– Вот. И еще на один кабинет. Когда школу только достраивали, я как раз мотался за оборудованием. Ну, вот, – скромно повел он вокруг рукой. – Запасы, значит…
– Ого! А вон, наверху – это что?
– В тех ящиках? Комплекс для электронного опроса учеников. Там пульт учителя и по пультику на каждое рабочее место. Задаешь задачи, а они только тумблерами ворочают. И тут же видишь оценку каждого…
– А в шкафах?
– Наглядные пособия. Даже и не распакованные. У меня все хранится, как надо!
– А в «темной» комнате?
– Там провода, клеммники, макет электронно-лучевой трубки, разные макеты приборов, полный набор вольт-амперметров на весь класс…
– Ну, ты молодец, просто молодец…, – директор со значением поглядел в глаза завучу и вышел из лаборантской.
Потом был длинный разговор с завучами до вечера.
А на следующий день учитель физики принес заявление об увольнении по собственному желанию.
– Что случилось-то? Вроде, не ругались мы с тобой? Вон, лаборанта даю…
Тот склонился над столом, ловя глаза директора, и вполголоса, оглядываясь на дверь:
– Бойся своих завучей, ох, бойся… Ох-х-х… эти тетки, слушай… Они тебя точно подведут. Ты знаешь, они же меня подвели практически, а теперь тебя подведут. Они же разболтали везде, что у меня, мол, горы материалов для кабинетов физики, а в районе ничего этого нет. Не поступало, вроде. Там уже, говорят, Гороно подключилось… Милицию, говорят, тоже… В общем, давай по-быстрому и по-тихому, и я уеду будто на дачу, пока шум не прекратится. Но если что, я за тебя. Слышишь? Только позови! Но сначала завучей своих, теток вредных – убери!
Никакого шума так и не было, в Гороно ничего не узнали. Только удивлялись все: «Как это вы смогли с ним расстаться? Мы уж думали, он там до смерти будет работать… До смерти очередного директора. Хи-хи-хи…».
А еще через полгода директор и бывший учитель встретились на автостанции, где бывший физик «таксовал» потихоньку, подкалымливал к пенсии развозом пассажиров.
– Подвезти?
– Да, мне же недалеко… И неудобно…
– Поехали, поехали! Ну, как ты там с завучами своими? Держишься еще? Держись! И воли им не давай! Вот ведь, вредные какие тетки!
Он подвез бывшего своего директора прямо к порогу дома и не взял денег:
– Но, если что – только позвони. Я тут же приеду. Я – за тебя!
«Плохое отношение»
После уроков в кабинет директора школы, постучавшись в дверь, проскользнула председатель профсоюзного комитета.
– Я должна вас предупредить, что завтра мы собираем комиссию по трудовым спорам…
– Ну, собирайте. Разрешение мое требуется, что ли?
– Нет. Просто мы вас приглашаем на комиссию.
– А что у нас за спор? – заинтересованно поднял голову от бумаг директор.
– Жалоба на вас. Вот, разбираться будем…
– Угу. И мне, конечно, вы эту жалобу не покажете. Так?
– Не положено. Вы же понимаете.
– С кем хоть спорить-то буду?
– С И.
– Так, я же вроде, ничего такого… Ну, ладно, впрочем. Раз комиссия, значит – комиссия. Во сколько завтра?
– Часа в три вам удобно будет?
– Записал. Завтра в три – на комиссию.
Назавтра, постояв в два часа у выхода и проводив учеников после шестого урока, директор поднялся на второй этаж, где в одном из кабинетов заседала комиссия по трудовым спорам. Председатель профкома, завуч – от администрации, пожилая учительница – от профсоюза. Вот и вся комиссия. За одним из столов уже сидела учитель начальных классов.
– Итак, коллеги, нами получена жалоба на действия директора школы, – поднялась председатель профкома. – Правда, в ней почти ничего конкретного нет. Просто просьба о разборе жалобы на комиссии. Прошу разъяснить, что именно вы хотели бы обжаловать.
