Египет, Индия, Цейлон, Япония! Против сбора грибов в имении Красицы.

Грустить было некогда: ей пока еще не давали отдельных номеров, но Матильда уже получала ответственные роли. В «Спящей красавице» она танцевала сразу две роли в первом и втором актах, в первом – прекрасную фею Кандид, во втором – Красную Шапочку, там у нее был парный танец с Волком.

Помимо выступлений и репетиций, Матильда упорно двигалась к своей цели стать лучшей. Влюбленная в итальянскую балетную школу, кроме занятий в классе Христиана Иогансана, она стала брать дополнительные уроки у виртуоза Энрико Чикетти.

Время от времени они гуляли с Таней и Волковым, чаще всего к ним присоединялась Юля, иногда – Воронцов, молчаливый и жгучий, как обида.

Он как-то незаметно затесался в их компанию, и Матильда сначала совсем не обратила внимания на его появление, не придавая значения: вроде бы он друг Волкова, Волков живет с Таней, что же тут такого. Озарение пришло к ней в один из вечеров, когда Юля не смогла присоединиться к ним, и гулять пришлось вчетвером – Матильду вроде как Воронцову… сватали! Когда его не было рядом, Таня нет-нет да и начинала расхваливать его качества, какой он честный и хороший, принципиальный и интересный, а Волков кивал, вставляя иногда неловкие реплики о том, как здорово, как повезло служить с таким верным товарищем и другом, как Алеша Воронцов.

Сначала Матильда разозлилась. Оказалось, что и Юля в курсе этого плана, и более того – одобряет затею.

Потом Матильда поняла – они делают это из лучших побуждений, искренне полагая, что тем самым проявляют о ней заботу.

Именно в связи с кругосветным путешествием Николая Матильда впервые в жизни стала ежедневно внимательно читать газеты – так она узнавала о передвижениях будущего Государя. Он остановился в Каире, видел пески и пирамиды. Следующая его остановка – в огромной и дикой Индии, шумном и грязном Бомбее.

В Сингапуре он видел смешные узкие лодки местных рыбаков. В Калькутте климат оказался слишком влажным и душным. Видел золотые статуи странных языческих богов, огромные, как дворцы Петергофа.

Он смотрел все те места, в которых Матильде никогда не суждено было побывать. Представлять себя рядом с ним было сложно, более или менее легко она представляла себя только на «Азове», представляла море: светлое, ясное, как глаза – какими она их запомнила при первой встрече – Николая.

Он посетил остров Цейлон. На юге острова он стоял на берегу и мог наблюдать перед собою самый край земли: южнее этой черты обитаемого мира на земле не было.

Она думала о Мировом океане – водах, объединяющих все пять океанов земли. Ездила с Юлей на Финский залив, любовалась зимним морем. Весна приходила в город поздно, совсем не чувствовалась: свинцовое небо, пронизывающие злые ветры, дующие с залива.

По воде можно было продолжить воображаемую дорожку – от самых берегов Петербурга к тем южным морям, по которым шел сейчас корабль ее Николая.

Она думала о родословной Николая, о его сестрах, обо всех его братьях, дядюшках и племянниках, племянниках. Младший брат Государя, Великий Князь Владимир Александрович, который ухаживал за Леньяни, был отцом Андрея. Получается, он приходился племянником Николаю? Она запуталась. Великий Князь Сергей Михайлович, с которым также был дружен Наследник, приходился ему, судя по всему, тоже каким-то близким родственником.

Матильда занялась рисованием. Когда она пыталась повторить образ из головы, то приходила в ярость: каракули, которые получались на бумаге, не имели никакого отношения к тому, что видела она в воображении. Если ты что-то делаешь, надо делать это хорошо или не делать вовсе – считала она, и так было во всем.

В конце концов, она детально срисовала портрет Николая, переданный ей Наследником через Волкова. Получилось вполне сносно. Успокоенная результатом, она хотела нарисовать еще Николая на «Азове», на фоне моря, но не рискнула, боясь плачевного результата.

