виде банальной простуды или чего похуже. В какую сторону двигаться мне в

принципе было все равно, поэтому выбрала направление, полагаясь на

счастливый случай.

От необходимости идти тело протестующе ныло, и тяжелая усталость вопила о

несправедливом обращении с больным организмом. Но упрямство гнало вперед,

игнорируя все робкие намеки собственного тела.

Идти по лесу было намного сложнее, чем передвигаться на мягко бегущем

Рексе. Дело осложнял лежащий на земле валежник и плотно растущий подлесок,

поэтому постоянно приходилось буквально продираться вперед. Сколько я

прошла не знаю, но казалось, что шагаю вечность. Постепенно лес начал редеть,

переходя в чахлую рощицу, густо заросшую травой. Она цеплялась за уставшие

ноги, заставляя быть внимательней.

Когда какой-то особо цепкий вьюнок обмотался вокруг моей ноги, я нагнулась,

безжалостно раздирая, сухие стебли. Где-то сбоку послышался треск, я

оглянулась.

За густыми зарослями кустов, но все же не достаточно густыми, чтобы скрыть

такую тушу, сидел человек. Мне даже стало как-то неудобно перед ним, он

понимаешь, прятался от меня, а я... нет мне пощады!

-- Эй, чудак-человек, выходи! - крикнула я ему, наблюдая, как поднимается

сначала маленькая голова, а за ней косая сажень в плечах.

Копошилось, конечно, во мне предчувствие, что ждать хорошего, от сидящего

в засаде субъекта не придется, но другого выхода, по сути, не было. А вот

дожидаться пока этот самый субчик вылезет из своего укрытия, неожиданно

приласкав меня своим кулаком.... Тем временем эта гора мышц приближалась,

сминая на своем пути кусты и маленькие деревца.

Поравнявшись со мной, он остановился, состроив гримасу долженствующую

стать устрашающей, а на деле вызывающую недоумение. Помимо выдающихся

габаритов и лица явно не обезображенного интеллектом, мужик явно

пренебрегал всяческими водными процедурами, иначе как объяснить блестящий

от жира черный хохолок волос, и руки с обломанными и грязными ногтями, про

непередаваемое амбре, можно вообще не говорить. Я отступила назад, морщась

от ударившего в нос запаха.

-- Ты это, цацки сымай! И это кошелек сюды давай, авось отпущу, я седни

добрый! - и он загоготал, демонстрирую черные от кариеса зубы. Не стошнило

меня только потому, что тошнить оказалось нечем.

-- Нету у меня цацок, любезный, - спокойно ответила я, - и денег нет, так что

вы не по адресу.

-- Чего? - тупо отозвался великовозрастный обалдуй, поправляя перевязь на

грудь.

-- Иди, говорю куда шел, - пояснила я, складывая руки на груди.

Тут мужик, нервно икнул, поскреб черную от грязи шею, выдав при этом что-

то нечленораздельное.

-- Ну так я пошла? - спросила я, делая шаг в сторону, прикидывая, смогу ли

убежать от этого бугая.

Но тут по закону подлости из тех же кустов вылез еще один не менее

колоритный персонаж. Низенький, с острым похожим на крысиное лицом, и

живыми черными глазками бусинками.

-- Не так быстро, дамочка! - сказал он низким прокуренным голосом, окидывая

меня оценивающим взглядом. - Деньги гони, да побыстрей!

-- Нет у меня денег, - я развела руками.

-- Тогда покажи что в кашелке! - скомандовал он.

-- Вот прям счас, - и я больше не тратя на этих полудурков времени, побежала

прочь. Конечно, это глупо, но как я могла справиться с ними? Оставалось

только надеяться, что ноги не подведут, а у мужиков не будет желания бегать за

мной по окрестным буеракам. Но в последнем я жестоко просчиталась.

В след мне неслись разнообразные проклятия, пополам с нецензурной

лексикой, но надолго их не хватило, а я почувствовала, как в плечо ударилось

что-то тяжелое. Я упала. Сзади послышались ликующие крики.

