— Они летят, — негромко сказал Танаксаль, молодой воин, приставленный следить за пушками, — огни погасили, но их видно.
— Хотят незамеченными подобраться, — вымученно улыбнулся Теллан, подходя к парапету и глядя на появившиеся сбоку темные тени. — Братья, пригнитесь, так, чтобы вас не было видно.
Мы подчинились, глядя сквозь ажурную мраморную решетку на банду убийц, летевшую разорять беззащитный город. Я бросил взгляд на рослого воина, говорившего с принцем. Сейчас он стоял на одном колене лицом ко мне. Я ждал грубых, жестоких, либо чересчур слащавых черт, но обманулся в своих ожиданиях. С мужественного красивого лица на меня смотрели большие грустные глаза, на какое-то мгновение мне показалось, что в них мелькнула благодарность.
— Тише, братья, — послышался шепот Теллана, — замрите. Дориан, когда сочтешь, что они достаточно близко, давай команду.
Я сжал его плечо, и он вымученно улыбнулся мне одними уголками рта.
Ожидание было хуже всего. Сердце мое гулко колотилось о ребра, мне казалось, его грохот мог выдать нас с головой. К тому времени я уже видел лица летевших впереди пепельнокрылых воинов. Расстояние становилось все меньше. Я чуть не до крови прикусил губу и махнул рукой, громко подав команду запустить пушки. Почти неразличимый ухом мерзкий звук наполнил воздух. Передних воинов зерксаан, закованных в тяжелую броню, отбросило от огражденного периметра, магнитная защита окутала Иксатлан, на какие-то секунды опередив первые сделанные с кораблей выстрелы. Они расцвели багровыми цветами по охваченному магнитным полем периметру. Теперь для кораблей мы были недосягаемы, чего нельзя было сказать о тех воинах, кто сообразил сбросить доспехи. Для них купол не был препятствием. Спустя несколько минут на всех внешних галереях уже шли яростные схватки. На меня набросился рослый пепельнокрылый воин, я схватился с ним в смертной битве и спустя короткое время он пал от моего меча. Но его место тут же заняли двое других воинов. Мы дрались как одержимые, мне достались весьма искушенные противники, и прошло немало времени прежде, чем мне удалось прикончить одного из них, а следом и второго. За периметром бесновались вражеские корабли, не имея возможности пробить нашу защиту. Несколько раз краем глаза я замечал, что вражеские воины пытаются добраться до пушек, но это им не удавалось. Вняв моему совету, джеддак Иксатлана поставил девять групп из лучших воинов оберегать пушки.
В воздухе передо мной сцепились принц Кел и сразу трое пепельнокрылых воинов. Засмотревшись на эту великолепную и страшную схватку, я едва не пропустил удар со стороны нового противника — рыжеволосого исполина. И тут же краем глаза увидел, что один из воинов, охранявших пушки, сорвался с места и бросился на врага.
— На место, глупец! — рявкнул я, поднырнув под локоть рыжего и пронзив его сердце. — Не отходите от пушек! Защищайте их до последней капли крови!
Келу тем временем удалось прикончить одного из противников, но и сам он был изранен. Одному из оставшихся врагов удалось проткнуть ему бедро, а второму — залетев сзади, ранить в крыло. Ни о чем не думая кроме того, что передо мной подло убивали храброго воителя, я вскочил на парапет и бросил тело в гущу схватки. Сбив одного из убийц и вцепившись во второго, я повис на нем. Мы боролись, летя к земле. Оба мы выронили мечи и у нас оставались только наши руки.
Удар о землю был таким сильным, что на короткое время я лишился сознания. А когда очнулся, надо мной, подняв меч, стоял пепельнокрылый воин. Шлем, видимо, спасший мне жизнь, раскололся, и часть его сдвинулась, мешая видеть левым глазом. Не задумываясь, я протянул руку и стащил его. Смерти в лицо смотреть лучше обоими глазами. У Смерти оказалось красивое открытое лицо и большие синие глаза, расширившиеся от ужаса при виде меня.
Он отшатнулся, быстро оглядевшись.
— Джон Картер! — вырвалось у него. — Во имя первого предка!
В его глазах я увидел отчаянную борьбу. Медленно он поднял меч, занося его над моей грудью.
— Будь проклят, Барсумский Убийца, — произнес он с какой-то обреченной усталостью.
