекая их внимание.

Кэт предупреждающе шикнула, Рагнор наградил мрачным заткнись-придурок-взглядом, а Магнус, прекратив свои метания, застал в одной позе, глядя потерянно.

– Саймон, лучше бы тебе проверить второго жениха, – шепнула ему Катарина. – Сейчас, – добавила она тоном, не терпящим возражения, и экран погас, показав перед этим гневного Магнуса.

На следующем кадре была видна Изабель, крутящаяся вокруг своего брата, постоянно поправляющая рукава и подол пиджака, стряхивающая невидимые пылинки с плеч. Сам же Лайтвуд-без-пятиминут-тире-Бейн смотрел в отражение с выражением твёрдой решимости на лице.

– Пришёл наш благотворительный оператор, – пробубнил Джейс, сидя на краю кровати и покачивая носком туфли.

– Это память, придурок, – кинул ему в ответ Саймон и снова перевёл камеру на Алека.

Он был в белоснежном пиджаке с сливовой бабочкой на шее, высокий, красивый, с плескающимся океаном счастья в глазах. Волнение в нём выдавали лишь постукивающие по бедру пальцы левой руки.

– Он не уйдет, пока ты не скажешь ему что-нибудь, – улыбнулась Иззи, ещё раз проведя ладонями по плечам брата.

Алек, забывшись, коснулся пальцами уложенных волос – за кадром где-то послышалось недовольное шипение Джейса, – устало выдыхая, и сунул руки в карманы брюк.

– Ничего сказать не могу, – пожал он плечами.

Саймон фыркнул.

– Это же день твоей свадьбы, это же…

– Кроме, – перебил его Алек и улыбнулся, глядя куда-то вбок, словно что-то вспоминая, – того, что ждал этого, как ничего другого в жизни.

В комнате повисло молчание.

– Это было сильно, – пробормотал Саймон. – Зря Магнус так волнуется.

– Что? – Алек вскинул голову и выпрямился, его лицо сразу же стало серьёзным.

– О, нет повода для беспокойства, с ним Кэт и Рагнор. Они не дадут ему сбежать, не станешь ты Ричардом Гиром*.

– Саймон! – воскликнул Алек, но Льюис уже выбегал из номера.

– Помни, благодаря чей видеозаписи Магнус к тебе вернулся, – кричал он, несясь по коридору.

***

– Черничка?

Дверь детской спальни открылась, пропуская полосу света и нарушая полумрак. На кровати сразу же завозились, темноволосая макушка и голые пяточки нырнули под одеяло.

Магнус покачал головой и прикрыл за собой дверь.

– Во сколько мы ложимся спать, Максвелл? – спросил он.

Из-под одеяла высунулось маленькое личико с самыми невинными глазками на свете.

– В девять, – пробормотал мальчик, надув губы.

Магнус подошёл к кровати и присел на краешек, запуская ладонь в взъерошенные волосы сына.

– Ты ведь смотрел эту запись тысячу раз.