-Теперь этого!

Палач колеблется пару секунд, но подчиняется желанию господина. Ило вздрагивает, закрывая глаза, когда жестокие руки рвут на нём одежду. Кричать он уже не может, только бьется и хрипит, пока черное жало впивается в его спину. В глазах темнеет. Ило надеется, что это уже конец. Смерть. Но он ошибается, о, как ошибается!

Очнувшись, он понимает, что прикован к кольцу, вмурованному в пол. Он в пыточной комнате. Голый Тер привязан к деревянной дуге, его рыжая голова свисает вниз. Позади него Ило видит отца. Герцог стоит, усмехаясь, видимо, ждет, когда Ило наконец придет в себя.

-Знаешь, сын, я всё пытался представить, чем этот ублюдок мог привлечь тебя?— с издевкой говорит герцог, наклоняясь и сгребая волосы Тера, приподнимая голову юноши. Тер смотрит на Ило с обреченной нежностью.

-Что бы ни случилось, я люблю тебя, -шепчет он.

-Как трогательно!— герцог ухмыляется ещё шире. Затем неторопливо отстегивает пояс с ножнами и бросает на стол. Ило всё ещё не может поверить, что его отец способен на такое. От ужаса и отчаяния у него перехватывает дыхание. И понимая, что иначе его не остановить, кричит:

-Ты сам ублюдок! Мерзкий ублюдок! Ни одна женщина, ни один мужчина не хочет тебя! Никто! Даже твоя жена! Поэтому ты трахаешь слуг и солдат! Или ты думаешь, я не знаю?!

Герцог медленно приближается и Ило понимает, что всё кончено. Но он слишком измучен и больше не сможет вынести зрелища пытки.

-Отлично, сынок!— в голосе Квиринуса обманчивая мягкость. –Тогда, быть может, захочешь ты…

Он хватает Ило за волосы, заставляя приподняться, извлекает свой огромный багровый член и пытается втиснуть в рот юноши. Ило извивается, задыхаясь от омерзения, в конце концов пытается укусить, но герцог слишком бдителен. Тяжелая затрещина едва не сносит голову.

-Сейчас ты отсосешь мне, -шипит герцог, задыхаясь от злости и похоти, — или твой дружок отправится на ночь в казарму, ублажать моих солдат!

Ило цепенеет. Вне себя от ужаса, он смотрит на человека, которого привык считать своим отцом. Он видит перед собой монстра, в котором не осталось ничего человеческого. Герцог снова бьет его по лицу. Из носа и разбитых губ капает кровь.

-Ну так как?

Ило закрывает глаза. Ничего нет. Больше ничего. Только смертельная усталость. И единственное желание— защитить Тера. Спасти любовь.

-Я сделаю всё, что пожелаешь, — говорит он, глядя сквозь герцога,— я буду делать это так часто, как ты пожелаешь, отец…только отпусти этого мальчика. Прикажи изгнать его за пределы твоих земель. И я сделаю всё, что ты захочешь. И буду делать так часто, как ты этого пожелаешь.

Герцог думает недолго. По его приказу еле живого Тера отвязывают от дуги и выносят из пыточной.

-Ладно, щенок, считай, что ты спас его шкуру…а теперь давай, сделай приятное своему отцу!

…Боль…Дикая, сводящая с ума боль…но болит не тело…ран нет… болит внутри…словно то, что осталось от души, медленно рвут на клочки, выжигают, травят кислотой. Боль так сильна, что смерть кажется слаще сладкого…

-Сэр! Сэр, очнитесь!

Я открыл глаза. Мальчишка плакал, держа мою голову у себя на коленях.

-Что с вами, сэр? Не умирайте, пожалуйста!

Ох, маленький, да я бы и рад умереть! Только смерть не так милосердна.

Я хотел было встать, но голова закружилась. Пришлось какое-то время стоять на коленях, вцепившись в плечи малыша.

-Сэр, вам плохо?

-Ничего…справлюсь…

А сам думал, как справиться с ЭТИМ? С воспоминаниями, похищенными давным-давно…нет, не похищенными, обменянными!

Я наконец-то вспомнил, что привело меня в этот кошмар в прошлый раз. Вспомнил не проходящую боль от утраты любимого, горечь, невыносимый стыд. С того дня, как я выкупил Тера такой дорогой ценой, Квиринус (я больше не мог называть его отцом) словно сорвался с цепи. Он брал меня когда хотел и где хотел, делал со мной всё, что приходило в его извращенный рассудок. Я обязан был постоянно находиться при нём, чтобы он в любое время имел возможность удовлетворить свою похоть. Казалось, он мог заснуть лишь в том случае, если его член находился у меня во рту. Саднящая мучительная боль в нижней части тела, периодически вывернутая челюсть и непреходящее желание умереть стали моими постоянными спутниками.

