– Нет, мне не нравится,  не надо... – пролепетала я, но меня оборвал на полуслове еще один шлепок, выбивший из меня воздух и желание говорить.

– Ах ты маленькая развратная шлюшка, – прищурившись, произнес Маркус, вновь аккуратно хлопая меня одними пальцами. Вслед за этим его ладонь проскользила вдоль всего моего пульсирующего лона, и я почувствовала, как он распределяет влагу, выдающую мои настоящие ощущения. – Теперь, думаю, можно показать тебе, как работает игрушка.

Я почувствовала, как он прижал ко мне прохладную поверхность бабочки. Ее крылья плотно прильнули к лону, а центральная часть легла точно на клитор.

– И что дальше? – смущенно пробормотала я, осторожно сдвигая ноги. Материал совершенно не чувствовался на коже и не мешал мне двигаться.

– Теперь мне всего лишь нужно вот это, – с усмешкой ответил Маркус, показывая мне тот маленький пульт белого цвета, который тоже был в упаковке. Мужчина нажал на одну из кнопочек, и я тихо взвизгнула, почувствовав вибрацию между ног.

– Что это такое? – испуганно замерла, прислушиваясь к странному, но очень приятному ощущению.

– Я решил, что нет смысла отучать тебя от того, что ты любишь, и стоит наоборот это поощрить, – ответил Маркус, доставая из черного пакета коробку, в которой оказались презервативы. – Это вибро-игрушка с пультом дистанционного управления. Теперь твое удовольствие в моих руках в буквальном смысле, – он обворожительно улыбнулся и снова нажал что-то на пульте, то чего вибрация усилилась. Тело ответило ей горячей волной, и я почувствовала, что игрушка действовала на меня даже сильнее, чем я ожидала. – Надень это на меня, – Маркус протянул мне прозрачный кружок. Я нервно сглотнула, пытаясь не отвлекаться на тихо гудящую вибрацию, и осторожно выполнила его требование. Маркус встал передо мной, и не спеша вошел, заставляя прочувствовать каждый сантиметр его раскаленной плоти, растягивающей меня. В комбинации с вибрацией, возбуждение хлынуло через край, и я невольно застонала, прижимаясь к Маркусу всем телом.

– Какой режим тебе больше нравится? – хрипло спросил он, и я ощутила, как меняется ритм вибрации внизу живота. Каждый был лучше предыдущего, и от восторга я не могла выдавить из себя ни звука, безмолвно задыхаясь в объятиях мужчины. – Пожалуй, оставлю этот, – выбрал за меня Маркус, остановившись на режиме, в котором непродолжительная вибрация сменялась таким же коротким перерывом. – Мне нравится этот ритм, – добавил мужчина, начав двигаться во мне.

– А-ах, – жадно простонала, обхватывая его ногами за талию.

– Да, птичка, пой громче, – прорычал он, двигаясь в ритме с игрушкой. Вибрация, внутрь-наружу, перерыв, внутрь-наружу. Я почувствовала, как с каждой вибрацией я все ближе и ближе подбираюсь к вершине, и поняла, что пик будет совершенно не таким, как раньше.

– Маркус... Маркус… – задыхаясь повторяла его имя, цепляясь за плечи, словно утопающий за соломинку. – Я… я сейчас…

– Давай, малышка, – подхватил он меня, сжимая в объятиях крепче, давая почувствовать, что он всегда рядом со мной.

Я вскрикнула от настоящего взрыва, сотрясшего меня всю, с головы и до кончиков внезапно онемевших пальцев. Забилась в руках своего возлюбленного, не в силах контролировать себя, и не видя ничего вокруг из-за разноцветных кругов, плывущих перед моими глазами. Краем уха я услышала сдавленный рык Маркуса, и ощутила его пульсацию внутри меня. Через мгновение игрушка выключилась, и Маркус крепко поцеловал меня. Я застонала, пытаясь восстановить дыхание, и когда он оторвался от меня, произнесла дрожащим от восторга голосом:

– Еще-е-е…

Мужчина тихо засмеялся, отстраняясь, и я разочарованно заныла.

– Вижу, тебе понравилось. Дай мне немного времени отдохнуть, и мы обязательно повторим.

Он отошел от меня, выбрасывая мусор, и я потерла занемевшие дрожащие ладони. Захотела снять с себя игрушку, которая, как мне показалось, уже была не нужна, но Маркус, заметив мое намерение, остановил меня:

– Оставь пока. Она ведь тебе не мешает?

