Дождь хлынул так неожиданно, что у Аренса и Хассе не было времени добежать до типи, которое стояло за небольшим пролеском. Зато невысокие скалы, возле которых молодые люди расположились, изобиловали пещерами.

— Сюда, быстрее, — Хассе торопливо затащил мокрого Аренса в небольшую, но вполне сухую и уютную пещерку. — Раздевайся скорее, не то простынешь.

Сам он шустро сбросил с себя тряпье и остался только в коротенькой повязке на бедрах. Аренс, стуча зубами, стянул куртку и нижнюю рубаху, а затем и мокасины со штанами.

— Все хотел спросить, почему мы живем отдельно от остального племени? — полюбопытствовал Аренс, которому было скучно сидеть молча. Хассе кончил выжимать воду из своих прекрасных длинных волос и откинул их на спину. Волосы Аренса не были так длинны, хотя и отросли порядком за прошедшие месяцы; обычно он связывал их в хвост кожаным шнурком. Хассе нравилось, когда он распускал их: волосы бледнолицего были белыми, как облака, и вились крупными локонами.

— Дедушка — шаман, Говорящий с Ветром, он слышит чужие мысли и умеет читать в сердцах, — отвечал Хассе, растираясь, чтобы согреться, и растирая Аренса, — ему иногда бывает трудно жить рядом с людьми, слышать их все время. Но ты ведь сам видишь, люди все равно идут в наш типи за помощью.

Они еще немного поговорили на маскоги, в основном обсуждая последние новости племени. Потом уставший за день Аренс прикорнул было, опершись о стену, у которой сидел, но Хассе не позволил ему.

— Стена холодная, снова будет жар, — сказал он, придвинувшись к своему подопечному. — Я сяду ближе к ней, а ты подремлешь на моем плече.

Аренс не почувствовал ни стыда, ни смущения, свойственного обычно белым соплеменникам. Он послушно перебрался со своего места и прислонился спиной к груди Хассе. Сон сморил его почти сразу.

Ему снилось странное место. Тьма и свет здесь струились потоками, деревья казались сотканными из хрусталя, а небо было беззвездным и черным. Он слышал голос, зовущий его, не мужской, не женский, голос, словно лившийся отовсюду:

«Иди ко мне, Слезы Тьмы! Я жду тебя!»

Пробуждение было резким, из сна его просто выбросило. Не сразу поняв, где находится, Аренс в удивлении озирался по сторонам.

— Дождь закончился, — сказал Хассе, кивая на выход, за которым Аренс увидел высокую сильную фигуру. Он не сразу узнал этого человека. Только выбравшись из пещеры и приблизившись к нему, понял, что это член племени и побратим вождя, Человек из-за Великой Воды.

— Zdravstvuj, Andrej, — Хассе положил руку на плечо гостя и продолжил уже на английском: — Какие счастливые духи привели тебя к нам?

— Меня послал вождь, — откликнулся голубоглазый великан, с улыбкой ответив на приветствие, — велел охранять тебя, дедушку и твоего друга. Что-то происходит, но я еще плохо знаю ваш язык, чтобы понять. Понял только, что племя снимается с места.

Они бок о бок пошли к перелеску. Аренс с любопытством рассматривал чужеземца, носившего имя Андрей. Он и раньше видел этого человека, правда, в основном издалека, и знал от Хассе, что тот прибыл из далекой заснеженной России. Это был высокий, мускулистый и гибкий мужчина с приятным лицом, улыбчивыми пухлыми губами и огромными светлыми глазами, яркими, как полированная бирюза. В его движениях и жестах чувствовалась скрытая мощь, против которой вряд ли устоял бы даже дикий барс.

— Как Горлинка? — спросил Хассе, связывая волосы ремешком, чтобы не путались.

— Вот-вот родить должна, — в голосе Андрея прозвучала глубокая нежность. — С ней сейчас твоя мать и Облачко.

Аренс вслушивался в их беседу, припоминая имена. Горлинка и Облачко были родными сестрами Хассе, именно из-за Горлинки два года тому назад чужеземец-русский остался в племени и стал его частью — небывалый случай, поскольку семинолы находились в состоянии войны с белыми. Исключения бывали, но очень редко. Андрей спас Горлинку, отбив ее у банды подонков, похитивших индеанку у реки, куда та пришла за водой. Почти десять дней они провели вдвоем в болотах и пустошах, пробираясь к племени, и потом не пожелали расставаться. Племени нужны были хорошие сильные воины, а великан не знал страха, был прекрасным следопытом и опытным мудрым бойцом. Его приняли в племя после соответствующего ритуала и испытания храбрости и терпения, и вскоре многие достойные воины стали искать его дружбы, потому что доброта, мужество и благородство души были в цене у семинолов.

