Майор Экингер пользовался репутацией командира, наделенного хорошим нюхом. Нюх помогал ему не упускать благоприятных возможностей. Он всегда чувствовал верную точку приложения сил, а кроме того, умел принять правильное решение и реагировал молниеносно. Такие качества и помогают военным выигрывать сражения.

На повестке дня стоял план захвата высоты 167. В то время как 1-й стрелковый полк обеспечивал прикрытие фланга на востоке, усиленный 113-й стрелковый полк наступал по дороге на Дудергоф, отбрасывая русских защитников к противотанковому рву второго оборонительного рубежа. Передовая пехотная часть Экингера на своих бронемашинах ударила на отходившего противника справа. Унтер-офицер Фрич со своим танковым саперным взводом ворвался в огромный противотанковый ров, выбил оттуда красноармейцев, прикрывавших переход, не позволил уничтожить его и обеспечил возможность прохода по нему немецких частей. С помощью штурмовых лестниц наступающие компенсировали крутизну скатов рва справа и слева. Подставив доски и бревна, они создали переправу для танков и бронемашин, спешивших следом. Солдаты из рот батальон Экингера ехали на броне танков и бронетранспортеров.

То был потрясающий спектакль. Над головами продолжавших продвижение солдат на созданном батальоном плацдарме завывали пикировщики "Штука" из 8-го воздушного корпуса. Они круто планировали и точно сбрасывали свои сеявшие смерть и разрушение грузы всего в 200 или 300 метров перед головными танками батальона прямо на русские доты, дзоты, блиндажи, танковые ловушки и противотанковые пушки.

Офицеры связи Люфтваффе находились в танках и бронемашинах впереди, а также рядом с командиром батальона бронетранспортеров. Офицер наведения Люфтваффе сидел за башней танка № 611 лейтенанта Штове, осуществляя радиосвязь с бомбардировщиками "Штука". Большой флаг Вермахта на корме танка указывал на то, что машина - "ведущий бомбардировщик". В грохоте боя лейтенант Люфтваффе направлял "Юнкерсы" с помощью ларингофона.

Операция развивалась с безукоризненной точностью. Немцы вторично овладели селом Дудергоф, куда противник вновь проник после прохода авангарда 36-й моторизованной пехотной дивизии. Экингер повернул свой батальон на юг, затем вновь на восток и перевернутым фронтом атаковал Лысую гору.

Высота, кое-где поросшая низкими деревцами, представляла собой изрыгавшую огонь крепость. Но советские командиры не чувствовали уверенности, ошеломленные неожиданным маневром Экингера, сбитые с толку его действиями и не понимавшие его намерений.

Целая танковая рота и головная рота бронемашин сумели проникнуть в мертвую зону для огня смотревших на запад морских батарей противника без потерь. Пушки справа и слева от дороги заставил замолчать танковый полувзвод лейтенанта Коха из состава 8-й роты 1-го танкового полка. Под прикрытием огня этих танков саперы сумели проложить себе путь прямо к позиции мощных морских орудий. Прогремели взрывы ручных гранат, вырвались длинные языки пламени из огнеметов. В рукопашной немцы одолели орудийную прислугу. В 11.30 личный состав штаба 1-й танковой дивизии нечаянно услышал донесение, отправленное лейтенантом Дариусом, командиром 6-й танковой роты, командиру батальона. Слова командира роты вызвали вздох облегчения у начальника оперативного отдела дивизии подполковника Венка, который следовал за батальоном бронемашин в танке связи генерал-майора Крюгера. Венк улыбнулся, услышав сквозь грохот сражения слова романтически настроенного молодого танкиста. Дариус радировал:

– Вижу Санкт-Петербург и море.

Венк все понял. Дариус находился на высоте 167 - на вершине Лысой горы, и Ленинград лежал у его ног - только руку протянуть. Цитадель на последнем рубеже обороны, на "самых главных" царских горах, пала. 3. Пригороды Ленинграда "Выходите - конечная остановка! - В садах Слуцка - Гарри Гоппе захватывает Шлиссельбург - Приказ ставки фюрера: "Ленинград не брать" Крупнейшая ошибка Гитлера.

С Лысой горы Дариусу открывался поистине уникальный вид - панорама битвы за Ленинград. Через окуляры трофейных советских телескопов было хорошо видно происходящее на улицах города - движение транспорта, людские потоки. Поверхность Невы искрилась на солнце. Из заводских и фабричных труб валил дым - Ленинград продолжал лихорадочно трудиться.

