– Голову с плеч!– задыхалась Ирацибета, давясь собственным языком. Её вопли перешли в каркающие хрипы, когда, неожиданно перевернувшись на бок, Валет Червей крепко ухватил своими длинными руками тщедушное тельце и прижал к земле.

– Держите её!– крикнул Икабод, наклоняясь и приставляя горлышко фляжки к уху бывшей владычицы. Полилась тоненькая струйка воды и полный боли и ненависти вой заполнил пространство. Ирацибета визжала так, что лопались барабанные перепонки, металась, пытаясь вытрясти воду из уха, и ей бы это удалось, не держи её Стейн.

Постепенно корчи женщины становились всё слабее, крики перешли в сдавленные всхлипы, а потом в самый обыкновенный женский плач. И голова её, раздутая до чудовищных размеров, на глазах становилась всё меньше, а тело принимало обычные соблазнительные и женственные очертания. Послышался треск лопнувшей ткани, это разорвалось платье, слишком узкое для новых габаритов её величества. Из второго уха Ирацибеты сочилась какая-то черная жижа, источавшая зловонный запах гниющего мяса. Такая же жижа полилась и из носа у бедняжки. И теперь уже Стейн, сев и вытянув ноги, держал её голову на своих коленях. На его лице было написано глубокое потрясение.

– Поверните голову так, чтобы эта гадость вытекала, – Икабод кое-как поднялся, дрожащими руками заткнув флягу и сунув ее за пояс. – Имею честь представиться, сэр. Икабод Крейн, констебль.

– Илосович Стейн, бывший Валет Червей, бывший Безумный Рыцарь, – усмешка Стейна была неприятной. – Чем обязан?

– Думаю, вначале нам стоит выбраться из этого несомненно интересного, но отнюдь не привлекательного места, – сказал Икабод, поднимаясь на ноги. – Поговорить всегда можно где-то ещё.

– Тут я с вами полностью согласен, – Валет Червей бросил на него быстрый взгляд. – Но сюда легче войти, чем выйти.

– Об этом не беспокойтесь, – сказал Икабод, протягивая ему руку. – Я лишь прошу вас дать слово, что вы исполните моё желание, когда мы выберемся.

– Даю слово, – усмехнулся Стейн, поднимаясь и одной рукой обнимая обмякшую, неподвижную Ирацибету. Чуть наклонился, перехватывая другой рукой под колени свою ношу. Головка женщины, теперь вполне соразмерная, бессильно откинулась на его локоть, и Икабод рассеянно подумал, что кого-то ему напоминают эти нежные черты.

Путь к водопаду, в который втекала кровавая река, был достаточно долог и тяжел. Ирацибета в себя не пришла, и Стейну пришлось весь путь ее нести. Впрочем, Валет Червей не проявлял никакого недовольства и не предлагал Икабоду разделить свою ношу.

– У водопада нас должен ждать кот, – сказал Крейн, чувствуя себя идиотом, но Стейн ничуть не удивился его словам.

Чешир и правда ждал у самого края обрыва, лёжа на плоском белом камне. Шерстка кота поблекла и посерела, он тяжело дышал, поводя ушками. При виде троицы беглецов он с трудом поднялся на лапки.

– Идите за мной. Постарайтесь не отставать и ни в коем случае не оглядывайтесь.

И снова Икабод ощутил знакомое ему чувство, словно приходилось двигаться в густо замешанном желе. Вдохнуть удавалось через раз, от нехватки воздуха мутилось в голове. Но он брел, упрямо выставив подбородок и глядя на маячивших впереди Валета с Дамой Червей. А в голове снова и снова детский голосок напевал песенку про дочку рыбака.

И вновь он не сразу понял, что отпустило. И лишь повалился на пушистую траву, жадно глотая свежий, напоенный ароматом цветов воздух. А рядом сидел Илосович Стейн, баюкая на коленях голову своей королевы.

– Ну что ж, здесь мне придется вас оставить, – проворковал Чешир, улыбаясь прежней улыбкой.

И прежде, чем кто-либо смог возразить, исчез за деревьями.

– Свобода!– счастливо выдохнул Стейн и рассмеялся. – Спасибо тебе, друг! Хотя я и не знаю, откуда ты взялся и зачем помог нам.

– Оттуда же, откуда и в прошлый раз, – сказал Икабод, с улыбкой глядя в его единственный глаз. – Но тогда вы спасли меня, сэр Стейн. Теперь же пришла моя очередь вернуть вам долг.