Теперь поднялась учительница. Худощавая, высокая, но какая-то серая, блеклая. Тусклым голосом, не глядя по сторонам начала перечислять:
– Директор ко мне плохо относится… Он ходит ко мне на уроки, и я чувствую, что ему не нравится… Он не улыбается, как всем, когда разговаривает… Он…
– Постойте-постойте, – перебил директор. – Давайте по пунктам, хорошо? Мое плохое отношение в чем проявляется? Что я не так делаю? Ругаю вас?
– Нет, не ругаете. Но смотрите так… В общем, нехорошо так на меня смотрите.
– Ох-х-х…, – подпер директор голову рукой.
Ну, да. Смотрел, было дело. Ему стало известно, что она кричит на своих первоклашек, толкает их, может и щелбана в лоб засандалить… Вот и стал присматриваться.
Но ведь ничего не сказал даже!
– Я не поняла, – вмешалась завуч, строго посмотрев поверх очков. – То есть, вы не можете комиссии предъявить факты плохого отношения к вам?
– …Ну, как вы не поймете… Он же так посмотрит, что работать просто не хочется иногда…
– А что там с уроками?
– Ну, был я на ее уроках два раза. Так, это в мои обязанности входит. Это если я ходить по урокам не буду – значит, плохо работаю!
– И как? – заинтересовалась пожилая и заслуженная. – Как вам ее уроки? Ругали, небось?
– Да ни разу! Вот спросите ее, спросите сами…
– Вот именно! Вы ко мне на уроки ходили, а ничего так и не сказали! Значит, не понравилось ничего, так? – покраснела «жалобщица». – Как мне работать, если зайдет, посидит, поморгает, посмотрит – и уходит! Что мне теперь думать?
– Ну, голубушка…, – улыбнулась завуч. – А директор и не обязан каждый урок разбирать. Он же не методист, знаете ли. Он – администратор! Он – контролер. Вот так.
– Я так понимаю, – вмешалась председатель профкома, до того лишь поворачивавшая голову налево и направо и слушавшая начавшуюся перепалку, – что вы нам ни одного факта плохого к вам отношения не предъявите. Да?
– Ну, как же… Я же и говорю: директор ко мне относится не так, как к остальным. Он хуже относится. Я так работать просто не могу…
– Что ж мне теперь, вприсядку перед ней плясать, веселить ее и хвалить все время? Так, что ли? – уже взъярился директор.
– Тише, коллеги, тише… В общем, так. Я думаю, комиссия меня поддержит. Жалоба, грубо говоря, выеденного яйца не стоит. И зря ты, милая, жаловаться стала. Было бы на что…
– Как это? То есть, профсоюз мне не поможет? Но как же мне теперь в этой школе работать?
– А это уже ваши проблемы. Но не думаю, что директор после этой комиссии станет к вам относиться лучше, – язвительно выговорила завуч и встала. – Мне пора, извините. Надо еще внеклассную работу проверить.
На следующий день у директора на столе лежало заявление с просьбой об увольнении.
– Хм… Мы найдем ей замену? – спросил он у завуча.
– Конечно! Давно готовим!
– Значит, отпускаем без скандала?
– Пусть с ней скандалят в другой школе! Наше счастье, что родители ни одной жалобы не написали!
– Ну, так и решим…, – и директор подписал в уголке: «Не возражаю. В приказ».
Не царское дело…
– Здравствуйте!
Ноги в брючках и туфельках ловко переступили через банку с краской.
– Здравствуйте, – не поднимая головы, ответил директор школы. Ему было некогда отвлекаться. Он вел трехцветную линию по краю лестницы с третьего этажа на первый.
– Здравствуйте!
А сейчас – юбка и сандалии.
– Здравствуйте!
О, мужички подтягиваются: костюм и грубые полуботинки.
– Здравствуйте!
И остановилась.
– Здравствуйте, здравствуйте, – посторонился, пропуская мимо себя, директор школы. Но ноги никуда не двинулись.
– Что это вы тут делаете?
Завуч стояла над ним и глядела растерянно на грязную спецовку, руки в краске, банку, кисточку, которая уже набила мозоли на двух пальцах.
– Как – что? Ремонт…
– Неудобно же! Учителя идут, а вы – тут!
– Чего же неудобного? Их обязанность – вовремя прийти из отпуска. Моя обязанность – приготовить школу к учебному году. Вот мы все и выполняем свои обязанности, – недовольно пробурчал директор и снова опустил голову.
