-Привет!

-Эээ...как тебя зовут?— поинтересовался черноволосый паренек на вид чуть старше рыжего, одетый в изящный темно-серый костюмчик, ладно облегавший его удлиненное тело. Рыжий мальчик поднялся, протянув слегка испачканную в песке ладошку.

-Я Тер, а ты?

-Ило. Ты тут живешь?

-Нет, что ты! Я живу там, за лугом. А ты случайно не из Замка?

-Я…да…а как ты догадался?

-Уж больно ты одет здорово!— с легкой завистью ответил Тер. –У нас такого не носят.

-А…эээ…а что ты тут делал?— полюбопытствовал Ило, разглядывая предмет, который лежал на берегу, длинную палку с привязанной к ней тонкой веревочкой, на конце которой был закреплен крючок.

-Я? Рыбу удил. Ха, ты так смотришь, как будто удочки никогда не видел!

-Ну…вообще-то нет…-Ило покраснел, смущенно глядя на рыжего. –А…эээ…как её используют, эту удочку?

-Ого! Ну, на удочку ловят рыбу. Вот, смотри…для начала нужно накопать червей, потом…

…Они сидели на берегу и болтали обо всем на свете. Об удочках, о рыбе, о всяких интересностях. Тер веселился от души, глядя, как его новый друг пытается насадить червяка на крючок, зато когда Ило поймал свою первую рыбешку, запрыгал, хлопая в ладоши.

-Здорово! Ты прирожденный рыбак!

-Ты так думаешь?— польщено улыбнулся Ило, впрочем, гордый ничуть не меньше Тера.

Наловив рыбы, они пообедали краюхой хлеба, которая была с собой у Тера и головкой ноздреватого ароматного сыра, которая нашлась в мешочке, привязанном к поясу Ило. Вполне сытые и довольные, растянулись на песочке и продолжали прерванную болтовню. Вечерело. Тер спохватился, что ему ещё бежать через поле домой. Ило не хотелось расставаться с новым другом, ему ещё ни с кем не было так интересно и весело. Но Тер был прав, солнце уже двигалось к закату.

-Если хочешь, приходи сюда завтра, — сказал рыжик, сматывая леску и собирая остатки трапезы, чтобы бросить в воду рыбкам.

-Конечно, хочу!— обрадовано заверил Ило. – Я принесу сладостей и мы съедим их вместе. Ты любишь сладкое?

-Ещё бы! Кто же не любит сладкого! Только мне его нечасто удается попробовать. Мы ведь не слишком-то богаты.

-Тогда до завтра!— Ило обхватил своего нового друга за шею и от души поцеловал в щеку, как обычно целовал бабушку или маму.

-До завтра!— согласился Тер, немного удивленный таким обращением, но отвечая тем же. Мальчики разошлись, и каждый из них с нетерпением ждал завтрашнего дня…

…Я с трудом открыл глаза, заставив себя встать. Кажется, началось… С Сердцем Тьмы никогда не знаешь, что это будет, твой самый страшный кошмар или самая заветная мечта.

-Спокойно, парень, -сказал я сам себе, бредя вперед между покореженных останков чего-то, напоминавшего железные цветы размером с деревья. Промозглый ветер пробирался под доспехи, где-то вдали грохотал гром.

Одиночество хорошо тем, что, привыкнув к нему, ты не чувствуешь себя слабым и напуганным, оказавшись в месте вроде этого. Хотя зная, что оно из себя представляет, я был готов к любому самому жуткому кошмару.

Чего я не мог понять, так это откуда взялось странное воспоминание о рыжем мальчишке. Ничего подобного я не мог припомнить, хотя неплохо сохранил в памяти те дни. Но тем не менее ЗНАЛ, что всё, виденное мной было правдой. Это было во мне, внутри меня. Так глубоко, что отыскать это воспоминание казалось нереальным.

Странный звук не давал мне покоя. Он тревожил, заставляя ускорять шаг. Я озирался, пытаясь определить, откуда он идет. Он становился всё сильнее и громче и под конец уже сделался оглушительным. Незадолго до того, как закончился железный лес, к нему присоединился запах, который было невозможно спутать ни с чем другим. Запах крови! Лес железных цветов закончился внезапно. Я стоял перед мостом, перекинутым через реку, в которой вместо воды текла густая темно-красная жидкость. Река Крови медленно несла свои воды под мостом, сотканным из живых бьющихся сердец! Их биение и было тем звуком, который сводил меня с ума. Словно в оцепенении я стоял перед этим препятствием, пытаясь собраться с духом и ступить на живой мост. В этот момент я наверное впервые в жизни пожалел, что моё собственное сердце не окаменело до конца.

