1-й взвод направился к самолету. Летчик продолжал стрелять из пулемета. Когда патроны у него подошли к концу, он и его напарник - оба в кожаных пилотских куртках - выбрались из разбитого фюзеляжа.

– Руки вверх! - закричали немцы по-русски. Но летчики рук не подняли, а вместо этого достали свои пистолеты.

– Ложись! - крикнул взводный командир. Но в том не было необходимости. Летчики не собирались стрелять в немцев, просто не желали попадать в плен. Сначала офицер, пассажир биплана, а потом и сам пилот выстрелили себе в висок. Когда солдаты роты Тойбера, все еще качавшие головами в недоумении, подошли поближе, то обнаружили, что вторым офицером была девушка в звании лейтенанта.

С наступлением ночи 17 мая полки 257-й пехотной дивизии полковника Пухлера вышли к Донцу по всей ширине фронта своего наступления. 18 мая они овладели самым северным объектом - Богородичное. Когда обер-лейтенант Густ, командовавший 3-м батальоном 477-го пехотного полка, со своим головным взводом вышел к реке, речной паром со сгрудившимися на нем тридцатью лошадьми в последний раз попытался оторваться от пылавших повсюду барж. Однако, увидев немцев, паромщик передумал. Горящие лодки поплыли по течению словно огненные островки.

Левее 101-я легкая дивизия также вышла к Донцу вечером 18 мая. В удушающую 30-градусную жару батальонам пришлось прокладывать себе путь через огромный участок леса, осторожно пробираться через отлично замаскированные в кустах и деревьях советские позиции, двигаясь друг за другом и обходя мины. Саперы творили чудеса. В первый день наступления 213-й инженерный батальон, действовавший со 101-й легкой пехотной дивизией, обезвредил 1750 мин различных типов.

Впервые после прошлогоднего летнего наступления вновь появились мины-собаки - восточноевропейские овчарки и доберманы-пинчеры несли на спинах противотанковые заряды. Проводники собак, скрывавшиеся на тщательно замаскированных позициях, выпускали своих питомцев на атакующие ряды немцев. Тем приходилось устраивать настоящую охоту на животных и без жалости уничтожать их. Но собак становилось все больше - целые стаи. Они стремились, как их натаскивали, заскочить под машину, танк или лафет орудия. Там, где им это удавалось, где стержень взрывателя зацеплялся за преграду, раздавался взрыв, разносивший на куски собаку и все в радиусе нескольких метров.

После овладения берегом Донца 257-я пехотная и 101-я легкая дивизии взяли на себя задачу прикрытия восточного фланга длинного броска ударных танковых групп - броска, целью которого являлось создание котла. 16-я танковая дивизия, действовавшая во главе наступления ударных войск генерал-лейтенанта Хубе, устремилась через русские позиции силами трех боевых групп под началом фон Витцлебена, Крумпена и Зикениуса. Они выбили противника с его рубежей и отразили мощные контратаки. Затем продолжили натиск, продвигаясь вперед и вперед прямо в пригороды Изюма.

К 12.30 18 мая танкисты и мотоциклисты из вестфальской 16-й танковой дивизии прикрывали единственную крупную дорогу с востока на запад, пересекавшую Донец в районе Донецкого. Боевая группа Зикениуса, основой которой служил 2-й батальон 2-го танкового полка, повернула влево и устремилась в западном направлении - прямо в котел.

Но главный удар операции "Фридрих" предстояло нанести генералу кавалерии фон Макензену с его 3-м танковым корпусом. Она атаковал силами дрезденской 14-й танковой дивизии в центре, а также венской 100-й легкой и баварской 1-й горнострелковой дивизии, соответственно, на правом и на левом фланге. Русские оказались застигнуты врасплох и разгромлены у заболоченной реки Сухой Торец. Немцы взяли Барвенково. Построили мост. 14-я танковая дивизия переправилась на другой берег и устремилась на север. Клубящиеся облачка пыли шлейфами стелились за танками. Прекрасный чернозем превращал людей в трубочистов.

Во взаимодействии с танковыми ротами боевой группы Зикениуса солдаты 3-го корпуса форсировали реку Берека, успешно отразили танковую контратаку противника. Во второй половине дня 22 мая 14-я танковая дивизия вышла к Байраку на северной излучине Донца.

