– Так это же самое важное! И что, Финкель знает о них?
– Сдается мне, да. Я пытался вытащить из него эту информацию, но он ушел от ответа.
– Почему, боится?
– Не столько боится, сколько набивает себе цену.
– Он догадался, кого ты представляешь, и решил торговаться?
– Похоже что так.
– И какова же его цена?
– Не назвал, а выставил условия.
– Даже так?! Наглец! – возмутился Ролф.
Саттер только развел руками. Резидент, подавив вспышку гнева, уточнил:
– И что за условия?
– Организация выезда из России ему с женой и трудоустройство.
– Да кому она нужна эта старая развалина!
– Я с тобой согласен, Дэвид. Но ты же сам сказал, что старуха Финкеля для нас важная струна, и на ней можно играть не меньше года. Поэтому я пообещал ему решить ее вопрос.
– В общем-то, правильный ход, – согласился Ролф и предложил: – Надо и дальше давить на зарвавшегося старика его старухой и сыном, а там посмотрим.
– Да, это должно сработать, и он вывалит все, что знает.
– И чем раньше, тем лучше! Этот Моисей сорока лет не протянет, от жадности раньше времени подохнет.
– Вот потому я форсировал события и назначил ему встречу в Бельгии, подальше от глаз русской контрразведки.
– И как Финкель к этому отнесся?
– Защебетал как скворец весной.
– Надеюсь, от этого щебета будет польза.
– Будет! Я дал перечень вопросов, он их взял и обещал к нашей встрече в Бельгии найти ответы.
– О’кей, Джон, будем надеяться, что «Хэл Рубинштейн» сыграет блестящую партию в нашей партитуре. Готовь его вербовку!
– О’кей, сэр, – принял к исполнению Саттер и поднялся на выход.
– Задержись, Джон! – остановил его Ролф, опустил руку на пульт управления и нажал на клавишу.
На стене справа от него тускло замерцал экран, и через мгновение на нем проступила карта России, усеянная условными знаками и обозначениями, понятными только военным специалистам и разведчикам. Это была особой важности схема резидентуры ЦРУ, раскрывавшая устремления американской разведки к секретным российским военным и оборонным объектам. Ролф поиграл пальцами на клавишах, и на экране крупным планом возник регион Среднего Урала. Покрытый густой черной сетью дорог, изрезанный голубыми прожилками рек и усыпанный бледно-синими блюдцами многочисленных озер, он, буквально, пылал жаром от множества обозначений.
Саттер с неподдельным интересом наблюдал за Ролфом и тем, что происходило на экране. Резидент никак не комментировал происходящее и продолжал колдовать над пультом управления. Карта укрупнилась, и на ней появился ярко-оранжевый маркер. Он поплясал в районе Екатеринбурга и пополз вверх, на север, миновал Нижний Тагил, на мгновение остановился на знаке стратегической пусковой установки «Тополь» в месте дислокации российской ракетной базы и затем заметался между городами Верхней и Нижней Салдой.
Ролф бросил на Саттера многозначительный взгляд и снова обратился к пульту управления. На этот раз на экране на смену карте пришли снимки космической разведки. Несмотря на маскировку, опытный взгляд разведчика знакомого с ракетной тематикой, мог различить тонкую нить систем охраны, прорезавшую непроходимую тайгу, части циклопической металлической конструкции и огромный котлован. Саттер долго всматривался в снимок, терялся в догадках и обратил вопросительный взгляд на Ролфа. Тот не стал испытывать его терпение и пояснил:
– По непроверенным агентурным данным в районе городов Верхней и Нижней Салды находится секретный испытательный ракетный полигон русских. Это косвенно подтверждает АБН и космическая разведка. Кадры ты видел.
– Да, – подтвердил Саттер и признался: – Извини, Дэвид, мне трудно определить, что это. Я мало занимался ракетной тематикой, и было это почти 10 лет назад во время моей первой командировки в СССР.
– К счастью, СССР – этого монстра, уже нет. Но осталась Россия с ее ядерными зубами.
Саттер улыбнулся и спросил:
– Ты что, предлагаешь мне их выбить?
