Первым правителем, который преуспел в умиротворении раджпутов, стал Акбар Великий, третий падишах из династии Великих Моголов. В 1565 году он завоевал Калинджар. Жители региона были недовольны введением “джизьи” – подушного налога для немусульман. В начале правления Шах-Джахана в Бундельханде произошло восстание (1628–1635), подавлением которого руководил один из его сыновей – Аурангзеб.
В 1671 г. 22-летний махараджа Чхатрасал Бундела стал лидером антимогольского движения в регионе: он отвоевал часть Бундельханда у моголов и сделал столицей своих владений Панну. Последовавший за этим карательный поход могольского императора Аурангзеба в 1684 году не смог полностью уничтожить сопротивление в регионе, так как вскоре большую часть войск пришлось направить на борьбу с Шиваджи и созданным им государством маратхов в Деккане. В 1730 году объединенные силы раджпутов и маратхов окончательно изгнали моголов из Бундельханда. В обмен на помощь маратхов в решающей битве с моголами по завещанию Чхатрасала треть его владений была передана после смерти в 1732 году Баджи-рао I – пешве Маратха.
В 1802 г. маратхи уступили часть Бундельханда британцам. Для управления этими землями было создано агентство Бундельханда. Остальные княжества признали британское владычество в 1817 г. Маркиз Дальхузи активно смещал мелких князьков Бундельханда и оккупировал их владения. По этой причине Бундельханд стал одним из очагов восстания сипаев. Лидером сопротивления англичанам здесь стала королева маратхского княжества Джханси Лакшми-баи. Восстание было подавлено, и к тому моменту, как «Паллада» оказалась в землях, подвластных княжеству, правили здесь ставленники Великобритании, одним из которых был фактически пасынок по первому браку госпожи Ауды, молодой раджа Адити.
Этот молодой человек, обучавшийся в лучших учебных заведениях Англии, со здоровым скепсисом относился ко многим законам и обычаям своего родного народа. По воспитанию он был настоящим британцем, сдержанным, ровным, держащим свои мысли под спудом, с холодной головой и острым сообразительным умом. Он просчитывал события на несколько ходов вперед, и, само собой, для него не являлось секретом, что жрецы, упустившие год тому назад супругу его отца и его мачеху, госпожу Ауду, лелеют мысли о возмездии. Адити молчал, слушал и запоминал все, даже мельчайшие по значимости события вокруг его семьи и княжества. Разумеется, он не давал повода думать, что ему известно о планах жрецов относительно возвращения леди Ауды, но имел свои глаза и уши там, где это было необходимо.
Адити беспокоило не столько возвращение леди Ауды, сколько то, что в его землях снова начал набирать силу культ Черной Матери, великой богини Кали. Душители убивали людей прямо на улицах городов и сел, похищали молодых парней, чтобы обратить их в веру Матери. Страх поселился в Бундельханде, тот самый страх, который почти вытравили из душ людей старый раджа и его молодая жена.
Адити продумывал вариант за вариантом, но все они разбивались о жуткую правду – он и его семья почти всецело были во власти жрецов. Единственный человек, которому молодой князь мог бы довериться, был друг его отца, англичанин Ричард Уиллогби, ученый, исследователь, офицер британской армии, почти постоянно живший в Бундельханде. Он пользовался здесь свободой, равной свободе самого князя. Спокойный, уверенный, немного рассеянный, как все талантливые люди, лорд Уиллогби снискал расположение Адити и его семьи, а так же практически всех обитателей дворца. Он всегда говорил прямо, глядя в глаза собеседнику, редко улыбка трогала его сурово поджатые губы, но если такое случалось, то казалось, в комнате становилось светлее от этой улыбки. Лорд Уиллогби был красив той редкостной красотой, которая случается у потомков от смешанных браков ирландцев и англичан, ибо мать его была ирландкой знатного происхождения, и от неё Уиллогби унаследовал добросердечный нрав и темные волосы, локонами спадавшие на бледное тонкое лицо. От отца же ему достались ярко-голубые глаза, железный характер, хладнокровие и совершенное бесстрашие в любой самой опасной ситуации, поражавшее и вызывавшее удивление даже у сикхов из личной гвардии князя. Таков был Ричард Уиллогби, единственный близкий друг раджи Адити, один из немногих белых, оставшихся в Бундельханде по доброй воле, а не по долгу службы.
Адити вошел без стука в комнату Уиллогби, который полулежал на кушетке, держа перед собой томик старинных баллад. Сэр Ричард едва заметно улыбнулся уголком рта и поднялся навстречу другу.
