Когда они вошли в город, уже темнело, и лишь раскаленные ядра ненадолго рассеивали непроглядный мрак. Последние сальные свечи закончили свое существование в похлебке немецких наемников.

Попетляв по извилистым улочкам, приятели подошли к «Тридцати бизоньим рогам». Каково же было их изумление, когда перед входом в таверну они обнаружили толпу зевак.

Бретонец почувствовал, как сердце в его груди ухнуло вниз.

– О боже! – прошептал он. – Что случилось? Малыш Флокко, что-то ноги не несут меня к таверне.

– Может быть, ничего страшного здесь не стряслось? Просто разгорелась пьяная драка? – предположил марсовой.

– Мне боязно за нашего капитана.

– Чтоб меня разорвало! О нем-то я и не подумал…

– Что же делать? – в растерянности вопрошал Каменная Башка. – Я никогда не знал страха, но сейчас я боюсь. Лучше подойти посмотреть.

Толпа потихоньку рассеивалась. Горожане спешили домой к скудному ужину, солдаты торопились вернуться в казармы.

– Теперь и мы можем подобраться поближе, – решился боцман. – Хотел бы я знать, что тут произошло…

Взведя курок пистолета, он растолкал кучку бостонцев, все еще топтавшихся перед входом, и, грозно приказав им расходиться по домам, вошел на постоялый двор вместе с Малышом Флокко.

В нижней зале все было перевернуто вверх дном. Столы и стулья валялись, опрокинутые как попало, пол усеивали осколки бутылок. Хозяин печально озирал эти разрушения, присев на скамью. Как видно, бедняга еще не пришел в себя достаточно, чтобы наводить порядок, устраняя устроенный кем-то бедлам. При виде бретонца он в отчаянии всплеснул руками.

– Они его схватили! – простонал трактирщик. – Арестовали этого храброго и щедрого джентльмена!

Каменная Башка, побледнев от ярости, ударил себя по голове.

– Схватили моего капитана!.. – прорычал он.

– Да, мой добрый господин.

– Когда?

– Час назад.

– Кто это был?

– Десять английских солдат во главе с офицером.

– Он сопротивлялся?

– Сражался как лев! Проткнул двоих и вышиб третьему мозги, но остальные навалились на него все сразу и связали, хоть он и швырялся в них бутылками и посудой.

– Наш капитан в тюрьме! Он арестован! – ужаснулся Малыш Флокко.

Каменная Башка тяжело рухнул на стул, словно сраженный внезапным недугом, но тут же вскочил со словами:

– А леди?

– Они и ее увели! – отвечал хозяин.

– Вот ужас! – простонал Малыш Флокко.

– Остались только немец, что продолжает храпеть, и служанка.

– Камеристка здесь? – вскричал бретонец. – Веди меня к ней!

Подгоняя трактирщика, он взлетел вверх по лестнице и бомбой вломился в комнату, которую прежде занимала жена трактирщика.

– Мисс Нелли, – задыхаясь, проговорил бретонец, – это правда, что вашу госпожу увели англичане?

– Чистая правда, – ответила камеристка сквозь слезы. – Их послал маркиз. О, моя бедная госпожа!

Бретонец принялся расхаживать из угла в угол, продолжая колотить себя по голове и яростно восклицая:

– Что делать?! Что делать?! Они же вздернут моего храброго капитана, которого я люблю, как сына. Я должен спасти его! Но как?

Вдруг он перестал метаться и остановился перед камеристкой:

– Часовые в Оксфорд-мэншн вас знают?

– О! Знают почти все.

– Стало быть, вам не составит труда пройти в башню.

– В своем ли вы уме?

– Послушайте меня внимательно, мисс Нелли. Уже настал комендантский час, и на улицы лучше носу не высовывать. А вот завтра утром вы пойдете туда и постараетесь увидеться с вашей госпожой, которую, надо думать, не могли заключить в тюрьму, точно простолюдинку.

– О нет! Маркиз этого не допустит.

– Вот и прекрасно! Это нам на руку, – порадовался Каменная Башка. – Тогда попытайтесь разузнать, где держат баронета и какие указания даны англичанам, а к полудню возвращайтесь сюда. Я не позволю им повесить нашего доблестного капитана.

