Терри застонал. Он хотел отвести взгляд, но не смог. И глаза закрыть тоже не смог. Стоял на коленях над рекой и смотрел, как серебристая цепь окрашивается кровью, как отлетают от спины Стейна клочья кожи и мяса, как алые брызги широким веером пятнают колонны и пол, оседают на волосах и мундире стражника. Мирана подалась вперед, облизывая черные губы и прерывисто, возбужденно дыша. Цепь взлетала и опускалась на спину Стейна снова и снова, и вскоре показались бело-красные очертания ребер. Голова его бессильно упала на грудь, тело обмякло, и он повис в оковах, но палач не останавливался. Теперь уже окровавленные осколки костей отлетали вместе мясом. По белым мраморным плитам растекалась густая пурпурная лужа…

— Хватит… — сдавленно прошептал Терри. — Не надо больше…

Он отшатнулся от реки, хватая ртом воздух. Как бы ни был Терри зол и обижен на Стейна, таких мучений он не пожелал бы и заклятому врагу. Он и представить не мог, что кто-то способен на столь чудовищную жестокость. Желудок скрутило спазмом, он уперся руками в землю, и его вырвало желчью. Едкая жгучая горечь обдирала горло, затекала в нос. Терри подполз к реке, растянулся на берегу и жадно глотал ледяную воду, пока она не смыла омерзительный привкус. Потом окунул голову и лежал так, насколько хватило дыхания. Вот только избавиться от страшных картин это не помогло — увиденное впечаталось в память раскаленным клеймом.

— Теперь ты знаешь, — мягко сказал Чешир, взмахнув лапой. — Нам чудом удалось вытащить Валета, призвав на помощь его дальнего родича, Бубнового Короля. Мирана побоялась ссориться с царственным собратом и отдала ему то, что осталось от Стейна. Она думала, что он не выживет. Да и вряд ли кто-то другой вынес бы такие пытки.

— После такого мудрено остаться в живых, — сипло отозвался Терри, содрогнувшись. Горло все еще саднило, и он закашлялся. — Как же сэр Стейн вылечился?

Кот мурлыкнул и облизал его руки. Под шершавым языком оставленные колючками царапины исчезли без следа.

— А теперь ступай обратно и слушайся наставника, — Чешир напоследок лизнул Терри в щеку, исцелив еще одну царапину. — И будь готов…

— К чему? — спросил Терри у растворяющегося в воздухе Кота.

Ответ донесся уже из пустоты.

— К странностям и непонятностям!

Стейн дремал, устроившись в корнях громадного вяза. Впрочем, даже во сне он чутко прислушивался к звукам, запахам и гулу земли. Эта выработанная годами привычка не раз спасала ему жизнь.

Он слышал, как вернулся Терри. На землю упала охапка хвороста, потом ударило кресало, и вскоре потянуло дымом. Раздалось негромкое звяканье — над огнем повис котелок. Пахло кровью зелюка. Неплохо. Значит, на ужин будет что-то посущественней жесткого сухого мяса снарка, которое к тому же становилось несъедобным. Приоткрыв глаз, Стейн повернулся так, чтобы волосы упали на него. Теперь можно без опаски наблюдать за младшим Хайтоппом. В обычное время он запрещал себе даже эти взгляды. С возрастом Терри все сильнее походил на мать, и чем дальше, тем больше Стейна сводила с ума гремучая смесь ненависти и безумной страсти. Он до сих пор помнил каждую черточку, каждую морщинку на изможденном, но красивом лице. Помнил ночь, когда унес спящего ребенка из домика в Лавовой Долине. И многое отдал бы, лишь бы вновь увидеть Алису.

Иногда ему снилось, как они занимаются любовью, как она мечется и стонет под ним. Но каждый раз, взглянув в любимое и ненавистное лицо, Стейн видел перед собой не Алису, а Терри. И кончал от одного осознания этого. Он просыпался задыхающийся, взмокший, измученный, и какое-то время лежал, глядя в темноту и проклиная все и вся. А потом прокрадывался к реке — или к озеру, если они уходили вглубь долины — чтобы смыть с тела и одежды сперму. Случалось, что пробуждение наступало раньше оргазма, и тогда приходилось помогать себе рукой. Стейн старался представить лицо Алисы, но ее черты отражались на другом лице, мужском. Он стискивал зубы или закусывал ребро ладони, подавляя стоны, и вбивался в собственный кулак — до боли, до судорог в теле, до полного изнеможения. Он ненавидел себя за это, но не мог сопротивляться желанию. И благодарил бога, в которого не верил, за свою предусмотрительность, за то, что давным-давно настоял, чтобы Терри всегда спал отдельно. Словно заранее знал, что однажды взглянет на сына Алисы и Шляпника совсем другими глазами.