-- Вот же прицепились, хуже репьев, - процедила я, поднимаясь с земли и

отряхиваясь от налипших листьев. Плечо как-то странно тянуло, будто там что-

то мешалось.

Мужики замерли в нескольких метрах от меня, с вытянувшимися от удивления

лицами.

-- Чего уставились? - раздражение накатывало легкими волнами, - мужики, да

поймите же, нет у меня ничего ценного, хоть самой на большую дорогу иди!

Тут случилось совсем уж странная вещь. Косая сажень резко побледнел в лице,

и, закатив глаза, рухнул как подкошенный. Я уж было хотела вежливо спросить,

что случилось, даже сделала шаг навстречу, но разбойник, с крысиным лицом

издав боевой клич, устремился в обратном направлении, а, отбежав на

приличное расстояние, крикнул:

-- Ведьма, не тронь Мурлу!

-- Сдался мне ваш Мурла, - пробурчала я себе под нос.

Мурла был, по-видимому, валяющимся в отключке бугаем, с тонкой и

чувствительной психикой. Я возвела глаза к небу, спрашивая, за что мне все эти

испытания, в ответ небо вспыхнуло ветвистой молнией, которая не предвещала

хорошей погоды. Дождя мне только не хватало.

К горлу подкатила дурнота, ноги стали ватными. Помотав головой и похлопав

себя по щекам, вновь ощутила свое тело в полной мере, а вместе с ним глухую

боль в плече и теплые капли, катящиеся по спине. Скосив глаза за левое плечо, я

увидела торчащую рукоять ножа.

Этот идиот что, в меня ножом метнул? А я ничего не почувствовала... Так вот

из-за чего один сейчас мирно лежит на травке, прикинувшись бревнышком, а

второй убежал, правильно посчитав не связываться с бесчувственный

седовласой ведьмой.

Нащупав рукоять, я, что есть силы, дернула. Лезвие вышло тяжело, а рубашка

под курткой тут же пропиталась хлынувшей кровью. Только сейчас я по

достоинству оценила свое положение бесчувственной особы. Отшвырнув нож,

мне удалось сделать несколько неуверенных шагов, прежде чем темнота

обморока унесла меня прочь.

Даркас.

Доверие - это мужество, верность - сила. Эбнер-Эшенбах

Плоха та опора, которая не только поддерживает, но и ранит. Публилий Сир.

-- Тише Ваше Величество, Вы разбудите ее, - прозвучал настойчивый, но

нарочито тихий голос.

Послышался легкий шелест ткани, звуки торопливых шагов и тихий

огорченный вздох. Постель рядом со мной промялась, но открывать глаза мне не

хотелось. Я наслаждалась последними спокойными минутами. Какое бы

Величество не находилось сейчас рядом, вопросов не избежать.

-- Она спит уже почти сутки, - теперь я не сомневалась куда попала, осталось

только выяснить как меня обнаружили.

-- Девочке сильно досталось, - наставительно произнес тот другой мужчина,

скорее всего лекарь, - она истощена не только физически. Я уже не говорю про

большую потерю крови, ей пришлось перенести сильное моральное потрясение,

вы же сами должны видеть...

Мне надоело слушать о себе в третьем лице, я открыла глаза. Рядом, как я и

предполагала, стоял невысокий темноволосый мужчина преклонных лет.

Заметив, что я проснулась, он участливо улыбнулся.

-- Как вы себя чувствуете госпожа? - лекарь склонил голову, приветствуя меня.

-- Хорошо, - в подтверждении я поднялась с подушки, и села, несмотря на

тугую повязку, стягивающую плечо и грудь.

Лекарь, увидев это, совсем непочтительно выпучил глаза, его губы задрожали,

выдавая нечленораздельные звуки. Реакция мужчины была неоригинальна,

здорово напомнив мне разбойника с говорящим именем Мурла.

Склонив голову на бок, скосила глаза на молча сидящего Императора.

Что же вы Ваше Величество смотрите так, будто покойника видите? Али мой

вид вас больше не устраивает? Так то не от хорошей жизни...Ваше Величество.

-- Ликай, оставь нас, - тихим, но оттого еще более внушающим трепет голосом

произнес Мейджин.