Новая жизнь Мурзика протекала до невыносимости однообразно. Кот давно бы сбежал на улицу, но там, в отличие от больницы, было пока еще холодно и голодно. Поэтому он с нетерпением ожидал марта, который был уже совсем близко.

Тепла и пищи Мурзику было мало. Душа его просила пакостей. Лично к Кириллу Кирилловичу и лично к его супруге Антонине Васильевне он относился с уважением, но не пакостить в их доме он не мог в силу своей натуры. И потом нельзя забывать, что они все же были людьми, гены которых, как говорил Барсик, на восемьдесят процентов совпадают с генами мышей. Это такие мерзкие грызуны. Особенно эти двое, от закордонных продюсеров, Чиб и Гэйл.

За недолгое время котяра натворил для своих временных хозяев массу всяких приятных ему пакостей. Он с удовольствием поцарапал любимое кресло доктора, погрыз любимые туфли его жены, изрядно потрепал любимого ими обоими говорящего попугая. В аквариуме из живых существ осталась только одна черепаха, которая спаслась тем, что притаилась на дне, притворившись мертвой. Всякий раз за свои жуткие поступки Мурзик получал выговоры от доктора, и от этого его настроение портилось. Ему было стыдно за этого человека, который возмущался нормальным кошачьим поведением. При этом кот рычал: «Погодите, перед тем как сбежать отсюда, я вам еще и в тапки наделаю».

Единственным безобидным развлечением Мурзика было наблюдение за приемом больных, который проводил доктор при помощи Анны Ивановны.

В кабинете, где велся прием, нельзя было находиться посторонним, за исключением Мурзика, чем кот очень гордился: у него была привилегия, которой не было даже у людей. Измайловский, в отличие от кота, думал иначе: «Надо брать эту шкоду с собой на прием, чтобы она меньше пакостила».

Как обычно, в дверь постучали. Как обычно, доктор сказал: «Входите». И, как обычно, в приемную вошел очередной необычный человек. На этот раз им оказался пожилой мужчина. С заискивающей улыбкой он обратился к доктору:

– Здравствуйте, многоуважаемый Кирилл Кириллович! Простите меня, пожалуйста, я не помешал? Можно к Вам?

«Чересчур интеллигентный, – подумал Мурзик. – До чудаковатости. Точно выведет доктора из себя».

– Здравствуйте, проходите, садитесь, пожалуйста, – ответил Кирилл Кириллович. – Слушаю Вас.

– Я к Вам, доктор, с деликатным вопросом, – сказал мужчина и многозначительно покосился на Анну Ивановну.

– К нам почти все приходят с деликатными вопросами. Пусть Анна Ивановна Вас не смущает, она на работе. Слушаю Вас.

– Вы знаете, в последнее время у меня что-то… – еле выдавил из себя мужчина и замолчал.

– Откуда же я могу это знать?

– Вы знаете?

– Я же сказал, что не знаю. Говорите, в конце концов, что у Вас?

– В общем, как бы Вам это сказать… В последнее время у меня не очень получается, как бы Вам это сказать… Я уже и в туалет стал заходить за полчаса до того как… Ну, чтобы настроить себя… Понимаете?

– Кажется, понимаю.

– И все равно с большим трудом получается.

– А сколько Вам, простите, лет?

– Да, уж, восьмой десяток разменял.

– Так, что же Вы хотите? Возраст.

– Хм, возраст. Соседу за восемьдесят, а он рассказывает…

– Вы тоже можете рассказывать. Но полагаю, что Вам надо радоваться, что у Вас вообще хоть что-то получается. Идите и радуйтесь этому. И ни в коем случае не поддавайтесь рекламе на эту тему, иначе у Вас совсем ничего не будет получаться.

– Так Вы что, и касторки мне что ли не выпишете? – удивленно спросил мужчина, вставая со стула и почесывая затылок.

– И зачем Вам касторка?

– Ну, чтобы у меня лучше получалось…

– Так, у Вас запор что ли?

– А Вы что подумали?

– Вы же толком не объяснили, какой у вас недуг. В общем так. Больше двигайтесь, делайте зарядку, массируйте живот и делайте клизму. Принимайте пару раз в неделю стакан молока с мелко нарезанными свежими огурцами. Если не поможет, приходите. Будем думать, что делать дальше.

– И что? Вы мне так ничего и не выпишете? Что же я, зря в больницу приходил?

