— Нет, спасибо. Так что за парня привел Кукольник? И когда это было?

— Задолго до твоего второго пришествия. Вскоре после первого, когда казалось, что всё идет на лад.

— А поподробнее?

— Ну, ты ведь ушла тогда. Вскоре после того объявился Кукольник, и вначале мы не видели в нем угрозы. Всё произошло так неожиданно, так странно. Он пришел с мальчишкой, чуть старше тебя. Жалкое было зрелище! Но оказалось, что мальчуган был способен с помощью своих снов менять и подчинять наш мир. Кукольник с его помощью опутал Страну Чудес своими проклятыми нитями, и мы долгое время жили в страхе. А потом вернулась ты…

Квази отвлекся на кружку, принявшись драить её полотенцем с ожесточением, достойным лучшего применения.

— А что ты знаешь о Радужном Грибе? — рискнула спросить Алиса, впрочем, не надеясь даже на положительный ответ. Тем сильнее она была удивлена, когда Черепах задумчиво покивал.

— Слышал я про такое. Но здесь они не растут, к счастью, наверное. Только под морем, в Обманчивых Глубинах.

— Почему к счастью?

— Это очень страшная штука, Алиса, — вздохнул Квази и отхлебнул солидный глоток бренди, — это гибель для нашего мира. Его могут употреблять лишь те из людей, кто стоял на краю смерти и чей мозг поврежден болезнью. Отведав Радужного Гриба, они становятся почти всемогущими. Им подвластны Норы и Врата в любые миры.

— Всё это очень странно, Квази, — нахмурилась Алиса, вертя в руках спичку, извлеченную из сумки, — по словам существа… того, кто захватил Королевские Земли, мы с Джеком — единственные, на кого подействовал Радужный Гриб.

— А как ты думаешь, почему ты так легко проникала в нашу Страну Чудес?— задал ответный вопрос Черепах. — Об остальном тебе лучше спросить Чешира, я и так сказал слишком много.

Алиса чиркнула спичкой о стойку и уставилась на золотистое пламя.

— Чешир, думаю, пришла пора сказать правду, — жестко произнесла она. — Я требую ответов. А иначе катись всё в Ад!

— Ну, наконец-то ты хотя бы научилась стоять на своем, а не спускать по ветру свое желание знать, — хмыкнул котяра, появляясь прямо на стойке. Выглядел он ещё более изможденным, чем обычно, на лбу и ушах порезы воспалились и сочились белесой смесью крови и гноя, а серьга исчезла.

— Отвечай, — Алиса с трудом заставила себя говорить спокойно, — кто или что я такое? Почему Радужный Гриб действует только на нас с Джеком?

— О Джеке скажу лишь, что он стоял на краю однажды, и болезнь изменила его, уничтожила преграды в его голове, — покачал головой Чешир, укладываясь на стойке. Его впалые бока тяжело вздымались и опадали. — А насчет тебя… что могу я сказать, Алиса? Что ты всегда была частью Страны Чудес? И что Страна Чудес — это отчасти порождение твоего больного рассудка. Твоя боль, твоя болезнь, и твоё желание быть нужной.

Алиса едва не выронила почти догоревшую спичку.

— О чем ты говоришь, кот? — голос её позорно дал «петуха». — Что за глупости?

— Ты была очень больна. Твоя мать едва выходила тебя, вытащила из рук Смерти. Но проход в Страну Чудес оказался открыт для тебя, как и для Джека. Вы оба были больны и мозг твой поврежден, как и его.

— Ты врешь!— Алиса сжала побелевшие руки. Глаза её стали огромными, чуть не в половину лица.

— Зачем мне это? — устало мурлыкнул Чешир. — Одно скажу тебе — ты действительно фактически создала Страну Чудес, взяв за основу умирающий мир, лежащий по другую сторону Вечности. Ты возродила его, ты дала ему новую жизнь.

— Но я ведь нормальная! Я не сумасшедшая!

— Безумие не выбирает, Алиса. И твой путь лежит в Страну Чудес, потому что ты сама призвала её в этот мир. Ты — созидательница и владычица, как и принц Эдди, он же Джек Кричер.

— Как и Бамби? — в голосе Алисы появились нотки сарказма. — И как несчастная девчонка, которую готовили мне на замену? Как-то слишком уж много повелителей на одну Страну Чудес!