Он так же велел мне отдаваться некоторым его особо приближенным военачальникам, а сам наблюдал, ему нравилось смотреть, особенно когда он состарился и никакие усилия не могли поднять его мерзкую плоть…

Ради того, чтобы избавиться от тех грязных, сводящих с ума воспоминаний я готов был пойти на что угодно. И я обменял большую часть своей души на забвение, прибавив к ним в качестве плотского носителя левый глаз. Теперь я понимал, что вместе с теми воспоминаниями Сердце Тьмы забрало у меня и ещё кое-что. Что-то настолько важное, без чего я превратился в исчадье Зла. Оно забрало мою любовь к Теру! Терранту Хайтоппу…Безумному Шляпнику…

Вот почему я ненавидел его так сильно! Вот почему после встречи с Алисой, снова пробудившей во мне человеческие чувства, я уже не смог ненавидеть его так, как раньше!

…Прошло довольно много времени прежде, чем я смог встать. Мальчишка тут же уцепился за мою руку. Я провел рукой по лицу, чувствуя странное неудобство. Потом стащил с левой глазницы повязку-сердце и впервые за долгие годы взглянул на мир обоими глазами.

-Вон там мой дом!— сказал мальчуган, когда мы прошли довольно далеко. –Тот, с красной крышей….Ой, это же…Папа! Мэй!

Я увидел мужчину, хромавшего по улице и бегущую к нам девушку. Мальчишка рванул к ним, выпустив меня. А я смотрел на них, чувствуя, как по лицу катятся слёзы. Девушка застыла, глядя на меня с таким ужасом, словно увидела перед собой чудовище. Что ж, подумал я, это действительно страшно— увидеть перед собой живой призрак прошлого. Словно заглянуть в лицо своему греху. Мэй Вудс, девушка, когда-то выдавшая нас с Тером Квиринусу, стояла передо мной, дрожа как осиновый лист.

-Ну здравствуй, Мэй, — сказал я, не делая попыток подойти. –Вышла ли ты за Терранта, когда он вернулся? Счастлива ли с ним?

-Ило…— она заплакала, упав на колени и пытаясь обнять мои ноги— прости…прости хоть ты меня…хоть ты…ведь Террант так и не простил!

====== Прости, если сможешь... ======

Мы сидели, прислонившись к стене дома. Наверное, каждый из нас перебирал в памяти те далекие дни, искал оправдания своим поступкам.

…Он притащился в деревню едва живой, — говорила Мэй, глядя в булыжную мостовую перед собой, весь в крови, почти утративший рассудок…

-Немудрено, после всего, что ему пришлось вынести…

-Он пришел к нашему дому…отец услышал стук, открыл дверь и увидел его…на крыльце…в луже крови…— Мэй тихо заплакала, закрыв лицо руками. Я не стал утешать её. Иногда умение плакать— это спасение для души. Увы, мне это было не дано.

-Сначала мы думали, что он умрет, — продолжала Мэй немного погодя. — Он ведь очень много крови потерял, несколько ребер были сломаны. Я ухаживала за ним как могла, доктора мы позвать не решились. Мы ото всех скрывали, что Тер вернулся в деревню, потому что боялись солдат. В конце концов он понемногу начал приходить в себя, но был очень слаб. Он часто кричал по ночам, звал тебя…а проснувшись, подолгу плакал…

Она покачала головой, словно отгоняя от себя те страшные видения.

-Не проходило и дня, чтобы я не молила Небеса простить мне моё преступление…Ило, я ведь была уверена, что вас просто разлучат… запретят видеться…тогда Террант вернулся бы ко мне…

-В конце концов он и вернулся к тебе, — я не сумел подавить горькую усмешку, -он-то ведь не знал, что это ты выдала нас Квиринусу!

-Да…но я-то знала…Он всё время думал о тебе, обвиняя себя в том, что случилось с вами обоими. Да, Ило, он думал, что это его неосторожность стала причиной того, что герцог Стейн узнал о вас. Целыми днями и ночами он сидел у окна, глядя на башни замка, и плакал по тебе, проклиная себя. Я не могла больше смотреть на его мучения. Я рассказала ему, кто выдал вас и попросила у него прощения…Но он не дал его…Он сказал, что никогда не простит меня…с того дня он перестал есть и пить, хотя ещё не полностью оправился после болезни. Он умирал, Ило…умирал потому, что не видел больше смысла…жизнь без тебя была для него горше смерти…