– Анна Ивановна, выпишите ему арбидон, – слегка психанул доктор.

– А зачем ему арбидон? – спросила Анна Ивановна.

– Человеку надо что-то выписать, а у нас, сами знаете, кроме арбидона ничего нет. К тому же, как говорит наш министр, от него хуже не будет.

– У Вас есть арбидон? – радостно воскликнул пациент. – Так это то, что мне нужно! По телевизору же все время говорят: «Прими арбидона немало, запора – как не бывало». Неужели не слышали?

Он с удивлением посмотрел на доктора.

Получив заветный рецепт, несчастный направился в больничную аптеку, счастливо напевая другую рекламную песенку: «Принимайте арбидон и запор прогонит он».

Когда он исчез, на пороге появилась на четверть силиконовая блондинка в туфлях на высоченных каблуках.

«Прикольная бабенка, – подумал Мурзик. – Будет что послушать».

– Здравствуйте Кирилл Кириллович! – произнесла она заигрывающим голосом. – Как Ваше здоровье?

– Спасибо! Тьфу, тьфу, тьфу.

– Вы меня помните? Ну, я была у Вас как бы шесть месяцев назад, да?

– Кажется, припоминаю. Вы приходили со своим, по-видимому, дедушкой.

– Кирилл Кириллович, Вы ошибаетесь, я была… как бы с мужем.

– Простите, пожалуйста, мою ошибку. И что у Вас на этот раз? А-а вижу, вижу, у Вас укушена верхняя губа. Кто бы это мог быть? Кусачие насекомые еще не проснулись.

«Тоже мне доктор, – подумал Мурзик. – Я и то вижу, что она губу силиконом накачала».

– Вы опять ошиблись, Кирилл Кириллович, я пришла к Вам по личному вопросу, – жеманясь, сказала блондинка и многозначительно покосилась на Анну Ивановну.

– Анна Ивановна, – обратился доктор к медсестре, – сходите, пожалуйста, в приемное отделение, посмотрите, как там у нас дела.

– Хорошо, – сказала привыкшая к таким дежурным просьбам Анна Ивановна, но, тем не менее, пошла делать то, о чем попросил ее доктор.

– Садитесь, пожалуйста, так что у Вас за вопрос? – продолжил Кирилл Кириллович.

– Вы в прошлый раз, доктор, поставили нам, грубо говоря, неправильный диагноз, да?

– Напомните, пожалуйста, какой диагноз я Вам поставил.

– Ну, Вы мне сказали, что положение моего мужа безнадежное, да? И что максимум через полгода я должна готовиться, ну, как бы к худшему.

– Да, к сожалению, в его случае медицина бессильна. Сожалею.

– Доктор, я Вам была так, грубо говоря, благодарна, но шесть месяцев, как бы, прошло.

– И что?

– А он почему-то еще как бы живой.

– Тогда извините, на этот раз я рад, что ошибся.

– Что значит рад? Что значит ошибся? Да в Вашей профессии разве можно ошибаться? Я, грубо говоря, буду жаловаться.

– Не понял, на что Вы будете жаловаться?

– Не на что, а на Вас!

– На какие мои действия?

– Вы, ну, поставили, как бы, неправильный диагноз, да?!

– Вот поставленный мною диагноз: «Жировой гепатоз с тенденцией развития в цирроз», – Измайловский показал силиконовой какую-то запись. – А то, что я Вам сказал конфиденциально, было моим предположением, основанным на многочисленных подобных случаях.

– Доктор, миленький, – сменила тон силиконовая, – умоляю Вас, не парьте мне мозги. Я не знаю, что такое конфиденциально. Скажите только, сколько мне еще готовиться, ну, как бы к худшему. У меня срочные личные дела, да? Он не поверит, что я как бы, ну, от него…

– Забеременели?

– Да, нет. Залетела. И тогда…

– Он лишит Вас своего наследства.

– Доктор, не делайте таких страшных предположений! Основанных на многочисленных подобных случаях! Он мне, все ж таки, как бы муж.

– Почему Вы каждый раз говорите: «как бы»? Это звучит двусмысленно. Вы по-другому можете сказать?

– У нас в городе все и обо всем так говорят: про демократию, пенсии, бесплатные образование и здравоохранение. Даже про парламент. Не «как бы» у нас только один Пэр. Но Вы не подумайте, доктор, я – не весь город. Могу сказать и по другому: он мне типа муж.