Алиса кивнула.

— Понимаю. И не виню вас.

— Мне очень жаль. Ах, если бы вернулся Бравный Воин… — последнюю фразу сэр Роан произнес едва слышно.

Алиса усмехнулась и пошла вперед. На душе вдруг стало очень легко и спокойно. Так спокойно, как не было со дня ее возвращения в Андерленд. Она знала теперь, что смерть — не конец пути, а его начало. Настанет час, и Терри, дитя двух миров, призовет ее, Алису Кингсли, и ее мужа, Терранта Хайтоппа, Безумного Шляпника. И за ними пойдут такие, как сэр Роан, и другие, кто не захочет жить в постоянном кошмаре.

Она обернулась и успела увидеть исчезающую улыбку без кота.

========== Часть 2 ==========

И на твоей душе тина из тин,

Она вообще-то когда-нибудь пела?

Но есть самосохранения инстинкт,

Быть может, он тебе подскажет, что делать.

Ты думаешь, я весь такой рад стараться

Лишь бы не замочили?

Но меня не учили драться —

Меня убивать учили.

Алексей Костюшкин

I

— Держи оборону, щенок! У тебя меч или чайная ложка?!

Резкий оклик подействовал на Терри словно удар кнута на норовистую лошадь. Он отскочил и в бешенстве швырнул затупленный тренировочный клинок под ноги наставнику.

— Я бы держал, если бы вы не орали на меня каждую секунду! — огрызнулся он, рукавом отирая выступившую на лице и груди испарину. — За что вы так ненавидите меня, сэр Стейн?

Стейн опустил оружие и отступил к полуразрушенной стене. За те годы, что Терри знал его, он мало изменился. Тот же пронзительный единственный глаз, та же безжалостная улыбка, похожая на кровавую рану. Разве что волосы припорошило серебром, да глубокая вертикальная морщина прорезала лоб — Валет часто хмурился.

— Такой же строптивый, как мать. И такой же дурак, — ядовито бросил Стейн и ногой подкинул меч к воспитаннику. — Подними.

Терри нехотя наклонился и сжал потертую рукоять.

— Продержись хотя бы несколько минут, — еще язвительнее добавил Стейн, принимая боевую стойку. — Враги не будут ждать, пока ты ковыряешь в носу. Твой отец был хитрым и умным ублюдком, но ты явно пошел не в него. Тебе мозгов не хватит спрятать в шляпе иглы.

— Не смейте говорить так о моем отце! — заорал Терри и в ярости нанес такой удар, что сам едва удержал меч. Отпрыгнул и кинулся в атаку снова. — Вы мизинца его не стоите!

— О да, конечно, — с издевкой откликнулся Стейн, с легкостью парируя все его выпады. — Сколько раз тебе повторять, что злость — плохой помощник в бою? Не лезь на рожон, сопляк! Всегда держи себя в руках…

Он стремительно ушел вбок, сделал обманный финт, лезвия скользнуло вдоль лезвия, высекая искры… Повернув кисть, Стейн выбил у Терри меч, который, сверкнув на солнце, улетел в колючие кусты. Тяжелое навершие ударило по запястью. Терри схватился за ушибленную руку, и тут же в грудь ему уперлось скругленное острие.

— …Иначе жертвы, принесенные твоими родителями и другими людьми, будут напрасны, — спокойно договорил Стейн. — Кстати, ты убит. Достань свое оружие.

Терри злобно сверкнул глазами и, закатывая рукава, поплелся к зарослям. Чтобы добраться до меча, ему пришлось залезть глубоко в колючки, и он здорово ободрал руки и щеку. Выругавшись шепотом, Терри осторожно попятился, надеясь, что штаны с рубашкой останутся целы. Он спиной чувствовал взгляд наставника и точно знал, что тот довольно ухмыляется.

— Пойди, проверь силки, — велел Стейн, будто не замечая исцарапанных рук Терри. — Разбудишь меня, когда ужин будет готов.

Терри, стиснув зубы, вбросил меч в ножны, надел перевязь и потащился выполнять приказ. Душила обида, но деваться было некуда. Он никогда не покидал долину, где они жили со Стейном, не знал мира за ее пределами. Временами казалось, что кроме него и его жестокого наставника больше никого не существует. Правда, иногда появлялся Чешир и рассказывал истории…

***

В силок попался тощий зелюк, но и этой жалкой добыче Терри обрадовался. Вяленое мясо снарка уже отдавало горечью, и после него подолгу мучила жажда. Свернув зелюку шею, он заново поставил силок. Потом отошел к мелкой речке, устало опустился на плоский камень и принялся ощипывать добычу. Плакучая ива полоскала в воде длинные ветви, яркие зеленые перья цеплялись за листья, но течение быстро подхватывало их и уносило за излучину.