– Вроде нет, – тихо ответила я, осторожно спускаясь со стола и переползая на стул.

– На то она и рассчитана, – усмехнулся мужчина. – Ее можно легко спрятать под одеждой, она почти беззвучна. Я мог бы играть с тобой, когда мы пойдем на прогулку, и никто из прохожих не догадается, почему ты вздрагиваешь и краснеешь, – он голодно оскалился, и я смущенно отвела взгляд. – Будешь есть? – спросил он, как ни в чем не бывало начав распаковывать пакеты. – Салат, я погляжу, ты уже успела прикончить?

– Что первое попалось на зуб, – недовольно проворчала, наблюдая за хозяином дома.

– Не волнуйся, это в любом случае нам. А если не хватит, закажу еще.

Маркус выбрал себе одну из коробочек и сел напротив меня. Он с такой жадностью начал поглощать еду, что я, не выдержав, присоединилась к нему.

Мы некоторое время ели молча, каждый занятый своими мыслями. Я поглядывала на Маркуса, размышляя над тем, сколько еще я смогла бы пробыть рядом с ним. Нам было хорошо вместе, бесспорно. Но я чувствовала ответственность за свое присутствие в его жизни. В то же время, я не могла просто так развернуться и уйти, оставив его одного. Тогда он снова оказался бы заперт в этой огромной квартире в абсолютном одиночестве, терзаемый своими призраками, к которым присоединилась бы и я…

– О чем ты задумалась? – спросил меня Маркус. – На тебе нет лица. Что-то не так?

– Я просто думала… не одиноко ли тебе в этой квартире?

– Почему мне должно быть одиноко? – напрягся мужчина.

– Здесь плохие воспоминания, – пожала плечами, не зная, как правильнее донести свою мысль. – Они на тебя влияют. Мне достаточно было всего одного момента, чтобы увидеть это. Тебе здесь плохо.

– Мне здесь нормально, – холодным тоном ответил Маркус, подтверждая мои догадки. Похоже, он предпочитал жить среди этих самых призраков, терзаемый возможным чувством вины, если попытается от них освободиться.

– А когда ты своей сестре сообщишь, что вернулся? Тебя ведь не было целых полгода. Она, наверно, уже извелась от волнения.

Маркус медленно поднял на меня глаза, даже перестав жевать. В его золотом взгляде мелькнуло что-то нехорошее, и я поспешила вернуться к своей еде.

– Почему ты меня об этом спрашиваешь? – он звучал абсолютно бесстрастно.

– Это ведь твоя сестра, родной человек, – пожала плечами, ковыряясь вилкой в пластиковой коробочке. – Наверняка ты тоже по ней скучаешь. Не хочешь к ней зайти? Я могла бы пойти с тобой. Если ее муж так против общения с тобой, то, может, я могла бы попытаться подружиться с ней? – заискивающе предложила, надеясь, что длительная разлука вновь сблизит брата и сестру, и мне будет, на кого оставить Маркуса.

– Посмотрим, – напряженно ответил мужчина, возвращаясь к еде.

Я притихла, наблюдая за ним краем глаза. Есть больше не хотелось, и я осторожно отодвинула от себя коробочку. Мне было совершенно непонятно, как один человек мог настолько повлиять на другого, что тот перестал  общаться с единственным членом семьи. Может, с моей поддержкой у них получилось бы вновь сойтись и восстановить утерянные узы.

Маркус сидел темнее тучи. Я была более чем уверена, что вся эта ситуация с его семьей и его квартирой на него давила, хоть он и не хотел этого замечать. Но мне-то со стороны было видно. Мне захотелось его немного развеселить, хотя бы сейчас, пока мы вдвоем. Пока я есть рядом.

– Ты говорил, что хотел бы видеть на мне платья? – обратила на себя внимание Маркуса. Когда он поднял голову, я взялась за ворот футболки. – Как думаешь, какой вырез мне бы подошел? Такой? – я немного оттянула ткань вниз, обнажая лишь ключицы. – Или вот такой? – растянула ее сильнее и незаметно сжала руки, выставляя перед Маркусом впадинку между моих грудей.

Мужчина медленно отложил от себя вилку и не спеша скользнул большим пальцем по своей нижней губе.

– Что ж, – рассудительным тоном произнес он, поднимаясь со своего места. – Визуально я, конечно же, предпочел бы второй вариант. – Маркус подошел ко мне, и я вскинула на него голову, улыбаясь своей выходке. – Только, боюсь, что кроме меня он понравился бы и прочему мужскому населению. А ты, если помнишь, только моя.