-Ты забавный, Стейн!— сказало одно из сердец, я не понял, какое именно. –Пронзая нас, ты ведь не задумывался о том, что мы живые! Что же теперь останавливает тебя? Что заставляет медлить?

Я смотрел, как колышется шаткий мост из сердец, которые когда-то пронзил мой меч. Я думал о том, каков был мой путь до встречи с Алисой, о том, что плата всегда бывает высока.

-Чего же ты медлишь, иди!— хихикнуло другое сердце. –Что тебя останавливает?

Я должен пройти, — сказал я, подходя к мосту (сердца забились быстрее), там, в Сердце Тьмы человек, которого я…жду. Я должен пройти…

-Ты сможешь пройти, Стейн!— засмеялось то сердце, что говорило первым. –Для этого ты должен отыскать среди нас то единственное, что всегда было и навсегда осталось твоим! И попросить у него прощения!

В глазах у меня потемнело. Опустившись на колени, я обхватил голову обеими руками. То единственное…

…что было…

…моим…

…ВСЕГДА…

…даже тогда…

…когда тонкое лезвие потайного кинжала…

…такое тонкое, что напоминало иглу…

…вонзилось в него по самую рукоять!

Не знаю, сколько я так стоял, погруженный в нестерпимую горечь воспоминания. Наверное, лишь в этот момент я ощутил нечто, чего не чувствовал раньше. Нечто настолько чуждое, что я не сразу смог понять, что это за чувство.

-Стыд?— услышал я удивленный возглас. –Неужели Илосович Стейн способен на стыд?!

Я поднялся с колен, глядя перед собой. Странное ощущение охватило меня. Медленным движением я поднял кинжал, единственную вещь, что взял с собой в этот путь. В мозгу бились строчки, слышанные в далеком детстве, когда мать читала мне рыцарские романы и сонеты. Строчки из старинного романа-баллады «О Черном Сердце»…

О ты, что бьешься в груди моей

Навстречу тому, что в её груди,

Оно же навстречу тебе,

Словно птица, рвется.

В безумной,

Лишенной рассудка любви…

-Сердце Ирацибеты фон Кримс! –позвал я, разрезая кожаные латы и обнажая грудь. А потом косо всадил острие в грудную клетку и повел вниз, рассекая по кругу кожу, плоть и кости. Боль была такой, что я опустился на колени, едва не теряя сознание. В глазах стоял красный туман, во рту пересохло, и взглянув вниз, я увидел своё собственное сердце, содрогающееся в кровоточащем отверстии.

-Ирацибета…— на большее не было сил.

Оно вырвалось из груды возмущенно затрепетавших сердец и спустя мгновение прижалось к моему собственному. Я слышал возмущенные вопли остальных сердец, но до них мне не было дела.

-Мне жаль, Ирацибета…— прошептал я, глядя на её сердце, прильнувшее к моему в последнем жарком объятии. – Мне так жаль…ты единственная …любила всегда…даже там…

-Я и сейчас люблю!— грустно ответило мне сердце Ирацибеты.

-Ты простишь меня…когда-нибудь?

-Я уже простила. Ведь если любишь, то прощаешь.

Оно упало мне на ладони и я бережно прижал его к губам. От этого прикосновения оно затрепетало, словно птица, пытающаяся взлететь.

-Я преклоняю колено…— прошептал я, вспоминая древнюю как мир формулу-…перед прекраснейшей…чистейшей…благороднейшей…

В глазах потемнело, но я договорил из последних сил, понимая, что должен докончить, даже если после этого умру.

-…дамой из всех…что были рождены под Солнцем…Ирацибетой фон Кримс…и прошу…

-НЕТ! НЕТ! НЕТ!— вопили сердца. Но их я не видел. Для меня существовало лишь одно…то, что лежало на моих ладонях, сияя словно драгоценный камень.

-…прошу оказать мне честь…и стать Дамой моего Сердца!

Мир померк.

…Когда я открыл глаза, она сидела рядом, с улыбкой глядя на меня. Хрупкая девушка, чьи темные вьющиеся волосы ниспадали до пояса. У неё были нежные тонкие черты лица и огромные темные глаза. Она напоминала мне кого-то…

-Путь свободен!— сказала она, ласково проводя рукой по моей щеке.