Она двинулась между грядок, ловко огибая колючие плотные листья. Блад последовал за ней. Сердце уходило в пятки при мысли о том, что могло случиться. Но он верил Айтане Гонсалес, верил потому что знал ее, как никто другой. И из этой веры рождалась отчаянная, безумная надежда. Бок о бок они вошли в город. Блад все ждал, что его окликнут, но толпа кардоньерос двигалась в молчании. Они опускали свои сетки с добычей на специальные весы, затем получали процент от сбора — два-три плода. Блад пропустил вперед Айтану и положил свою сетку сразу следом за ней. К его удивлению, его процент составили четыре крупных плода. Собрав добычу в широкий карман балахона, он побрел следом за подругой. Чужак во враждебном городе.

Айтана придержала дверь, и он вошел в крошечную комнатку. Она закрыла ее и задвинула засов. Блад неловко переступил с ноги на ногу, глядя на топчан в углу, на котором в ворохе разноцветного тряпья спал мальчик лет трех.

— Можешь говорить, — Айтана устало опустилась на низкую скамейку у стены и откинула капюшон. — Он глухой и к тому же крепко спит.

— Это… твой?

— Поставь чайник на печь. Меня все еще колотит, — она махнула дрожащей рукой на большой медный чайник, покрытый вмятинами. — И садись.

Блад выполнил приказ и устроился прямо на полу, на соломенной циновке, подобрав ноги.

— Я не могу больше оставаться здесь, — сказала Айтана, глядя на него прозрачно-синими пронзительными глазами, — и не могу больше скрывать то, что Пепе — полукровка. Его принесут в жертву, как только приказ будет подписан. Я ничего не могу сделать.

Она посмотрела на малыша, который заворочался и со вздохом перевернулся на спину. Длинные пушистые ресницы касались щек, черные локоны рассыпались по подушке. Черты лица кого-то неуловимо напоминали, но Питер никак не мог понять, кого.

— Я возьму вас на свой корабль и доставлю в Высокий город, — сказал он, любуясь тонкими чертами детского личика, — Ро Нимри кое-что должен мне. Там вы будете в безопасности и сможете воспользоваться аппаратами для восстановления.

Айтана кивнула, опустив ресницы, чтобы скрыть заблестевшие от слез глаза.

— И ты ничего не попросишь взамен? — тихо спросила она. Блад пожал плечами.

— Я и так обязан тебе слишком многим, Айтана. Без тебя я никогда не стал бы тем, кто я есть.

Он подошел к беззвучно плачущей женщине и поцеловал ее руки, как когда-то давно.

— Будьте дома, никуда не выходите, что бы ни случилось.

Он осторожно открыл дверь и выглянул. Улица была пуста. Блад выскользнул из дома и двинулся вплотную к стене, нырнув в первую попавшуюся подворотню. Он хорошо запомнил план города, даже мельчайшие переулки и тупики. Напрямую подходить к генераторной башне было опасно, но существовал небольшой переход, по которому он мог пробраться внутрь. Блад только молился о том, чтобы проход не оказался перекрыт или охраняем. Он шел, низко склонив голову и поглядывая на светящийся диск мини-радара, надетого на запястье. Под балахоном легко было скрыть пистолеты и короткий меч.

Башня высилась перед ним. Громадная, темная, с единственным светлым квадратом на самой вершине. Блад сжал под одеждой меч и двинулся в обход. Глянул на радар еще раз — кораблей пока не было видно. Узкая улочка вела между глухих стен домов, под ногами поскрипывал песок вперемешку со щебнем. Блад старался ступать как можно тише, но все же не смог застать врасплох стражника, стоявшего у входа в башню. На его счастье хашпиец оказался из рук вон плохим фехтовальщиком и не успел даже вскрикнуть, как клинок Блада вонзился в его горло. Перешагнув через бьющееся в конвульсиях тело, Питер устремился вверх по узкой лестнице.

Дверь оказалась не заперта, и он ворвался внутрь, направив пистолет на двух стражников. Третий стражником не был. Лицо его, даже покрытое кровоподтеками, было все же слишком красиво и узнаваемо. Это был Лито, матрос с корабля Левассера. Руки юноши были связаны за спиной, одежда разорвана. Намерения двух хашпи не оставляли сомнений. Дождавшись, пока они вытащат пистолеты, Блад пристрелил обоих.

