Ты боишься меня? усмехнулся Торин, выпуская её руку . Девушка прикусила полную губку.

Ты убийца. Будь моя воля, я бы вонзила тебе в сердце этот штырь для полотенец, – сказала она, сверкнув синими глазами.

-Так вонзи, – Торин взял мыло и принялся намыливать грудь. –Что мешает тебе?

-Приказ моего владыки, – сквозь зубы произнесла брюнетка. Остальные девушки смотрели на неё с плохо скрытым ужасом.

-Вы свободны, – сказал Торин, глядя на то, как жмутся друг к дружке красавицы. –Идите туда, откуда пришли и прекратите трястись, наконец.

Последней покинула купальню темноволосая девица. Бросив через плечо пристальный взгляд на короля, она хотела было что-то сказать, но снаружи послышались шаги и брюнетка ускользнула.

Ты отпустил девушек? несколько удивленно заметил Ариен, входя в купальню.

-Да, отпустил, – Торин кое-как промыл рану от кинжала на груди и отложил мыло. Взялся за скребок, но Ариен легко выскользнул из своей роскошной одежды, оставшись лишь в исподнем, присел на край бассейна и взял скребок из рук короля.

-Сестра решила перебраться в это крыло, – хмыкнул юноша, аккуратно обрабатывая плечи Торина. –Знаешь, твой двойник был конечно тем ещё выродком…но за одно я ему благодарен. Он отдал Лалти в хорошие руки.

-Ты про Кили?

Покончив с руками, Ариен перешел к спине, осторожно отскабливая её от грязи.

-Да, про него. Он нерешителен, пока ещё не способен самостоятельно принимать какие-то важные решения. Кровавый меч сделал все, чтобы превратить его в покорную тень и верного раба… Но думаю, ещё можно что-то исправить.

Торин похолодел.

-О чем ты?

-Поговори с Кили. Попробуй как-то его убедить, что ты не тот, другой… Он все ещё боится. А сестра не знает, что делать и не хочет давить на него.

-Боится? Но чего? Мне показалось, что Кили очень любил…того, другого…

-Кили скорее обожествлял его, – Ариен задумчиво отложил скребок и поднялся с бордюра. –Думаю, тот, другой, много чего позволял себе в отношении племянника. И если Фили был сильнее, то младший просто убедил себя в том, что дядя выше всяких упреков и нормативов.

Торин с такой силой стиснул рукоять щетки, что резная деревяшка раскололась на мелкие щепы.

-Просто поговори с ним как сможешь, господин. В твоих силах поправить то, что натворил тот, другой…

Король поднялся и потянул рычаг, открывая заслонку желоба, откуда на него хлынул поток горячей воды. Затем выбрался из бассейна. Ариен протянул роскошно вышитый халат из тонкой серебристой ткани, но Торин даже не посмотрел на него, шустро влез в свои штаны и рубаху, и выжал длинные волосы прямо на пол.

В спальне было прохладно и тихо. Торин проигнорировал богатую постель и устроился на террасе, под открытым небом, стащив туда один из ковров. Поговорить с Кили… королю вдруг стало так жутко, как не было давным-давно. Пусть это и не его Кили, но он ничем не лучше Кровавого меча. Он погубил племянников, поглощенный жаждой золота, жаждой богатства. Не берег себя, не берег их. Так чем он лучше?

Неожиданно в памяти всплыла темная комната, дрожащее стонущее тело. Воспоминание, не принадлежавшее ему, омерзительное по своей наполненности и силе, накрыло грязной холодной волной. Борясь с подступившей тошнотой, Торин вскочил и бросился к мусорному желобу. Его выворачивало наизнанку снова и снова, в висках гулко стучало, а сознание отказывалось принимать чужую память.

Тише, тише, дядя… ласковая ладошка легла на лоб, придерживая его. Торина затрясло от шока, когда он повернулся, увидев полные слез глаза Кили. Он кое-как доплелся до каменной чаши с водой, прополоскал рот и бороду. В глазах плыло и сердце колотилось как безумное.

-Дядя, ты в порядке?

В порядке ли он? Торину захотелось размозжить голову о резную балюстраду. Как можно быть в порядке? Как можно жить с таким кошмаром?

-Иди сюда, малыш, присядь рядом.

Кили покорно опустился на мраморные плиты, доверчиво глядя на короля.

