Пахнущие свежерубленной сосной и смолой карбасы стояли наготове. Петр осмотрел суда, проверил оснастку, сам закреплял паруса и хвалил работу. Пробыв в Вологде четыре дня, провожаемый вологжанами пушечной пальбой, застилавшей пороховым дымом реку, Петр отправился в путь.

Первый карбас возглавил князь Троекуров, на одиннадцатом находился за главного шкипера сам Петр. После карбаса Ромодановского тянулись суда, груженные пушками и всем необходимым провиантом.

Весь путь от Вологды до Архангельска по течению Сухоны и Двины занял десять дней. Как того требовал заведенный порядок, в Архангельске состоялась торжественная встреча.

Пушечная и ружейная пальба, колокольный звон, раскатистое «ура» и приветственные выкрики неслись с берега Двины навстречу царскому каравану.

Воевода Апраксин доложил Петру о том, что в Соломбале подготовлен к спуску корабль «Святой Павел», а ожидаемый из Голландии корабль «Святое пророчество» еще где-то в пути.

Петр поблагодарил воеводу, а князя Федора Ромодановского провозгласил адмиралом будущего флота.

Местом пребывания царя в городе были скромные бревенчатые светлицы на Мосеевом острове. Однако малое время в них Петр находился. Встреча с архиепископом Афанасием, благодарственный молебен не отняли больше часа. Сразу же государь устремился в Соломбалу посмотреть до спуска корабль на стапелях. Доброе корабельное начало вызвало довольную улыбку государя.

– Зело отлично сработано! – похвалил он главных мастеров Яна и Никласа, – иного от вас и не ожидал. Хочу, чтоб и наши плотники тому же обучились. Доделывайте, быть послезавтра «Апостолу Павлу» на воде.

Вечером, с приближенными, Петр был в доме голландского купца Иоагана Лёпса. И, будучи сам в звании купца, русский царь торговал, назначая цену на ворвань, смолу, на хлеб и корабельный лес. Взамен «первостатейному купчине» Петру требовались самые необходимые товары: солдатское, грубой шерсти сукно, свинец, горючая сера, вино, медь, оловянная посуда, табак и ружья. В этих и прочих товарах в тот год в Архангельске недостатка не было. За лето пришло на Двину с полсотни судов.

В добром, полухмельном настроении Петр был общителен с иноземцами, не стесняясь напрашивался осматривать их корабли, а облюбовав одного из голландских шкиперов, некоего Клааса Месшу, стал его просить:

– Обучи меня всему вашему распорядку морскому от самого последнего матроса до шкипера.

– Шутить изволите, ваше царские величество!

– Нет, так надобно. Вот спустим «Апостола Павла», и, пока у причала будут его доделывать да оснащать, прошу– поучи меня…

– Воля ваша, государь, только того не знаю, – умея распоряжаться, сумеете ли вы на моем корабле мне подчиняться?

– А иначе не мыслю, – ответил Петр.

20 мая 1694 года в Соломбале было торжество. При великом стечении архангелогородцев Петр взял топор и собственноручно подрубил опоры. По скату, густо смазанному салом, «Святой Павел», при криках «ура», медленно сполз со стапелей в Двину.

Петр, откинув топор, вытер с лица пот и тряхнул за плечо стоявшего рядом с ним Апраксина:

– Добро, Федор Матвеевич! Что давно желалось, ныне содеялось!..

– Не велик был тот соломбальский первенец: – длина 86 футов, ширина – 22, глубина 9 футов.

В тот же час на корабле Петр устроил угощение всей своей компании, пригласив кое-кого и из иностранцев.

Петр чокался с Осипом Бажениным и наказывал:

– Гляди, Баженин, не дремли. Белое море ждет, что пойдут в Европу баженинские суда. Не подведи, друже, сам Нептун океанский желает того. Ну, пей да дело разумей. И не смотри на меня лихо. Царь, он тоже человек.

