- А сейчас? - недобро так протянул Ванька.
- Сейчас уже и не знаю, что думать. У нас на работе тоже всё как-то в неприятную сторону меняется, но меня пока не трогают.
- Тронут ещё, вот увидишь, - мрачно предрёк Сметкин. - Да и Динка тебя в покое не оставит!
- Уже оставила, - возразил я. - Она ушла от меня, два месяца назад, я тебе разве не говорил?
- Ах, это! - отмахнулся Ванька. - Это не имеет значения, раз у вас общий ребёнок. Мишка-то с тобой ведь видится?
- Видится, конечно! Встречаюсь с ним раз в одну-две недели, когда как получается. Она, слава богу, не препятствует.
- Пока не препятствует, - поправил меня Сметкин.
- Ай брось, хорош нагнетать!
- Да не нагнетаю я, просто предупреждаю... Напоминаю, так сказать, что радсы эти чёртовы нас на дух не переносят. Миморады теперь всё равно что маргиналы! Я вот на работе, по-моему, вообще один миморад оставался, всех других по разным причинам выжили-выпихнули... Целый коллектив радсов, мать твою, - вся поликлиника в вечном позитиве! Ты знаешь, Глеб, а я даже рад, что ухожу, потому что смотреть на это невозможно. Я пятнадцать лет с ними бок о бок протолокся, а им пофиг - никто даже не притворился, что переживает за меня или хоть немного сочувствует! Как можно с такими людьми общаться?
- А ты-то сам радсу поставить пробовал?
- Нет, ты что! Исключено просто - у меня стойкая идиосинкразия вообще к любым имплантам, а уж к этим... - Ванька закатил глаза. - Короче, я даже смотреть на них, не то что пробовать не могу. Да и зачем? Стать таким же позитивным идиотом, как эти дураки? Слушай, ну, они же словно зомби из страшилок, только весёлые и людей не едят...
- Какие же это тогда зомби из страшилок? - прыснул я.
- Ну, не зомби, ну, не из страшилок - пофиг, какая разница! Всё равно это дичь какая-то, радсы эти, они ж нормальному человеку - чуждые, как... ну не знаю... как пришельцы! О, точно! Пришельцы.
- Ага, есть такое. Динка такая стала... чужая совсем, действительно. Понимать её вообще перестал, а она - меня...
- Ну, я-то старый холостяк, слава богу, хоть от этих проблем избавлен...
Дальше мы, помню, о бабах ещё поболтали, но, думаю, это уже не для отчёта.
О, вот и название моим записям само собой образовалось - отчёт.
Отчёт миморада доктора Торикова - вот что такое эти мои записи.
Я начал их вести сегодня, после вчерашнего разговора с Иваном Сметкиным. Из-за тенденции. Она, как мне кажется, весьма настораживает. Да что там настораживает - пугает, если говорить откровенно. Вот я и говорю, и буду продолжать эти записи по мере появления новой информации, связанной с имплантами "Радость существования". Может, кому-нибудь когда-нибудь он пригодится, этот мой отчёт, а сейчас мне пора на работу.
Конец записи.
Дата: 15.09.62 / 9:25 / [Запись 02]
Вчера я ходил на похороны и думаю, то, что там произошло, должно попасть в этот отчёт миморада.
Хоронили моего тестя... бывшего... хотя раз официально-то мы с Диной не развелись, так и не бывшего, впрочем, какая, на хрен, разница. Суть не в этом...
С Леонидом Петровичем, так звали покойного, близок я не был, но уважал, конечно, встречался по семейным делам, выпивал на праздниках и всё такое. Нормальный был, в общем-то, мужик, хоть и со своими тараканами. Так ведь кто ж нынче без тараканов?.. Короче... к чему я это всё веду? Да к тому, что, на этом странном прощании, похоже, только мне - зятю, общавшемуся с Леонидом Петровичем больше по необходимости, чем по велению души, и было его по-настоящему жалко. Дочь его, жена моя - вот уж без сомнений бывшая - на прощании порхала, словно бабочка, перебрасываясь с пришедшими какими-то ничего не значащими фразами и едва ли хоть раз глянувшая на покойного отца. Они тоже на него не особо смотрели, дети вообще играли, смеялись, носились вокруг гроба, как стадо ягнят, и никто их ни разу не одёрнул.
- Эй, Мишка! - сказал я сыну, поймав его во время очередной пробежки мимо усопшего. - Твой дедушка родной умер, тебе что, его совсем не жалко?
