Но меня неожиданно выручил костанаец Есентемир Абдикаримулы, близко общавшийся с Сеитом Абдибековичем при его жизни. 15 мая 2012 года в областной газете «Қостанай таңы» он опубликовал статью «Тектілік», посвященную трудовой и общественно-политической деятельности Сеита Абдибековича, в свое время плодотворно трудившегося в коллективе этой газеты, которая ныне отмечает свое девяностолетие. С большой человеческой теплотой он охарактеризовал его сложный жизненный путь в годы юности, особо подчеркивая, что в послевоенные годы он стал одним из видных журналистов области и уважаемых деятелей местных органов государственной власти. Большое спасибо ему за это.
Сеит Абдибекович, в начале своей журналистской деятельности активно сотрудничал с редакторами этой газеты Бегеном Байсакаловым, Бахытжаном Жангисиным и Сафаржаном Хайдаровым, перенимая накопленный ими опыт объективного и оперативного освещения в печати обстановки в области и очередных задач производственных коллективов, в культурно-воспитательной работе и обслуживании населения.
Будучи редактором газеты, секретарем Костанайского облисполкома и начальником областного управления по делам печати, он поддерживал тесные контакты с Сырбаем Мауленовым, Гафу Каирбековым, Габбасом Жумабаевым, Серикбаем Оспановым и другими земляками, занимавшимися литературной деятельностью.
Сеит Абдибекович с особым уважением относился к деятелям культуры. Я сам был свидетелем как в его семье с большим гостеприимством принимали известного писателя Сабита Муканова, поэтессу Мариам Хакимжанову, народного артиста Серке Кожамкулова, когда они бывали в Костанае.
Действительно, Сеит ага и я являемся потомками Карпыкова Бекмухамбета, работавшего во второй половине XIX века волостным управителем Чубарской и Домбарской волостей у себя на родине, а затем некоторое время исполнявшего обязанности младшего сверхштатного чиновника особых поручений при Военном Губернаторе Тургайской области. Сеит ага является внуком Бекмухамбета ата, а я одним из его правнуков.
Его отец Абдибек Бекмухамбетович и мать умерли в начале 20-х годов двадцатого столетия, когда в наших местах свирепствовал голод, сопровождавшийся различными эпидемиями. В связи с этим он, при содействии родственников, воспитывался у своей бабушки Айток аже.
Я до сих пор отчетливо помню, как Сеит ага, будучи еще подростком, ранней весной 1930 года на сеновале одной из аульных землянок собрал несколько мальчишек и девчонок 4-5-6-летнего возраста, читал им интересные сказки и стихи. Среди них был и я. Видимо в этот период он был на каникулах дома и подобным образом развлекал своих малолетних родственников.
Но затем в нашем ауле наступили другие, более печальные времена. В результате развернутой Голощекиным грубой компании по «советизации» казахского аула и коллективизации, местные жители лишились своего скота, основного источника их жизни. Говорили, что представители местных властей и так называемые «белсенді» из числа их активистов, всячески преследовали наших родственников. Этим они вынудили их разъехаться в другие отдаленные места, где можно было спокойно работать и содержать свои семьи.
В результате этого наш аул Жаугашты, или как еще говорили Карпык аулы, имевший более чем вековую историю, исчез с лица земли навсегда. До наших дней сохранилось только кладбище, где покоятся останки основателя аула Карпык ата, его сыновей Бекмухамбета ата и Уали ата, внуков и других потомков, их соседей. Но, к сожалению, в драматической ситуации, которая воцарилась в тот период, какие-то нечистоплотные субъекты разобрали его ограду, увезли часть памятных надгробий. Время и отсутствие должного присмотра оказали свое негативное влияние.
Я помню, что наша семья зиму 1930-1931-х годов провела в соседнем поселке Тавриченка, поселившись на квартире дяди Елкея, родственника Айток аже, работавшего там наемным пастухом личного скота местных жителей.