========== 2. Пути любви ==========

Сгустились сумерки. Валет Червей ухитрился разжечь костер, использовав немного коры с зажигай-дерева и мюмзичий плевок. Для последнего ему пришлось поймать жирного мюмзика и долго щекотать проклятую тварюгу прежде, чем мюмзик решил плюнуть в щекотателя. Валет ловко уклонился и плевок угодил в сложенные горкой полоски коры. Яркая вспышка и потрескивание уютного костерка были наградой Валету за терпение и упорство.

Икабод Крейн следил за всеми этими манипуляциями широко раскрытыми глазами. Тогда как за ним неотрывно следила Ирацибета. У бедняжки всё ещё болела голова и из левого уха текла черная дрянь, но она уже могла говорить и даже улыбаться. Освобожденная от своего кошмарного бремени, она оказалась удивительно нежной и хрупкой брюнеткой с роскошной гривой черно-красных волос.

– Жаль, нечего съесть, – сказал Стейн, присев на ствол поваленного дерева и протянув тонкие длинные руки к костру, – сэр Крейн, куда вы теперь пойдете?

Икабод вздрогнул, подняв на него глаза.

– С вами, разумеется. Ведь ваш оруженосец далеко.

– Со мной? – Валет хмыкнул. – Поспешу разочаровать вас, сэр Крейн. Я не собираюсь спасать этот проклятый мирок.

Ирацибета, сидевшая по другую сторону костра, коротко хрипло рассмеялась.

– А ты думаешь, зачем он вытащил нас из Бесплодных земель?

Стейн медленно улыбнулся, постепенно растягивая алые губы. Гримаса получилась жуткая. Икабод продолжал сидеть, играя с веточкой, по которой ползла ярко-оранжевая красивая гусеница.

– Тогда вы должны обучить меня сражаться, – спокойно произнес он, подняв голову и глядя прямо в единственный глаз Валета. Глаз расширился, улыбка столь же медленно угасла.

– Ты понимаешь, что тебе не победить Зеркальника? – мягко произнес Стейн. Икабод пожал плечами.

– Насколько я понял, важна не победа, а именно ничья. Просто выстоять против Всадника в течение дня.

– И ты думаешь выстоять против того, кто сражается уже целую вечность? – Ирацибета нервно заерзала на своем месте. – Думаешь, сможешь продержаться хотя бы час против него?

Икабод улыбнулся одними губами.

– Если поразмышлять логически, то можно выстроить верную концепцию обороны. План битвы. Но для этого нужно хотя бы уметь драться. Нет, конечно, я занимался немного боксом и фехтованием, однако, моих навыков недостаточно будет для боя со Всадником. Именно потому я прошу вас, сэр Стейн, обучить меня.

Валет вскочил, вцепившись в растрепанные кудри и яростно дергая их.

– Ты сошел с ума, мальчишка! Ты безумнее троицы с Чаепитной поляны!

Икабод снова занялся гусеницей. Поднялся на широкий корень дерева и попытался пересадить оранжевое чудо на листик. Гусеница поразмышляла немного, затем решила, что идея и впрямь неплоха.

– Благодарю вас, молодой джентльмен, – неожиданно густым басом произнесло крошечное создание, – вы весьма обходительны.

Икабод с улыбкой поклонился гусенице и сел на прежнее место.

– Возможно, я и сошел с ума, но всё же прошу вас, сэр Стейн…

Валет с такой силой сжал толстую хворостину, что она разломилась в его пальцах. Ирацибета усмехнулась.

– Обучите меня, – мягко произнес лондонец, – и можете требовать всё, что угодно.

Валет отшвырнул обломки, переглянувшись с бывшей королевой. Ирацибета молча подкидывала в огонь прутики, травинки и прочую горящую шелуху. Валет принялся накручивать прядь своих черных волос на длинный палец.

– Всё, что угодно? – промурлыкал он с плохо скрытым сарказмом. Икабод невольно вздрогнул от того тона, каким были сказаны эти слова.

– Нет, отец, умоляю!

– Извольте замолчать, Икабод Крейн! А пока я добавляю десять ударов к тем десяти, что вам причитаются!

Боль обжигает пламенем. Всё тело сводят судороги от неудобного положения. Плеть в руке у отца Крейна превращается в орудие чудовищной пытки…