- Жалко, - чуть подумав, ответил он.
- Тогда почему ты ржёшь и носишься как слон?
- Мы просто играем! - Мишка покосился на мать - та увлечённо болтала с какой-то родственницей и, я подозреваю, вовсе не о печальном событии, ради которого они тут встретились.
- Сегодня все прощаются с дедушкой, потому что больше никогда его не увидят, понимаешь, как это грустно? Деда Лёня больше никогда не сможет ни обнять тебя, ни поцеловать, никогда не скажет, как сильно он тебя любит.
- Но его же здесь нет, пап! Это только тело, оно уже не видит ничего и не слышит... Оно это... - Мишка замялся, вроде бы смутившись, но, чуть помедлив, всё же выпалил: - Неодушевлённое, вот!
- Неодушевлённое? Это тебе мама так сказала?
- Ага! - сын вытянул шею, высматривая своих приятелей. - Пап, а можно я пойду? Пожалуйста!
Я отпустил Мишку и подошёл к Дине, прервав её трёп с родственницей:
- Можно тебя на минутку?
Не дожидаясь согласия, я схватил её за локоть и потащил в дальний угол комнаты.
- Ай, больно! - она попыталась высвободить руку, но я только ещё крепче сжал пальцы, так что она взвизгнула: - Да ты что, совсем спятил?!
- Я-то не спятил, а вот насчёт тебя, - я обвёл взглядом неуместно довольное жизнью собрание, - насчёт вас всех, не уверен! Ты чему моего сына учишь, дура? У тебя, вообще, как с головой?!
- Да нормально у меня с головой! - прошипела Дина. - В отличие от тебя! У тебя там такие завихрения, что даже радсу не поставишь!
- А вы все, значит, поставили! Поэтому и превратили прощание чёрт знает во что? Он же твой отец, Дина! Леонид Петрович - твой отец, а ты вращаешься тут, рядом с его телом, как на светском рауте, да ещё и Мишке бред сивой кобылы внушаешь!
- Ничего я ему не внушаю, что ты несёшь? Нашему сыну скоро двенадцать лет - если ты вдруг забыл его возраст, - так что он и сам уже отлично соображает.
- Ага, соображает! Только что заявил мне, что его дедушка - неодушевлённый предмет, который скоро закопают! Твоя работа?!
- Не передёргивай! - поморщилась Дина. - Никто не говорил ему, что дедушка неодушевлённый предмет, его дедушка был хорошим человеком, но он навсегда ушёл, его больше нет, тем более здесь, в этой комнате, - так почему мы должны лить слёзы над трупом и лобызать его в холодный лоб? Это же бессмысленно! Труп - это не человек, а просто мёртвое тело, ты разве не согласен?
- Эй, Дина! - из толпы вдруг вырулил незнакомый мне мужик. - Вы чего там кричите?
- А это ещё кто? - дёрнул я бывшую жену за локоть. - Что за козёл?!
- Не козёл, а мой новый муж.
- Муж?! - я не поверил своим ушам. - Да ты от меня всего месяца три как ушла, про развод ещё и речи не было!
- Значит, пока он - гражданский муж!
- Какие-то проблемы? - мужик подошёл к Дине.
- Это у тебя сейчас будут проблемы, козёл, если не свалишь отсюда на хрен!
- Что вы себе позволяете? - на дружелюбном лице Динкиного хахаля отразилось непритворное изумление. - Почему вы схватили мою жену за руку?
- Никакая она тебе не жена, козёл! Я - её муж, так что заткнись и исчезни!
- Это мой бывший, - пояснила Дина своему, видно страдающему тупорылостью, хахалю.
- Ах, вот в чём дело! - улыбнулся мужик. - Ну, что ж, было бы весьма любопытно познакомиться, если бы он проявил больше уважения как к тебе, Дина, так и ко мне.
- Уважения?! - Они начинали меня бесить уже просто не по-детски. - Это я-то должен проявить уважение? После того, что вы здесь устроили?!
- О чём это он? - спросил хахаль, подтверждая мою догадку о тупорылости.
- Просто он - миморад, - сказала Дина.
- Миморад? - мужик так скривился, словно ему нагадили прямо в рот. - Зачем же тогда ты его пригласила?!
- А вот зачем! - сказал я и зарядил хахалю в морду.
Он явно такого не ожидал и грохнулся на пол, но тут за чёртова хахаля заступились другие радсы и, поскольку их оказалось слишком много на одного, меня довольно быстро скрутили и вызвали полицию.