И тем тяжелее было осознавать, что Терри уже не ребенок. Стейн боялся этих мыслей. Боялся думать, что произойдет, если тот станет чуть ближе. Поэтому держал его на расстоянии, цеплялся по малейшему поводу, изводил придирками. Делал все, чтобы Терри не привязался к нему. Достаточно того, что он сам угодил в эту ловушку, переступив через себя, через ненависть к Алисе Кингсли.

========== Часть 3 ==========

Терри хлопотал над ужином, вполголоса напевая марш Боевых Крыс, подхваченный неведомо где. Стейн смотрел, как он бросает в котелок душистые травы, ловко нарезает грибы. Аромат похлебки щекотал ноздри. Стейн был голоден, но по-прежнему лежал неподвижно, любуясь воспитанником. В конце концов, изредка он мог позволить себе такую малость. Тем более полюбоваться было чем. Лицо Терри еще не до конца утратило полудетскую мягкость черт, хотя прошлой зимой ему исполнилось восемнадцать. Нескладный голенастый подросток превратился в молодого воина с сильным телом, закаленного, привычного к любым невзгодам. Светлые волосы выгорели почти до белизны, и Терри связывал их в хвост кожаным шнурком. Он был копией Алисы во всем, кроме глаз — зеленых, с золотистыми крапинками вокруг зрачка, в точности как у Шляпника. Благородство сквозило в его жестах, поступках, во взгляде и словах.

— Ужин готов, сэр Стейн! — донесся до Валета непривычно хриплый голос, и он вдруг поймал себя на мысли, что беспокоится, не простудился ли мальчишка. Хотя с чего ему простужаться, с детства купался в холодной воде.

Стейн нехотя поднялся — при выборе между голодом и созерцанием того, как Терри снует по поляне, он предпочел бы второе. Он потянулся, разминая затекшие мышцы, подхватил меч, сделал несколько стремительных выпадов. Чувствовать себя… целым было слишком хорошо.

Когда-то прислужники Мираны переломали ему все кости, превратили его в скулящий от адской боли кусок истерзанной плоти. Стейн не мог забыть дни, проведенные в грязной темнице Мрамориала. Не мог забыть, как хрипел сорванной глоткой, пока Мирана отрезала ему пальцы на руках — для своих зелий. Если бы не Чешир… К счастью, Коту он был нужен живым и здоровым. Пальцы, правда, отрастали долго и чертовски болезненно.

— Принеси воды, — велел Стейн, усаживаясь около костра. — Да поживее!

Терри без возражений поднялся и пошел к реке. Стейн бросил быстрый взгляд ему вслед и нахмурился. Слишком уж безропотно дерзкий подопечный подчинился после сегодняшней перепалки. От внезапного предчувствия сердце на миг сжалось, а спину обдало холодом.

— Не отталкивай его, — мягко произнес Чешир, появляясь из воздуха прямо перед Стейном. — Терри нуждается в твоей поддержке, а не в ненависти. Ты ему нужен.

— Тебя спросить забыл, — буркнул Стейн, стараясь не смотреть в ярко-зеленые глаза. — Не лезь не в свое дело, Кот!

— Мальчик нуждается в тебе, — повторил Чешир и опустился на землю. Взгляд его все так же был обращен на Стейна. — Ты — вся его семья, человек, который стал для него… особенным. Он обижен на тебя, зол, но несколько слов, и…

— Я сам решу, как вести себя с ним, — ответил Стейн ровно, стараясь не выдать чувств.

— Ты привязался к нему, — Чешир склонил голову набок. — Не так ли?

Стейн пожал плечами и принялся помешивать похлебку. Глаза Кота стали круглее обычного.

— Не может быть… Ты его полюбил, — Чешир усмехнулся. — Надо же, Валет Червей, жестокий беспринципный убийца, оказывается, способен любить. И что ты будешь делать, когда все закончится?

Стейн медленно выдохнул сквозь зубы.