Николай между тем прибыл в Японию, посетил Нагасаки, смотрел фейерверк в одном из дворцов Киото. В конце апреля он находился уже в японском городе Оца. Там на него было совершено покушение – страшный удар саблей прямо по голове. Новость долетела до Петербурга молниеносно, но никаких подробностей никто не знал. Не было ясно даже состояние Наследника, и то, насколько серьезна рана. Матильда сходила с ума от беспокойства, плакала и злилась на мир, проявивший неожиданную необоснованную агрессию к ее Николаю.

Наконец они узнали радостные вести – угрозы для жизни не было, рана, страшная по своей задумке, оказалась неглубокой, просто останется шрам. Греческий королевич Георгий отреагировал на выходку свихнувшегося японского фанатика мгновенно – он защитил Николая.

Узнав об этом, Матильда испытала такое облегчение, будто речь шла о члене ее семьи – об отце или о маме. Она была не в силах сдержать эмоции и просто расплакалась. Наблюдавшая эту картину Юля долго молчала, а потом неуверенно сказала, что, конечно, лучше плакать от радости, чем от горя… Но, может быть, все-таки Матильде стоит реагировать чуть менее бурно.

Император велел незамедлительно прервать обернувшееся неприятностью путешествие: Николай отправился домой. Из самого Владивостока он на лошадях выдвинулся в Петербург, в седле через всю Сибирь. Путь занял у него практически все лето.

По возвращении он сразу посетил Петергоф и присутствовал на фактически последнем балете летнего сезона – незадолго до дня рождения Матильды. Она очень ждала их встречи, но в итоге была разочарована – они не обменялись и парою слов. Пустое лето кончилось, скоро снова должна была начаться долгая зима: Николай вместе с родителями собирался в Данию, на какое время – неизвестно. И снова обозримое будущее для нее рисовалось безрадостным, неопределенным и беспросветным.

На этот день рождения родные подготовили Матильде неожиданный сюрприз: было решено отправить ее в сопровождении крестного за границу, посетить Италию, своими глазами увидеть итальянские балеты, побывать в легендарном театре Ла-Скала. Прекрасная награда за прекрасную работу.

– Не только он путешествует, видишь! – обняла сестру Юля. Матильда сделала себе выговор: видимо, ее слежка за передвижениями Наследника, все ее вычитывания газет и потуги преуспеть в изобразительном искусстве не остались незамеченными для родных. А ведь это только ее проблемы. И ее печаль не должна омрачать других людей, даже близких. Особенно близких!

К тому же она стала замечать, что Юля тяготится чувством вины перед сестрой: Юля продолжала общаться с Александром Зедделером. За минувший год молодые люди сблизились, прекрасно проводили время, все более привязываясь друг к другу. Она старалась приглушать радость взаимности, боялась своей успешности на фоне переживаний сестры.

Чем старше становилась Матильда, тем лучше она осваивала науку держать свои эмоции и душевные процессы при себе, занимаясь воспитанием своей личности с двойным усердием. Это приносило свои плоды, но для лучшей своей подруги и одновременно самого близкого на земле существа – старшей сестры, она оставалась раскрытой книгой, как бы ни старалась.

Получив отпуск, Матильда вместе с крестным, тщательно продумавшим и организовавшим их путешествие, отправилась на юг Франции, они переехали из Биаррицы в Лурд, чтобы посетить величайшую святыню Франции – чудотворную Мадонну. Несколько десятилетий назад в пещере, где происходили явления Богородицы, установили ее статую. Рядом с гротом били источники с чудотворной водой. Говорили, что случаев исцеления насчитывалось множество. Планировалось также выстроить над пещерой целую базилику.

Оказавшись перед святыней, Матильда хотела загадать желание – чтобы Николай тоже ее полюбил, как и влюбилась в него она.

Но, глядя на снежные вершины величественных Пиренеев, на высокое, чистое небо, губы ее решительно сомкнулись. То великое торжество разума над вселенной, примером коему было искусство – вот что являло Матильде истинный пример чуда этого мира.