-Выслушай меня, Кили, – Торин про себя взмолился Ауле, прося дать ему достаточно силы и слов, чтобы…чтобы что?

-Да, дядя…

-Что бы ни было между тобой и Кровавым Мечом…это все в прошлом. Я хотел бы, чтобы ты понял.

-Я понимаю…понимаю…

-Только ты сам решаешь за себя и принимаешь свою судьбу. Никто не может за тебя решать. Ни я, ни твой брат.

Кили съежился, обхватив коленки руками.

«На колени, грязь!»

Торин дернулся, снова захлестнутый чужими воспоминаниями. Повинуясь порыву, развернул к себе дрожащего юношу, задирая на нем рубаху. И прикусил губу, ощутив ледяные струйки пота, ползущие по собственной спине. На теле Кили не было живого места. Грубые рубцы, засохшие струпья, кровоподтеки на ребрах, вдоль позвоночника вырезана полоса кожи.

От его прикосновений Кили вздрагивал, беспомощно, как дрожит плененный зверек, но не делал попыток освободиться. А когда Торин поддернул на нем рубаху, заскулил тоненько и едва слышно, съежившись, но не смея сопротивляться.

-Ауле-создатель, – прошептал Торин, опуская рубаху и притягивая к себе захлебывающегося беззвучными рыданиями парня. –Как ты терпел такое?

Кили уткнулся ему в грудь, давясь слезами, а Торин баюкал его, поглаживая по растрепанной голове. Он ничего не говорил, да и сказать было нечего. Только попытаться исправить зло, содеянное его двойником.

Шли дни, превращаясь в недели. Торин понемногу отходил от кошмара. Большую часть времени он проводил в обществе Фили и Кили, беседуя с ними, наблюдая, как умелые целительницы-эльфийки залечивают страшные раны, оставленные его двойником на телах юношей. Залечить же их душевные раны предстояло ему. Но он даже не представлял, с какого места взяться за это. Гэндальф по-прежнему отказывался говорить с ним о чем-то кроме сортов табака и других бытовых мелочей. Но часто подолгу отсутствовал. Торин бродил по дворцу, пару раз ему удалось увидеть ту черноволосую красотку, которая выразила в купальне желание его убить. Она бросала на него весьма красноречивые взгляды. Однажды он вошел в комнату, выделенную для Ран. Девушка как раз была там, расчесывая свои роскошные медовые волосы, стелющиеся по ковру. При виде короля она напряглась, но Торин поднял руки.

-Не бойся, я просто зашел узнать, все ли у тебя в порядке. Уже ухожу.

Постой… Ран поднялась, собирая волосы и завязывая узлом. –Не уходи.

Торин опустился в одно из коротких кожаных кресел, невольно ощущая горькую нежность при взгляде на тонкую фигурку. Вринда. Она по-прежнему владела его снами и часто по ночам он просыпался, грызя собственные наручи от нестерпимого желания завыть от тоски. Лежал и смотрел в звездное небо, видя в очертаниях чужих созвездий дивное лицо.

-Ты не заходил столько дней. Почему вдруг сейчас?

Торин проследил взглядом полет гребня, упавшего на покрытое шелками ложе.

-Просто наверное всему свое время, – сказал он. –По крайней мере, сегодня ты попросила меня остаться.

-Ты непохож на Кровавого Меча, – сказала девушка, задумчиво глядя на него. – Ариен мне говорил, да и сама я не слепая. Ты совсем другой. Никогда не думала, что такое возможно.

-Для волшебников нет ничего невозможного, – горько усмехнулся Торин. –И я не мог представить, что есть ещё одна… такая…

Та, чьим именем ты назвал меня в первую ночь? тихо спросила Ран. Торин кивнул.

-Она была для тебя важна?

Она моя жена и мать моего сына.

Ран опустила голову. Прилетевший со стороны террасы ветерок принес странный запах. Торин нахмурился, пытаясь понять, что за запах. Неприятный, но знакомый.

-Ты любил её, – Ран задумчиво смотрела на короля. –Ты так говоришь о ней. И ты так сильно похож… но все же совсем другой. Думаю, это я почувствовала в ту, первую ночь. То, что ты не Кровавый Меч. Но мы верим собственным глазам. Знаешь, я бы убила тебя, если бы ты не…не накинулся на меня. Я уронила кинжал впотьмах и не могла найти его. Ты был слишком нежен и ласков, Кровавый Меч любил боль, любил страх… в этом он больше был схож с орками…