— Слушайте! — Аренс неожиданно замер, схватив спутников за руки. Все трое застыли, вслушиваясь в прохладный сумрак. Издалека донеслись крики, выстрелы и перестук копыт. Аренс слышал их так отчетливо, будто они звучали в его голове.

— Я ничего не слышу, — сказал спустя короткое время Хассе, — только ветер.

— Я тоже, — Андрей удивленно тряхнул растрепанной головой. — Тихо.

— Выстрелы, крики… — Аренс поежился, чувствуя себя неловко и глупо. — Я их слышу.

Хассе бросил на него острый взгляд.

— Тогда нам следует идти побыстрее, — сказал он, — надо увидеть дедушку.

Андрей ничего не сказал, но по его лицу было заметно, что он счел Аренса умалишенным. Впрочем, умалишенные пользовались у индейцев определенным уважением — как имеющие связь с Великим Духом.

Они быстро преодолели перелесок и очутились у небольшой скальной гряды, возле которой стояло жилище шамана.

— Дедушка! — Хассе бросился к старику, мирно курившему трубку у входа в типи.

Он что-то быстро и тихо говорил на родном языке, Аренс не мог разобрать ни слова. Но старик оживился, вынул трубку изо рта и внимательно посмотрел на Аренса.

— Ты говорить, что слышать, — сказал он, поднявшись и приблизившись к нему. — Говорить все сейчас.

Аренс, растерянный и порядком озадаченный, повторил, что слышал выстрелы, крики и звуки битвы. Старик крепко сжал его плечо пальцами, похожими на паучьи лапки.

— Ты идти со мной. И ты, Человек из-за Моря, тоже идти с нами, — обратился он к Андрею, который с любопытством разглядывал старого шамана. — А ты, — продолжал он уже на маскоги, обращаясь к внуку, — ветром лети к военному вождю и передай ему, что бледнолицые близко. Пусть вышлет лучших разведчиков.

Хассе немедленно бросился выполнять приказ, а его спутники послушно вошли следом за стариком в типи и сели на указанные места. Андрей вопросительно взглянул на Аренса, но тот тоже мало что понимал, а потому пожал плечами.

Тень Волка раздул тлеющие в жаровне угли и бросил на них зерна какого-то растения, источавшие дурманный приятный аромат.

— Ты быть тут, — сказал старик, глядя на Андрея, — моя просить тебя, белый брат, охранять Слезы Тьмы, — он указал на Аренса. — Моя старый совсем, скоро уйти в Страну Великого Духа. Он быть тут, быть великий шаман всех семинолов.

Озадаченный Андрей молчал, переводя взгляд с Аренса на старика и обратно и явно не совсем понимая, что от него требуется. Впрочем, и сам Аренс был поражен не меньше.

— Но я не шаман, — возразил он, качая головой, — я никогда не…

— Ты быть шаман, — Тень Волка упрямо тряхнул седыми космами, — твоя душа быть по ту сторону Тьмы. Твоя вернуться обратно, но Мир Духов призывать быть часть тебя. Ты — бледнолицый, но Великий Дух выбирать тебя. Мне указать дорогу на место, где ты лежать. Ты был мертвый… но живой. Ты должен быть мертвый сейчас, но ты жить по велению Великого Духа.

В памяти всплыл странный сон, виденный в пещере. Аренс поежился, бросив взгляд на заколыхавшуюся шкуру у входа. От сквозняка затрепетали языки пламени в очаге, и на миг показалось, будто слабый вздох раздался отовсюду. Старик достал из мешочка, висевшего у него на поясе, какой-то порошок и бросил щепотку в огонь, который тут же вспыхнул с новой силой, но пламя его было теперь лиловым. Несколько горящих частичек взвились в воздух и опустились на лицо и руки Аренса, но не обожгли его.

— Хороший знак, — старик потянулся, коснувшись тонкими костлявыми пальцами руки Аренса, — священный огонь не трогать тебя. Мир Духов говорить с тобой. Ты видеть сны, которые дадут Знание.