– Ты уже готов?– улыбнулся Адити. – Не забыл, что мы едем на охоту сегодня?
– Как бы я мог забыть? – Уиллогби подошел к князю и положил руку ему на плечо. – Но не думал, что уже пора. Впрочем, я вполне готов, друг мой, и в полном твоем распоряжении.
Адити с улыбкой обнял сэра Ричарда. Потом они вышли из комнаты и направились по бесчисленным коридорам во двор, где уже ждали их лошади и снаряженные сикхи из княжеской охраны, все как один, могучие и с красивыми смуглыми лицами. Молодой князь всматривался в их бесстрастные лица. О, если бы только он мог доверять им!
– Всё готово, сахиб, – почтительно обратился к нему начальник охраны, – велите подать вашу Прити?
– Нет, сегодня я поеду на Джае, – князь тряхнул темными локонами. – Мы с сахибом Ричардом поедем через Серебряный ручей, а ты, Балдев, возьмешь воинов и будешь гнать дичь в нашу сторону.
– Но как же вы поедите без защиты?– попытался возразить пожилой сикх. – Возьмите хотя бы одного воина!
Адити вздохнул. Этого следовало ожидать. Он оглядел стройные ряды своих молодцев, отчаянно соображая, пока не натолкнулся вдруг на горящие восторгом глаза молодого сикха, чья борода была совсем коротка, а светло-серые глаза наводили на мысль о смешанной крови.
– Ты, поди сюда, – князь поманил юношу, который торопливо сделал шаг вперед, – тебя я не помню среди моих людей. Новенький?
–Да, господин, – неохотно произнес Балдев, – это сын Джадданбай. Я не хотел брать его, но ваша старшая сестра, княгиня Притхиви повелела…
Адити вздрогнул, всматриваясь в точеные черты юноши. Сын наложницы его отца! Никем и никогда не признанное дитя, возможно… его брат?
– Как тебя звать, юноша? – спросил он, овладев своими чувствами.
– Карна, владыка, – ответил юный сикх, сделав знак почтения.
– Пойдешь с нами, – сказал Адити, заметив, как радостно вспыхнули при его словах глаза юноши.
– Сахиб, госпожа Притхиви идет сюда, – тихо произнес начальник стражи.
– Вы можете отправляться, – велел князь, поворачиваясь, чтобы встретить старшую сестру, княгиню Бундельханда.
Княгиня Притхиви обладала множеством достоинств и была желанной невестой до сих пор, несмотря на весьма солидный для женщины её расы возраст – 34 года. Обладая железной волей и несравненной красотой, она снискала себе славу верной и преданной сестры, мудрой управительницы и защитницы княжества. Однако в кругу семьи она требовала беспрекословного подчинения, как старшая дочь покойного раджи. Многие её решения и действия находили неприятие у Адити, ибо госпожа Притхиви была истинной дочерью своего отца, деспотичного и стремящегося лишь к удовлетворению собственных нужд и желаний.
Сикхи пришпорили своих великолепных скакунов и один за другим строем покинули двор, оставив князя, его друга и юного телохранителя наедине с госпожой. Заметив, что княгиня желает поговорить с братом наедине, сэр Ричард сделал почтительный знак и деликатно отошел в сторону, знаком велев юному Карне следовать за ним.
– Почему вы отпустили стражу, брат мой?– спросила княгиня, пристально глядя в лицо Адити. – Это может быть опасно для вас.
– Со мной сэр Ричард и этот юноша, которого вы велели взять в гвардию, – улыбнулся молодой князь. – Думаю, с ними я в полной безопасности. Да и что может угрожать владыке Бундельханда в его собственной стране?
– В таком случае, дорогой брат, примите моё благословение, как старшей сестры, – госпожа Притхиви подняла руку, протягивая освященные сладости, что держала зажатыми в кулаке, и Адити склонился перед ней. Взор его выхватил нечто, от чего тревогой сжало сердце. Но молодой князь не мог понять, что именно обеспокоило его. Взяв губами сладость, он поднялся на ноги, поцеловал сестру в щеку, и пошел к своему коню, сделав знак следовать за собой сэру Ричарду и юноше. Кавалькада из трех всадников выехала через вторые ворота. Княгиня же, оставшись в одиночестве, нахмурила тонкие брови и в задумчивости подошла к бассейну, в котором шустро сновали золотые рыбки. Видимо, какие-то мысли целиком захватили её. Играя с рыбками, она посмотрела вслед уехавшему брату, и странная улыбка тронула её полные губы.