Весной 1931 года мы очутились на станции Гогино, расположенной в Челябинской области РСФСР, где отец временно устроился на работу по перевозке на железнодорожную станцию золотоносного песка, добываемого местными старателями. Мы жили в своеобразном «цыганском таборе», расположившемся около пристанционного поселка. Жилища его обитателей состояли из самых примитивных хижин, покрытых кошмой, брезентом и другими подручными материалами. К осени некоторые семьи, в том числе и наша, перебрались на территорию Башкирии. Там мои родители устроились скотниками в подсобном хозяйстве Белорецкого металлургического завода, располагавшегося в Терлянском лесу. Но, следующим летом, их потянуло на родину и они вернулись в поселок Житикара, надеясь устроиться там на работу. Но из этого ничего не вышло. В начале 1933 года, несмотря на свирепствовавший голод и холодную зиму, они с двумя детьми были вынуждены с большим трудом перебраться на юг Казахстана.
Видимо в это время Сеит ага, упорно преодолевая всякие искусственно созданные преграды, устроился на учебу в школу ФЗО, а затем начал свою трудовую деятельность на предприятиях Житикары.
7 июля 1935 года скоропостижно скончался мой отец Жаныбек Салыкович Бекмухамбетов, в возрасте 47-48 лет, работавший завхозом центральной усадьбы совхоза в поселке Узунагаш Алматинской области. После этого дядя Сапабек, младший брат моего отца, перевез нашу осиротевшую семью в пос. Первомайка, где располагалось отделение совхоза «Аршалинский» нынешнего Денисовского района. Но скоро его перевели на работу в другое место, а наша мать, чтобы содержать своих двух детей, устроилась на работу дояркой. Но поздней осенью 1936 года простудилась на работе, заболела воспалением легких, которое затем переросло в туберкулез дыхательных путей. После долгой и тяжелой болезни моя мать Зайтуна Мусабаевна умерла. Это произошло 4 июня 1938 года. В тот день я должен был сдавать экзамены за 4-й класс. Утром мать отправила меня в школу, сказав, что чувствует себя неплохо. Но на последнем уроке мне сообщили, что она скончалась. В тот же день ее похоронили и мы с моей младшей сестрой Заидой остались на попечении одного из наших дальних родственников – дяди Итемгенова, имя которого я уже забыл. Он включил меня в состав своей строительной бригады, и я два раза в день подвозил им воду из реки Аршалы-Аят на волах.
Видимо, казахский «ұзын құлақ» донес до Костаная печальную весть о том, что мы полностью осиротели. Оттуда в конце августа неожиданно приехал дядя Сеит и увез нас к себе. В Костанае мы вошли в состав большой семьи Абдибековых и Амантаевых, где одновременно за дастархан садилось 8 человек. В те годы условия жизни были трудными, особенно для многосемейных. Жили в наемной квартире, которую приходилось часто менять. Но все эти сложности, благодаря благоразумию и терпеливости взрослых были преодолены, позволили мне, в частности, твердо встать на ноги. Я благодарен за это Айток аже, Кульганым апай, Байтугул жезде и Сеит ага за проявленную ими заботу об осиротевших детях своих родственников.
В 1946 году Сеит Абдибекович навестил меня в городе Нахичевани, где была расквартирована наша дивизия после вывода ее из Ирана. В свою очередь я посетил его в городе Ереван, где он проходил воинскую службу. После этого он был демобилизован и вернулся в Костанай. С 1947 года, после увольнения из рядов Вооруженных Сил, я продолжал жить в его семье. Будучи под его опекой я получил высшее образование, опыт государственной и общественно-политической работы, в 1960 году вступил в брак с Кульбаршын Хамитовной. Нашу свадьбу провели в его двухкомнатной квартире скромно, по-домашнему.
После создания своего семейного очага я продолжал ощущать его отеческую заботу обо мне, а я, в свою очередь, прислушивался к его советам и старался не подводить своего наставника.
В 1976 году Сеит Абдыбекович и Зайра Нургалиевна были в Алматы, навестили нашу семью на новом месте, повидались с нашими детьми, которые их с любовью называли Сеит ата и Зайра мама. Он прошел обследование у квалифицированных специалистов больницы Управления Делами Совета Министров республики, но они ничем не могли ему помочь.