На севере, на самом дальнем левом краю виднелись колонны немцев, наступавшие на Петергоф и Ораниенбаум. Там действовала 291-я пехотная, или "Лосиная", дивизия, под командованием генерал-лейтенанта Герцога, которая, вместе с 1-й пехотной дивизией из Восточной Пруссии, пробилась через укрепленный рубеж у Ропши. 11 сентября одни лишь батальоны 505-го пехотного полка уничтожили 155 бетонных дотов, в некоторых из которых стояли артиллерийские орудия. Затем дивизия развернулась в северном направлении, к Петергофу, чтобы прикрыть левый фланг от действий двенадцати русских дивизий, запертых в Ораниенбаумском котле.

20 сентября 1-я пехотная дивизия вышла к побережью в районе Стрельни.

Теперь немцы могли наслаждаться видами от Лысой горы до Кронштадта, созерцать порт и мощный советский линкор "Марат", обстреливавший сухопутные цели из тяжелых корабельных орудий. Разрывы 305-мм снарядов вздымали фонтаны земли высотой в большой дом; особенно часто они рвались на участке 58-й пехотной дивизии, очертя голову рвавшейся к берегу, чтобы поскорее захлопнуть ленинградскую ловушку в направлении Ораниенбаума.

Полки 58-й пехотной дивизии пробились через линию укреплений в районе Красного Села. Батальоны 209-го пехотного полка проложили себе путь в населенный пункт и выбили оттуда советские войска. Немцы продолжали наступление, держа направление все время на север - к крышам пригорода Ленинграда, Урицка.

Было 20.00 15 сентября. Обер-лейтенант Зиртс, командир 2-й роты 209-го пехотного полка, лейтенант Лембке и унтер-офицер Папе, продвигаясь во главе острия наступления 1-го батальона, достигли большой прибрежной дороги из Урицка в Петергоф и теперь залегли в придорожной канаве. В нескольких метрах от них пролегали рельсы трамвайного пути, ведущие к Ленинграду. Гражданское население на велосипедах и с ручными тележками уходило из Петергофа. По всей видимости, никто из них не имел понятия о том, как близко находится противник. А затем - и это казалось почти невероятным - пришел трамвай, набитый едущим в город народом.

– Поднялись! - скомандовал Зиртс. Папе и его солдаты вскочили и выбежали на дорогу.

Вагоновожатый зазвонил в звонок: все с дороги - дайте проехать ленинградскому трамваю. Но тут вдруг он понял, что люди в касках с автоматами вовсе не обычные нарушители правил уличного движения. Он нажал на тормоза. Завизжали по рельсам колеса. Пассажиров бросило вперед.

Папе подошел к вагону и, усмехнувшись, проговорил по-немецки:

– Выходите, пожалуйста. Конечная остановка! - Затем он повернулся к Лембке. - Садимся, господин лейтенант? Такой шанс - у нас даже и вагоновожатый есть.

– Задержим вагоновожатого до утра, - отозвался Лембке. - Завтра он может понадобиться.

Солдатами владел понятный оптимизм. От Ленинграда их отделяло всего десять километров. Зиртс, Лембке, Папе и бойцы из 209-го пехотного полка полковника Крайпе находились практически уже в городе. С запада Ленинград был отрезан. Поворачивая стереотрубу на вершине Лысой горы в другую сторону, на восток, наблюдатель мог видеть главную дорогу Чудово-Ленинград и глубокую долину реки Ижора, по которой проходила первая линия обороны Ленинграда. Четырехметровый северный берег русские стесали, сделав его почти отвесным. Тут находился участок наступления 96-й пехотной дивизии генерал-лейтенанта Шеде.

Нужно было форсировать Ижору. Чтобы преодолеть это сильно укрепленное препятствие, генерал-лейтенант Шеде 12 сентября задействовал боевые группы Арнтцена и Гирте из 284-го пехотного полка подполковника фон Хаппуиса. Артиллерия и неутомимые бомбардировщики "Штука" из корпуса Рихтгофена вновь провели подготовку к атаке сухопутных войск, оставив берег в клубах густого дыма. Под прикрытием этой завесы роты Гирте перешли реку, ширина которой составляла 25 метров.