— Капитан Пьер, — парнишка кое-как поднялся на ноги, — вы вовремя. Развяжите меня.

Блад рассек путы на его руках и Лито ухватил пистолеты мертвых стражей.

— Я займусь генератором, — сказал Питер, поворачиваясь к панели управления, — а ты присмотри за дверью.

Четыре могучих корабля обрушили свою огненную мощь на спящий Толедо. Впрочем, надо отдать должное, повинуясь приказу Блада, пираты не трогали женщин, детей и тех, кто искал убежище в домах. Сам Питер вдвоем с юным Лито бросился в гущу битвы, пробиваясь через отряды хашпи к тюрьме. Возле водонапорной башни к ним присоединились Айша Сенье, Каузак и Эриния с Джереми. Вчетвером они одолели остаток пути, переступая через трупы убитых. Им казалось, прошла целая вечность, но на деле вторжение в город и резня на улицах заняли всего около часа. По колено в крови, кишках и грязи пираты яростно сражались со своими вековечными врагами, не прося и не давая пощады. Когда Блад и четверка бойцов добралась до тюрьмы, сняв ключи с тела убитого охранника, к ним присоединились те из экипажа Левассера, кто мог стоять на ногах. Горя жаждой мести, они выбрались из своих узилищ и набросились на подоспевших гвардейцев с такой лютой яростью, что те обратились в бегство.

Блад одну за другой отпирал двери клетей и железные люки. Но Левассера нигде не было. Он уже отчаялся, когда один из пленников указал ему направление к помещению для пыток.

— В последний раз капитана потащили туда, — сказал он, выбираясь из своей клетки с помощью Каузака. — Он был никакой совсем…

Блад бегом добрался до синеватой стальной двери. Он перебрал половину ключей прежде, чем подошел один. Но шагнув в камеру, Питер вынужден был ухватиться за стену, чтобы не упасть…

Совершенно голый Левассер лежал на полу, на подстилке из полусгнившего тряпья. Блад не сразу узнал его. Мудрено было узнать в истерзанном, черном от побоев существе самоуверенного арлезианского красавчика, на которого засматривались люди обоих полов.

— О небо! — выдохнул он, опустившись на колени и приподнимая голову пленника. — Лив, это ты?

Тот пошевелился, пытаясь поднять слабую руку, коснуться лица говорящего.

— Пьер… не вижу…

Лишь страх причинить еще большие страдания не позволил Бладу сжать его в объятиях. Стащив с себя плащ, он набросил его на Левассера, прикрывая наготу.

— Все хорошо, Лив, все закончилось, — тихо произнес он, не пытаясь сдержать слезы. — Я здесь. И сейчас мы возвращаемся на “Антарес”.

— Пьер… — хриплый стон перешел в бульканье и надсадный кашель. Блад осторожно поднял Левассера на руки и вышел из камеры. Сэнд Пилгрим и Питт, стоявшие на страже, переглянулись, но благоразумно промолчали и стали по обе стороны своего капитана. Возле выхода из подземелий их ждали Каузак и Сенье, красные от хашпийской крови.

— Возвращаемся на “Антарес”, — резко скомандовал Блад, находящийся на грани безумия. — Каузак, бери командование “Молнией” на себя. Айша, собери оставшихся ребят и пригляди, чтобы не обижали женщин и детей. Мужчин тоже щадить, если они не лезут в драку.

Сенье закатила глаза, демонстрируя свое отношение к такому великодушию. Но Питеру было плевать, он молился всем богам небес так, как не молился никогда в жизни. Он был благодарен жаркому солнцу и раскаленному ветру, мгновенно осушавшим слезы на его щеках. Не плакать он просто не мог, копившееся внутри напряжение требовало выхода.

— Не вздумай умереть, гаденыш, — хрипло пробормотал он, взбегая по трапу на борт, — не вздумай!

— Капитан, я могу чем-то помочь? — сочувственно произнес голос рядом. Питт!

— Да… воды… масла возьми из ящика в трюме, бутылки две. Морская соль… попроси у Риджер.

Он ворвался в каюту и уложил Левассера на постель. Осторожно стащил с него плащ и принялся осматривать.

— Пьер… — арлезианец застонал. — Пить…