Я смотрел в его синие глаза, понимая, что разбитое тело не даст мне вскочить. Однако мне не суждено было умереть тем днем. Двое чернокрылых бойцов, уже усталых и окровавленных, атаковали пепельнокрылого, отгоняя его от меня. В одном из юношей я узнал плечистого великана, говорившего с Телланом, другой был мне незнаком.
Шатаясь, я поднялся на ноги и подобрал свой меч. Ужасно болело левое плечо, лицо заливала кровь из большой ссадины на лбу. Пепельнокрылый храбро сражался против двух противников сразу. Он не пытался взлететь или бежать, но, даже лишившись второго меча, продолжал бой.
— В твоем обычае, Джон Картер, напускать на своих врагов обманутых тобой воинов! — выкрикнул он, яростно отражая атаку противников. А потом, отклонив меч плечистого, выбросил вперед острие. Я едва успел оттолкнуть растерявшегося парня с дороги его меча. Острие вонзилось мне в грудь, оставив треугольный разрез. Отступив, я отбил его клинок и вступил с ним в бой.
— Тот, кого ты зовешь Джоном Картером, привел вас? — спросил я, отразив его очередную атаку. Мы кружили, выискивая слабые места друг у друга. Он вздрогнул, всматриваясь мне в лицо.
— Ты лжец, Убийца! Не знаю, как тебе удается это…
Мы снова сцепились. Ошеломленные его словами чернокрылые воины явно не знали, что предпринять. В конце концов, незнакомый мне юноша взлетел вверх, а тот, что говорил с Телланом, вступил в схватку с пепельнокрылым, пытавшимся атаковать меня с боку.
— Джон Картер! — выкрикнул кто-то сверху. Мы с воином-птицей одновременно вскинули головы.
Никогда не забуду того, что увидел тогда, этой гигантской белой фигуры в золотых доспехах, стоявшей на палубе снижающегося корабля. Его атаковали двое из чернокрылых воителей, но оба были убиты. Мы встретились взглядами, и я увидел, как жадно распахнулись серые глаза. В изумлении мой двойник смотрел на меня, пока его телохранители отражали атаки нападавших на него воинов. Я услышал вскрик и увидел принца Кела, парящего в воздухе и потрясенно переводившего взгляд с великана на палубе на меня и обратно.
Я не думал, я действовал. Оттолкнувшись обеими ногами, я прыгнул к тому, кто был моим жестоким, темным близнецом в этом чудовищном мире. Мгновением позже мы сошлись с ним в смертельной схватке.
Никогда не доводилось мне скрещивать клинок со столь искусным бойцом. Каждый мой прием, каждый выпад, каждый маневр были пресечены с непревзойденным мастерством. Впрочем, и противнику моему не удалось коснуться меня острием своего меча. Спрыгнув с палубы корабля на землю, мы сражались с одинаковой одержимостью. Мне казалось, что я брежу, или вижу кошмарный сон, в котором дерусь с самим собой. Впрочем, были и отличия у нас. На моем лице не было тонкого белого шрама, спускающегося со лба, рассекающего веко и щеку. И я смел надеяться, что не было у меня такого безумного, маниакального взгляда и смеха, с какими атаковал меня мой чудовищный двойник. Но вот к нему подоспела помощь — несколько могучих пепельнокрылых бойцов атаковали меня, разделив нас, и помогли своему военачальнику забраться на корабль, который тут же поднялся в воздух. Одного взгляда хватило мне, чтобы понять — мы победили! Противник бежал с поля боя, побросав своих мертвых и раненых.
Но не было суждено этому дню окончиться, не принеся мне ещё одного потрясения. Когда, шатаясь от усталости, я скрестил меч с одним из пепельнокрылых бойцов (крыло его было раздроблено, и он не мог взлететь), сверху, в борта флагманского корабля донесся отчаянный крик.
— Дориан! Дориан, спаси нас! Дориан!
Файдора перегнулась через перила, но мгновением позже её хрупкое тело обхватили громадные ручищи моего двойника. В глазах у меня потемнело, я пропустил удар. Но парень хотя и был неплохим бойцом, раскроенное крыло отвлекало его внимание. Мне удалось легко справиться с ним. Я прыгнул, отчаянно, без надежды, прыгнул, пытаясь ухватиться за перила, от которых мой двойник только что оттащил Файдору. Я слышал её отчаянный плач и его отвратительный смех.