— За что он так ненавидит меня? — грустно спросил Терри у куста боярышника. Куст, понятное дело, промолчал. — И зачем тогда вообще взялся учить?

— Не время для обид, — мурлыкнул знакомый голос, и среди ивовых ветвей засияла широкая улыбка без Кота. — Срок близится, мой мальчик.

— Здравствуй, Чешир, — слабо улыбнулся Терри. — Давно ты не приходил.

Он опустил выпотрошенного зелюка в воду, смыл с него кровь и остатки пуха.

— Кошачьи Тропы неисповедимы и могут увести далеко, — Чешир подплыл ближе, переворачиваясь в воздухе, и пощекотал ему хвостом подбородок. — К тому же я обязан присматривать за другими местами, людьми и событиями.

— От его ненависти больно, — со вздохом пожаловался Терри, почесывая Кота за ухом. — Он считает меня никчемным, вечно придирается, орет. Иногда мне кажется, что его слова как иголки, втыкаются прямо в сердце и застревают там.

— Стейн тебя не ненавидит, — Чешир мурлыкнул и потерся пушистым боком о щеку Терри. — Вот уже десять лет он тебя оберегает и учит. Ради твоего спасения он рисковал собственной жизнью.

— Рисковал, как же, — сердито, но с оттенком горечи произнес Терри. — За все эти годы он мне доброго слова не сказал. Даже «спасибо за обед». Зато обругать меня или моих родителей не забывает. Его злоба невыносима!

Чешир медленно отплыл от него и завис над рекой. Длинный ус Кота, отломившись, закружился в воздухе и упал вниз. Но не уплыл, а задрожал, посылая круги по воде. Терри с любопытством наблюдал, как по прозрачной поверхности заструились огненные сполохи. Чешир каждый раз показывал ему какие-нибудь чудеса, но такое он видел впервые. Текучее пламя расплескалось рыжим кругом, и в этом круге появились картины, которые заставили Терри похолодеть.

Горели посевы, в пламени метались тощие измученные создания. Пожилая Кошка в разорванном платье пыталась выжать хоть каплю молока из иссохших сосцов, чтобы накормить умирающего от голода котенка. Рядом валялись остальные котята, изрубленные и растоптанные уходящими Пешками. Бесчисленные пепелища щерились балками сгоревших домов. На сожженном поле лежали мертвые жнецы, и на их трупах пировали громадные вороны, окольцованные белыми королевскими браслетами. Куда ни кинь взгляд — везде царили хаос и разрушение.

Затем изображение сменилось, и Терри увидел Стейна. Его наставник выглядел куда моложе, чем сейчас. Он сидел, привалившись к стене. Терри не сразу разглядел цепи, которыми тот был прикован. Черные доспехи были разбиты, камзол и рубашка разорваны. В прорехах светилась белоснежная кожа, покрытая лиловыми синяками. Вот Стейн посмотрел куда-то вбок, по его лицу прошла судорога, но тут же вернулось прежнее спокойствие. Когда несколько Карт и Пешек приблизились к нему, он что-то произнес — губы его шевелились, но не было слышно ни звука.

— Смотри внимательно, мой мальчик, — сказал Чешир. Терри никогда прежде не слышал у него такого серьезного и печального голоса. — Это случилось после того, как Стейн переправил тебя через границу владений Белой Королевы. Сам он, увы, скрыться не успел.

И Терри смотрел, замерев от ужаса. Теперь перед ним был огромный зал, где на троне восседала Мирана Мрамореальская, вся в белоснежных шелках и кружевах. Ее прекрасное лицо было невыразимо благостно, на губах играла улыбка. Она что-то сказала стоящему на коленях Валету, и тот медленно покачал головой. Мирану перекосило от злобы. Она махнула рукой. Две огромные Пешки принялись каменными кулаками и древками копий сбивать со Стейна остатки брони, после чего привязали его за руки между колонн. Рослый стражник стал позади него, намотал на кулак тонкую длинную цепь, несколько раз взмахнул, примеряясь, и с оттяжкой ударил.