– О нет! Только не это! Моя госпожа умрет от горя. Она так любит сэра Уильяма.

– Мы останемся в Бостоне до завтрашнего вечера, потому что добраться до корабля сумеем лишь под покровом ночи. А теперь успокойтесь и отдохните, милая Нелли. Думайте обо мне.

Отвесив неуклюжий поклон, боцман спустился в залу, где Малыш Флокко оживленно обсуждал что-то с хозяином.

– Ты явился как раз вовремя, – сказал марсовой. – Хозяин говорит, солдаты могут вернуться в любую минуту.

– Во имя Иль-де-Ба! Точно я этого и сам не знаю! – воскликнул Каменная Башка. – Я только того и жду, что они вот-вот постучатся в двери!

– Хозяин предлагает нам спрятаться там, где нас не отыщет и самый проницательный соглядатай.

– Чистая правда, – подтвердил трактирщик.

– И где же это? – насупился бретонец.

– В саду.

– У тебя там что, подземелье?

– Нет, в саду вырыт колодец, а в его стене над водой устроен тайник.

– И много воды в колодце?

– Не больше футов трех. С неба уж месяц как и капли не упало.

– Есть у тебя крепкая веревка?

– Да, господин.

– Тогда тащи сюда бутылки, свечи, табак, одеяла, да не забудь про колбаски и окорока.

– А что мне делать с немцем?

– Когда он проспится, поставь ему пару стаканчиков да отправь на все четыре стороны.

Войдя в комнатушку, где оставил солдата, бретонец удостоверился, что гессенец мирно похрапывает, и поспешил вниз.

– Можно идти, – возвестил он, спускаясь в залу таверны. – Спрячемся, пока сюда не заявились англичане.

Заперев двери на засов, хозяин спустился в погреб, достал веревку длиной футов шестьдесят и позвал:

– Пойдемте, мои добрые господа.

Узким и темным коридором он вывел моряков в садик позади таверны, в глубине которого виднелся сруб над колодцем.

Завязав на веревке узлы через равные промежутки для удобства спуска, моряки закрепили один конец на железной перекладине колодца и приготовились лезть вниз.

– Спуститесь футов на тридцать, – подсказал хозяин, державший в руке свечу. – Об остальном я позабочусь.

Через полминуты боцман достиг сырой клетушки, устроенной в стене колодца.

Итак, трактирщик не обманул: тайник действительно существовал. Конечно, он не тянул на потайную комнату, но это была и не ниша. Здесь свободно могли спрятаться пять-шесть человек. Придирчиво обследовав убежище, Каменная Башка признал его сносным.

– Как будто снова очутились в трюме «Громовержца», – объявил бравый моряк. – Тут так же сыро, темно и тесно. Да уж, верно, сюда эти канальи вряд ли доберутся. Воистину наш хозяин – настоящий перл среди всех содержателей постоялых дворов. Надо будет его хорошенько отблагодарить.

Тут следом за приятелем в клетушку забрался Малыш Флокко:

– Ну как тут?

– Просто потрясающе! – похвалил бретонец. – На месте хозяина я бы хранил здесь огурцы. Эх, съел бы сейчас парочку свеженьких! Бедный олух ничего не смыслит в своем деле! И тем не менее целость нашей шкуры теперь целиком и полностью зависит от этого лупоглазого простофили.

Тут по колодцу гулко разнесся голос трактирщика:

– Принимайте груз, мои добрые господа!

На конце веревки прибыли две необъятные корзины, набитые табаком, бутылками вина, колбасками, вялеными окороками, острым сыром и хлебом. Все это добро было сверху прикрыто пухлыми ватными одеялами.

А еще в корзине нашлись свечи, и приятели затеплили одну.

– Вот теперь мы устроимся на славу! – порадовался бретонец. – Если хозяин не поскупится и будет спускать нам такие яства каждый божий день, тут можно надолго поселиться. И все-таки я предпочел бы оказаться на борту нашего корвета.

– Ну оказался бы ты там, и что дальше, Каменная Башка? – спросил марсовой. – Положение хуже не придумаешь. От нас зависит жизнь капитана.

– Кому ты это говоришь? Мне? Во имя Иль-де-Ба! Да разве ты не знаешь, что я готов голову за него сложить?