Операция достигла кульминации. На той стороне реки, на дальнем берегу, находились головные части 6-й армии - роты венской 44-й пехотной дивизии, или "Хох-унд-Дойчмайстер". После соединения Изюмский выступ оказывался как бы подрезанным, а армии Тимошенко, продолжавшие свое наступление на запад, отсеченными от своих. Крышка котла закрылась.

Маршал Тимошенко осознал опасность слишком поздно. Подобной реакции противника на свое наступление он никак не ожидал. Теперь у него не оставалось выбора, кроме как остановить многообещающее продвижение на запад, развернуть дивизии и попытаться вырваться из западни в восточном направлении. Смогут ли тонкие стенки немецкого котла выдержать напор масс неприятеля? Началась решающая стадия операции.

Перед генерал-полковником фон Клейстом стояла задача укрепить фронт окружения настолько, чтобы он мог противостоять попыткам прорыва советских войск изнутри, с запада, и ударам деблокирующих соединений через Донец с востока. Вновь началась гонка за время. Применив великолепнейшее искусство тактика, генерал фон Макензен сгруппировал все находившиеся в его распоряжении пехотные и механизированные дивизии веером вокруг оси 14-й танковой дивизии. 16-я танковая дивизия сначала повернула на запад, а потом - в северном направлении к Андреевке на Донце. 60-я моторизованная пехотная, 389-я пехотная, 380-я пехотная и 100-я легкая дивизии развернулись веером на запад, образовав фронт сдерживания запертых в котле армий Тимошенко с востока.

В центре, точно паук в паутине, расположилась 1-я горнострелковая дивизия генерала Ланца. Ее фон Макензен перебросил с фронта, чтобы задействовать как "пожарную команду".

Предосторожность командира корпуса в итоге решила судьбу сражения, поскольку подчиненные Тимошенко командующие армиями вели свои дивизии на прорыв немецкого котла с яростной решимостью. Они сосредоточили усилия на прорыве бреши в немецком фронте - прорыве любой ценой, - чтобы спасти себя выходом к Донецкому фронту, находившемуся всего в 40 километрах.

На Духов день окруженным армиям удалось паровым катком продавить себе путь через барьер, воздвигнутый на их пути 6-й моторизованной и 389-й пехотной дивизиями и выдвинуться к Лозовенке. Не оставалось сомнений в том, что русские стремятся выйти к главной дороге на Изюм. Вот тут и сыграла свою роль предосторожность Макензена. Советские войска столкнулись с 1-й горнострелковой дивизией, которая заняла позиции восточнее Лозовенки. Группы прикрытия 384-й пехотной дивизии при поддержке 4-го авиакорпуса тоже бросились преградить путь противнику. Завязавшееся сражение стало одним из самых кровопролитных за всю войну в России.

Рассказ об этом мы находим в архиве 1-й горнострелковой дивизии генерал-майора Ланца. Под отсветами тысяч белых ракет русские колонны атаковали немецкие рубежи. Размахивая пистолетами, командиры и комиссары резкими выкриками гнали вперед свои батальоны. Плечом к плечу, сцепившись руками, красноармейцы шли на штурм. Хриплое надсадное "Ура!" ревело в ночи.

– Огонь! - командовали немецкие обер-ефрейторы у пулеметов и пехотных орудий. Первая волна атакующих не прошла. Бурые, как земля, колонны повернули на север.

Но и здесь тоже они наталкивались на блокировочные позиции горных стрелков. Волны русских откатывались назад и снова, невзирая на потери, атаковали и атаковали немцев. Они крушили на своем пути всё и вся, отбивали у противника несколько сотен метров, но потом натиск слабел, и грозные валы рушились под шквальным продольным огнем немецких пулеметчиков. Те, кто не погиб, брели, шатаясь и спотыкаясь, или ползли обратно в овраги реки Берека.

Следующим вечером все вновь повторилось. Но на сей раз атаку пехоты поддерживало несколько T-34. Русские солдаты, все также сцеплявшие руки, находились под действием алкоголя. Как иначе могли бы эти бедняги идти на смерть с криками "Ура!"?