— Девчушка не призывала этот мир, она лишь могла приходить в него по своему желанию. А Бамби не проникал в наш мир, — покачал головой Чешир, — Кукольник был лишь его Отражением, жестокой тварью, созданной чуждым разумом из тайных желаний и потребностей. Его помог создать тот, кто таился за спиной у Бамби, тот, кто сейчас простирает свои нити по Стране Чудес.

— Машинист, — угрюмо кивнула Алиса и потерла виски, — всё так сложно, кот. И я все ещё не представляю, что мне делать или хотя бы с чего начать. Поэтому для начала давай-ка, я промою твои царапины. Ты неважно выглядишь.

Улыбка Чешира на сей раз была почти такой же яркой, как и в первые дни их знакомства.

— Ты все-таки предложила это, — удовлетворенно произнес он, — это значит, ненависть оказалась слабее, чем сострадание. Просто погладь меня, Алиса, этого будет достаточно, чтобы излечить самые болезненные раны. Я ведь говорил уже, что ты — владычица этого места. Здесь тебе подвластно всё.

Она осторожно коснулась припухшего, сочащегося гноем кошачьего лба и кончиками пальцев повела между ушей. От пальцев на серой безволосой шкуре оставались золотые следы. На глазах исчезали глубокие язвы, покрывающие исчерченное татуировками тело. Кот сел и принялся вылизывать переднюю лапу раздвоенным ярко-алым языком.

— А теперь тебе надо поспешить, — сказал он, наклонив голову так, что вновь появившаяся в ухе серьга едва не выпала из отверстия. — Пока Джек в беспамятстве, его разум пребывает в полной власти Машиниста.

Алиса открыла глаза, глядя перед собой. Из угла доносилось тихое посапывание — Страйф не собирался упускать ни мгновения положенного ему отдыха. Алиса повернулась так, чтобы видеть его растрепанную светловолосую голову, лежащую на сплетенных руках. Ей было приятно смотреть на него, приятно было видеть его и находиться рядом. Но при мысли даже о том, что он коснется её, обнимет, девушке становилось так худо, что сердце отказывалось биться. В памяти всплыли непрошенные, ненужные воспоминания о том, что творил с ней Бамби. Он заставил её забыть о ночах, что она делила с ним, а теперь те мерзкие сцены всплыли в памяти. Лишенная рассудка и воли, марионетка в его руках, она вынуждена была терпеть его ласки и поцелуи, отвратительный шепот во мраке, когда ему припадала охота сравнить её прелести с прелестями Лиззи.

«Никто не коснется тебя, кроме меня, Алиса. Ты — моя личная шлюха. Как и твоя сестра. Быть может, когда ты мне надоешь, я буду продавать тебя… скажем, по цене втрое большей, чем полагается за строптивую сучку с холодной и вечно сухой вагиной. Твоя красота стоит того. Хотя твоя сестрица была куда горячее…».

Она заскулила, пытаясь вырваться из-под власти кошмарных воспоминаний. Сжалась в комок, всхлипывая от чудовищной боли, от обиды. Память вернулась, когда её не просили. Вернулась, когда не была нужна. И оставила её лежать в луже слез, грязи и боли, изнемогая от желания умереть.

— Алиса, девочка, что такое? — раздался над головой встревоженный голос Страйфа.

Он сел на край кровати и обнял её, укрыв одеялом. Прилег рядом, словно как-то мог защитить её от боли. Алиса хныкала и скулила, не имея сил даже на полноценный плач. Прикосновения гладиатора были нежны, но несли кошмарную, непереносимую боль. Он не мог, не должен был желать её, не должен был любить шлюху, делившую постель с убийцей собственной сестры. Это было неправильно, противоестественно.

— Всё хорошо, малышка, — шептал он, осторожно баюкая её, — не бойся. Всё будет хорошо. Ты справишься.

Она зарыдала и повернулась, уткнувшись ему в грудь. Страйф не делал попытки прижать её или поцеловать, просто лежал рядом и его низкий сильный голос проникал в сознание, заглушая мерзкий шепот воспоминаний. Чувствуя на плече его руку, Алиса заплакала ещё горше и плакала, пока не впала в тяжелое забытье.

========== Глава 7. ==========

Она очнулась от того, что рука гладиатора нежно трогала её волосы.

— Проснись, малышка, — позвал Страйф, — просыпайся. Рыбьи разведчики прибыли. Говорят, эта тварь уже выползла из своего логова и направляется сюда.