Ролф хмыкнул и в тон ему заметил:
– Будет достаточно, если ты установишь точное место, где они находятся, и добудешь секреты технологии их изготовления.
– И что это?
– Сердце ракеты – двигатель.
– Двигатель?! Неужели он и сегодня представляет такой секрет?
– И еще какой! Это не просто двигатель. Он позволит русским ракетам летать на гиперзвуковых скоростях.
– И тогда наши системы ПРО превратятся в груду бесполезного металла! – догадался Саттер.
– Совершенно верно! – подтвердил Ролф и посетовал: – Наши яйцеголовые не первый год бьются над секретом этих двигателей, и ничего.
– Как же это русские смогли обойти нас?
– А вот так, Джон. Теперь ты представляешь насколько важно раскрыть этот секрет русских именно сегодня, завтра может оказаться поздно.
– Понимаю, ситуация в Москве с каждым днем накаляется.
– Это мягко сказано. Русская армия расколота. В военных округах назревает бунт. Вокруг генералов Руцкого и Макашова формируется военная оппозиция президенту Ельцину. Не сегодня-завтра в России грянет гражданская война.
– И тогда этот и другие секреты русских могут оказаться в чужих руках, – заключил Саттер.
– А в каких, гадать не приходится, в китайских, либо иранских. Они давно к ним подбираются.
– Но этого допустить нельзя!
– Вот потому эту миссию я поручаю тебе, Джон! Ты способен выполнить ее! – объявил Ролф и, многозначительно посмотрев на Саттера, подчеркнул: – Так думаю не только я, так думают в Лэнгли. Твоя кандидатура согласована с Директором.
Щеки Саттера порозовели, глаза радостно блеснули. Он поднялся из-за стола, одернул пиджак и с металлом в голосе заявил:
– Сэр, для меня это высокая честь! Я сделаю все, чтобы выполнить миссию!
– Благодарю, Джон, другого ответа я от тебя и не ждал. Величие Америки для нас превыше всего! – не удержался от пафоса Ролф и, кивнув Саттеру на стул, прошел к сейфу, достал тощую папку и пояснил: – Здесь все материалы по проблеме, которая получила кодовое название «Ключ к аду». Внимательно изучи, и я жду твои предложения.
Саттер принял папку и уточнил:
– Сэр, к какому сроку я должен их представить?
– Еще вчера.
– Ясно, сэр! Разрешите приступить к миссии?
– Да, Джон, и не затягивайте с предложениями. У нас слишком мало времени, – напомнил Ролф.
Покинув кабинет резидента, Саттер возвратился к себе и занялся изучением документов по проблеме «Ключ к аду» и справочного материала по оперативно-политической обстановке в уральском регионе. Со времени его последней командировки в Россию здесь все разительно изменилось. Это была совершенно другая страна. Он вчитывался в сухие строчки служебных документов, и живое воображение разведчика дорисовывало картину сегодняшнего, драматического дня России.
На ее гигантских просторах происходили невиданные перемены. Она напоминала проснувшийся клокочущий вулкан, над которым ничто и никто не был властен. Об этом Саттеру говорили документы резидентуры. Он с головой окунулся в сверхсекретный мир агентурных сообщений и рапортов сотрудников, всматривался в выцветшие от времени фотографии и искал ключ к особо важному, спрятанному в глухой уральской тайге центру разработки и изготовления сверхмощных, сверхнадежных российских ракетных двигателей.
28 сентября и весь следующий день Саттер провел в бесплодных поисках ключа к тайне «Ада». Голова гудела от усталости, но он не терял надежды на то, что сможет найти разгадку. И удача улыбнулась ему, на глаза попалось донесение 14-летней давности, составленное Карлом Гэрбером – сотрудником посольской резидентуры в Москве. В основе его лежала информация агента «Колокол». Саттер перерыл весь архив, но так и не нашел самого сообщения агента.
Ответ мог дать только Гэрбер, но он давно отошел от дел и не по своей воле. Комиссия заместителя Директора ЦРУ, проводившая расследования в отношении находившегося у него на связи агента «Колокол», пришла к заключению: агент подставлен КГБ и занимался дезинформированием посольской резидентуры. Разразился грандиозный скандал, и Гэрберу пришлось уйти в отставку.