– Истинно так, ваше царское величество…

– Не возвеличивай. Я здесь шкипер, и не более того. «Святой Петр» не ахти что, на таком судне только в Соловки молиться ездить, а «Павел» – этот посильней будет, Эх, кабы все двенадцать апостолов были здесь, у пристани. А пока нет своего флота, придется некие конфузии в торговых делах терпеть. Смекай, Баженин, что тебе говорю!.. – Петр выпил бокал рейнского, закусил засахаренным лимоном, уставился взглядом в Ромодановского:

– Ты что, адмирал? Невесело, что ль? Держи голову выше! Угощайся. Федор Юрьевич, будет у нас флот – не хуже заморских. Ничего того ради не пожалею, будет…

С недостроенного «Святого Павла» Петр отправился в палаты к воеводе Апраксину, и там продолжалось питие и веселие. Будучи богатырского телосложения, государь на пиршествах не терял ни рассудка, ни памяти. Иных же, особенно пожилых, бывало выносили из-под столов замертво.

На другой день, освежась после похмелья, Петр распорядился готовить яхту к поездке на Соловецкие острова, а «Святого Павла» скорей достраивать и оснащать, пока он, государь, будет занят другими делами и поездкой в Соловки.

Надо полагать, что не больше трех – пяти дней он потратил на изучение корабельного распорядка на корабле у голландского шкипера Клааса Месши. Переодетый в матросское платье, долговязый и плечистый, Петр никак не походил на юнгу. Сначала орудовал на верхней и нижней палубе шваброй, раздувал и подносил огонь и табачную конфорку шкиперу. Потом перевелся на следующую ступень, стал каютным сторожем, оберегал продовольственные запасы и по мерке наливал и выдавал матросам водку. Выполнять обязанности младшего матроса было трудней. Шкипер боялся, как бы чего не случилось с Петром в этой должности. Но русский царь резво брался и за это дело: крепил снасти, распускал паруса, по веревочным вестницам поднимался на мачту и, к удовольствию Клааса, ни разу не оборвался. Учение кончилось тем, что Петру понравился голландский шкипер и он уговорил его за добрую плату перейти служить на русском корабле. Клаас Месша согласился. (Не прошло двух лет службы, как он умер. Петр в знак соболезнования послал его вдове пятьсот гульденов.)

В минувшем девяносто третьем году Петр, будучи в Архангельске, учредил регулярную почтовую связь с Москвой.

В этот второй приезд он глубже проник в коммерческие хитрости торговли с иноземцами и, для порядка и ограждения интересов русского купечества, создал здесь Коммерц-коллегию. В качестве торговых представителей направил в Амстердам, Гамбург, Копенгаген и Любек своих агентов, в должности обер-комиссаров.

Для борьбы против тайного привоза иноземцами незаявленных товаров Петр повелел Апраксину установить пограничные заставы на Мурмане, в Коле, в Мезени и Пустозерске. Иноземных купцов и шкиперов, которые попытаются избегать Архангельской таможни, задерживать, а товары их отбирать в казну. Находились среди иностранцев тузы, которые желали прочно закабалить русский Север.

Такие разговоры вели они с молодым русским царем:

– Страна ваша большая, казна небогатая, сдайте нам в полное право рыбную ловлю на Севере на пятнадцать лет, вашему величеству будет доход, а нам прибыль…

С таким предложением обращался к Петру, в частности, некто Соломон Вернизобер, добиваясь монополии на рыбную ловлю, зверобойство и китоловство в пределах мурманского побережья. Но Петр решительно отказал:

– Покупать и увозить разрешаю, добро пожаловать, но промышлять, в ущерб поморам, не могу никому дозволить, кроме как своему купечеству и товариществам.

На тринадцатый день своего вторичного пребывания в Архангельске, царь собрался в Соловецкий монастырь Яхта «Святой Петр», приготовленная для этой поездки, была по тем временам довольно внушительна: десять саженей в длину, две в ширину, осадка – сажень. На яхте двенадцать пушек. Время замело следы ее происхождения: неизвестно, построена ли яхта еще до первого приезда Петра Бажениным или же она была подарена русскому царю голландскими или английскими купцами ради благодетельного к ним расположения.

Итак, Петр отправился в Соловки. С ним находился архиепископ Афанасий, единственно из всего высшего духовенства бритый, по той причине, что раскольник Никита Пустосвят во время «дискуссии» отодрал у него полбороды вместе с кожей и поплатился за пылкий нрав головой. Сопровождали Петра и некоторые из его московских спутников – боярин Тихон Стрешнев, боярин Нарышкин, думный дьяк Никита Зотов и несколько солдат.