Причем понятие это извлечено Хюбнером, якобы из мифов, в которых "некое нуминозное существо впервые совершило определенное действие, и с тех пор это событие идентично повторяется".
Интересно, что греческие философы. Знающие о мифах не понаслышке, почему-то не вывели из мифов такого понятия, но рассматривали архэ как метафизическое первовещество, или субстанцию, - не "нуминозную", кстати сказать.
Попутно нужно заметить, что повторяющееся событие не образует истории, так что использованное Куртом слово "история" в данном контексте должно пониматься просто как РАССКАЗ (о происхождении).
И ниже Курт подтверждает наше толкование. Он пишет:
"...эти характеры - характеры божеств, и они возникают из историй, которые о богах рассказываются и которые их же и определяют".
"1. Архе в сфере природы, души, общества и истории"
Приводя примеры таких рассказов, Курт пишет:
"Это, например, всё то же рождение моря из Земли-Геи, которая выпускает источники из почвы и ведет их к морю; та же Ночь, рождающая Утро и День; тот же Гелиос, совершающий свой путь по небу и Океану; приносящий весну выход Персефоны из Аида и ее возвращение в Аид, приносящее зиму".
"Здесь присутствует идентично себя повторяющее мифическое первособытие".
Итак, мы имеем повторяющиеся деяния богов, несущие жизнь Природе.
Или, говоря философским языком, Деяния Богов - это суть наблюдаемых природных процессов.
При переходе к человеку Архэ выступает чуть-чуть иначе - как Сыновство Богу. Точно так, как евангельское первоначало "Логос" во Христе Иисусе выступает как Сыновство Иегове.
Курт пишет:
"В воинственном человеке живет Apec; в воспылавшем любовью - живет Афродита; в практично мыслящем - Афина; в царственном - Зевс; в человеке, играющем на лире, живет Аполлон. Характер человека отмечен богом и, соответственно этому, один - дитя Ареса, другой - дитя Афродиты, третий - Зевса и т. д.
В сыновство человека богу Хюбнер, конечно же, не верит, и потому тут же сводит "сыновство" к интерпретации характера человека.
Это позволяет ему удержаться в собственных логемах "мифического мышления древних греков". А именно, за словами "характер человека отмечен богом" прячется забрасывание или вдувание в имярека божественной (= нуминозной) субстанции.
В сыновство человека богу Хюбнер, конечно же, не верит, и потому тут же сводит "сыновство" к интерпретации характера человека.
Это позволяет ему удержаться в собственных логемах "мифического мышления древних греков". А именно, за словами "характер человека отмечен богом" прячется забрасывание или вдувание в имярека божественной (= нуминозной) субстанции.
Почему эта отметина "лучше" для Хюбнера, чем сыновство?
Да потому, что сыновство - это личные отношения любви, прежде всего, между отцом и сыном как ЛИЦАМИ.
В дискурсе Хюбнера нет лиц и личных отношений: там есть только вещества, физические процессы и действия, к которым применима инженерная логика. Поэтому он и может работать только с субстанцией и операциями с ней.
В свете такой субстанциальной интерпретации "архэ" появляется, например, уникальная возможность сведения "повторяющихся мифических событий" к повторению участков ДНК, или к так называемым "тандемным повторам" в геноме человека. Разве это не соблазнительно?!
На повторении Хюбнер и делает акцент в этой главе, на что указывает её заголовок, заостряющий внимание как раз на "регулярности событий в греческом мифе". В заглавии, с помощью знака "???", Курт как бы задает читателю вопрос: а что скрывается за этой регулярностью?
Нетрудно понять, сколь важна ставка на цикличность процессов в свете метафизики. Поскольку только в случае повторяемости и регулярности явлений можно говорить о предсказуемости и, следовательно, о каких-то законах природы.
Всё как будто хорошо, пока мы говорим о природных процессах, об индивидууме.... Однако, положение меняется при переходе к обществу. Даже к такой его уродливой модели, какую использует здесь Хюбнер. Именно, к совокупности индивидуумов, движущихся по заданным правилам.
Курт пишет:
"Так же, в конечном счете, обстоит дело и с правилами в сообществе и истории...".
Нет, не так! Одно дело повторяющееся событие, вроде восхода солнца, и совсем другое дело устойчивость законов полиса.
И что значат слова "в конечном счете"? В каком счете? В результате редукции, или сведения к вещественным процессам?
Хюбнер предлагает следующую модель:
" Некий бог создает правила поведения для рода, фратрии и полиса; когда-то он впервые их "показал", с тех пор они повторяются постоянно и одинаково".
Это он о людях или о запрограммированных роботах?
Или он полагает, что главным принципом общественного быта является подражание образцу?
Впрочем, даже подражание слишком гуманистично для Курта. Он выбирает однажды вложенную в устройство программу, которую древние греки с их врожденным априоризмом (читай: идиотизмом) называют "богом":
"Как мы уже видели, бог сам присутствует в этом повторении, руководит и направляет человека, который предварительно обращается к нему с молитвой".
То есть, для доступа к программе нужно ввести пароль - молитву.
Браво!
С мышлением древних греков мы не очень разобрались, зато мышление современного ученого европейца Хюбнер прекрасно нам продемонстрировал на своем примере.
Больше того, мы можем указать "архэ" его "нуминозной логики": это "Ворон" Эдгара По. Ноги рациональной психомистики растут именно оттуда. В этом легко убедиться, прочитав знаменитое стихотворение. В нём стирается грань между сном и явью, - о чем мы читали в предыдущей главе как о "мифическом единстве сна и реальности". Ворон легко идентифицируется как "нуминозная сущности", которая являет собой ЗНАК (НУМЕН), и выступает в облике то мужчины, то женщины....
Можно возразить, сказав, что это просто поэзия. Но не случайно, Хюбнер обращается именно к поэзии, и утверждает, что в поэзии "мы", западные европейцы, якобы сохранили "мифическое мышление".
И он прав в своих интуициях. За поэзией стоит тип личности, - не всюду один и тот же.... И какой-то "культурный код", как теперь говорят.
Эдгара Алана По считают "американским Пушкиным". Но какая разительная разница между ним и нашим Александром Сергеичем!
Поэтому, оставив за скобками поэзию, неплохо бы выяснить, что это за "мифическое мышление", сущее наряду с "научным"(?). Для того мы и читаем внимательно книгу Курта Хюбнера "Истина Мифа".
Ясно, что это "мифическое мышление" не имеет отношения к древним эллинам, и есть принадлежность человека Нового Времени, к каковым принадлежат, как Эдгар По, так и Гёльдерлин, поэзию которого Курт положил в основание своих размышлений о "мифе".
Возвращаясь к тексту Главы VI, мы находим расширение понятия первособытия "архэ" до акта научения людей богами:
"Афина изобрела искусство ткачества, - пишет Гронбех, - а Пандора вместе с сестрами первой изготовила для людей одежду из шерсти; это легко увидеть - сестры находятся высоко в крепости и ткут образцовые одеяния для священников. Афина научила людей взнуздывать лошадей и запрягать их в колесницы...".
Научила ОДНАЖДЫ...! То есть, здесь уже нет повторения первособытия, невзирая на возможное присутствие Афины во всех последующих актах научения людей ремеслу или искусству. Люди научают друг друга, передавая умение в поколениях.
