- Ага. Ты был очень занят, - Алли сверкнул улыбкой и весь засиял, как будто его включили в розетку. - Жалко мешать, когда человек так сосредоточен... Но я недавно жду. Пойдешь плавать?

- Я обещал зайти за Ленни.

- Я позову! - Алли слегка подпрыгнул на месте, разворачиваясь к двери. - Пойдем?

Кайл, Ленни и Риэл присоединились к ним по пути вниз, и всю дорогу до пляжа четверка имперцев дурачилась, играя в эквивалент салочек, препираясь о работе, дразня Кайла за ежедневную смену любовниц, Риэла - за "проваленный" спарринг и Алли - за связанное с машиной дальней связи непонятно что. В воде они свои развлечения не прекратили, но поменяли, включив в них Алистера. Игра "утопи противника" далась иммигранту лучше, чем кошмар с парализаторами, и тем не менее, они с Кайлом вымотались прежде всех и устроились на берегу досматривать состязание. Через пару минут к ним присоединился отфыркивающийся Ленни. В отличие от гостей из Федерации, разведчик плюхнулся не на песок, а в мелкую воду. Почему-то имперцы не против поваляться в мокром песке, и даже не всегда смывают его, уходя с пляжа... Алистер посмотрел, как очередная волна перекатывается через Ленни, занося его смесью песка и обломков ракушек, и вспомнил вопрос, который хотел, но забыл задать в прошлый раз, когда видел эту компанию раздетыми.

- Ленни, почему вы все в шрамах, я понимаю, но почему так неравномерно?

- А как должно быть? - заинтересовался разведчик, подставляя голову под новый барашек.

- Не похоже, чтобы вы берегли руки и лицо, но, например, у тебя там нет рубцов. А казалось бы, должно быть скорее наоборот.

- Это только у тех, кто работает с техникой, - уверил Ленни. - Руки, грудь и лицо первыми горят, у меня там четыре раза всю кожу меняли.

- Горят - в буквальном смысле слова? Или это все-таки преувеличение?

- Ни то, ни другое. По ощущению похоже. Ты думаешь, почему Алли у тебя выиграл? Ему не впервой.

- А как это выглядит?

- Когда-нибудь увидишь, - пообещал Ленни. - Но снаружи это не очень интересно. Кайл, ты помнишь, что Алли должен спать хотя бы восемь часов в сутки?

- Помню, я слежу.

- Почему? - влез Алистер.

- Нагрузка большая... Тебя зовет Гиата. Пойдешь, или сказать, что занят?

- Пойду обязательно, - пообещал Алистер, вставая и отряхиваясь. - Отмоюсь вот только. Где она ждет?

- В кафе, где играет. Очень гордится собой, так что готовься хвалить.

- Ленни... - Ему не очень хотелось спрашивать, но почему-то это казалось важным. "Почему-то" - уж перед собой-то не надо кривляться! Была у обеих девушек какая-то тайна, а может, и не одна, не зря же они так старательно обходили половину вопросов, связанных с их прошлым! Конечно, личные тайны - их право, а все-таки интересно. - А откуда ты так хорошо знаешь Гиату?

- Я тоже люблю музыку, - улыбнулся шпион. - И глупости.

- По тебе не скажешь!

- Разве? Скажи об этом, пожалуйста, Элису. Я тебе что-нибудь за это подарю... Хочешь новый передатчик, поменьше?

- Сам разбирайся со своим начальством, - с достоинством отказался Алистер, хотя избавиться от громоздкого прибора было бы заманчиво. - И какие же вы вместе любите глупости?

- Спрашивай девушек, - посоветовал Ленни. - Может, тебе тоже понравятся. Светлой ночи, Тэри, поцелуй ее за меня.

Когда условно отмытый от песка и порядком исцарапанный Алистер зашел в знакомое кафе, ему пришлось здорово приглядеться, чтобы узнать сидящую на одном из столов девушку, несмотря на то, что она была в помещении одна. Неудачная утренняя прическа превратилась из лохматого безобразия в чудесную смесь тонких черных косичек с бусинами на концах, голубых, белых и желтых прядок и длинных голубых лент. Вместо обычных широких и ярких сценических платьев Гиата оделась в простенькую голубую рубашку, едва закрывающую бедра, а на ноги надела что-то типа вязаных носочков. Эффект был феерический и совершенно негуманоидный, особенно если принять во внимание "косметику" в виде желтых и белых спиралей и точечек по всему телу.

- Ну как? - с интересом спросила девушка, соскакивая на пол и подбегая к остолбеневшему любовнику.

- Замечательно, - честно похвалил он.

- Похоже на картинку?

- Совершенно не похоже.

- Да? - расстроилась девушка.

Чем она рассчитывала быть похожа на ту несчастную порнозвезду? Цветом? Та была рыжая...

- Гораздо лучше! - на всякий случай уверил Алистер. - У нее так никогда не получится. Как тебе такое в голову пришло?

- Не знаю, - пожала плечами девушка, и полезла обниматься. Он испугался было, что измажется сам и смажет ее раскраску, но рисунок не пострадал. - Будешь ужинать? Сегодня есть рыба.

Доедал Алистер уже после того, как в кафе начал собираться народ. Таиши сегодня не было, и Гиата выступала одна. Оказалось, что она полностью сменила не только образ, но и репертуар: музыка стала более лирической, а танцы - такими чувственными, что по крайней мере одному из зрителей немедленно захотелось избавить музыкантшу от и так условно прикрывавшей все самое сокровенное одежды. Но Алистер, конечно, не стал распускать руки, а вот уйти из кафе, не досмотрев представление, оказалось выше его сил. Через пару часов стало ясно, что местное население разделяет его чувства: зрители все прибывали и, казалось, смотрели и слушали внимательнее, чем когда-либо. Похоже, они бы сидели до рассвета, но девушка закруглила представление в обычное время, опустила флейту и попросила: "Алистер, иди сюда".

Он подошел, ожидая абсолютно всего, и все равно оказался огорошен, когда еще тяжело дышавшая Гиата попросила: "Расскажи всем про Золушку". Менее подходящей к ее выступлению истории, по его мнению, быть просто не могло... ну, может быть, "Красная Шапочка". Но Алистер не стал спорить, сел на край сцены и послушно начал сказку. Имперцы слушали его так же внимательно, как только что - Гиату, а та устроилась на прохладном полу рядышком и смотрела таким любящим взглядом, что гость планеты готов был говорить вечно или, по крайней мере, до тех пор, пока не отсохнет язык.

Как только Золушка и принц сыграли свадьбу, а рассказчик перевел дух, одна из девушек встала, робко и аккуратно, как школьница.

- У Тины вопрос, - объяснила Гиата.

- Спрашивай, - пригласил Алистер.

- А хрусталь не бьется совсем? Или там специальный мягкий пол для хрустальных туфелек?

- Это был заколдованный хрусталь, - нашелся Алистер, и девушка серьезно кивнула, как будто ей все сразу стало понятно.

- А почему Золушка не могла поехать на бал одна? Мачеха ее заколдовала? - выдал версию кто-то из дальнего угла.

- Мачеха - не волшебница, но Золушка была робкой и послушной девушкой, - объяснил Алистер, начиная входить во вкус. Таиша с Гиатой спрашивали примерно то же самое, и им было так же смешно и интересно отвечать. - Еще вопросы?

Через пару минут стало понятно, что свои силы Алистер переоценил. То ли имперцам никогда не рассказывали сказок (может, у них и не было своих?), то ли новое было для них сущим праздником, но про судьбу несчастной падчерицы им было интересно абсолютно все. Спрашивали в основном девушки - они вообще были более бойкими... ну, или им уступали очередь, или они меньше знали о Федерации. Одна маленькая, по пояс Алистеру, девочка даже протиснулась к самой сцене, чтобы высказать свое недоумение по поводу того, почему же Золушка не пригласила своих сестер во дворец, когда стала принцессой, раз им туда так хотелось, а также зачем мачеха вообще взяла чужую дочку на воспитание, если та ей не нравилась. Потом парень в военной форме, которому вообще-то логичнее было бы интересоваться своей полураздетой спутницей или соблазнительно разукрашенной Гиатой, чем сказками для дошкольников, захотел узнать, понравилось ли крысе быть кучером и превращала ли фея других животных в людей по расписанию или же когда в голову взбредет. Потом он спросил еще, превращала ли фея людей в животных, и как они при этом думали, и о чем, и спрашивал бы, похоже, дальше, но девушка в целомудренном зеленом наряде поинтересовалась, не хочет ли он попробовать, и они затеяли шутливую перебранку, а Алистер отвлекся на следующий вопрос - о том, какое у Золушки было платье и почему фея не сделала этот со всех сторон праздничный наряд прозрачным, как туфельки.