- А почему вы с Таишей живете вместе, а не с... любовниками, или замуж бы вышли. Ведь есть же за кого; мне ребята говорили, ты с Эрвином гуляла. Или он не предлагал?
Дурак, если не предлагал, но это так, к слову.
- Я могла предложить. Женщины предлагают, - просветила Гиата. - Но замуж - это когда так любишь, что хочешь все время только рядом: на год, на месяц, на всю жизнь, как договоритесь. А я так не хочу ни с кем. Тем более с Эрвином, у него не я в голове, а двадцать три работы. С Таишей нам удобно, все время одни и те же мальчики нравятся - нам можно не делить, а им не выбирать. Ну, или нагляднее выбирать.
- И никогда не ссоритесь?
- Из-за чего?
- Из-за мальчиков.
- Так они хорошо делятся... Ты, наверное, не понимаешь, Алистер. Здесь многие - армейские ребята, у них все... сложно. По-другому. Им нужен секс, и развлечения, и играть, и растить их детей, если есть дети. Но я не хочу пока детей.
- А у неармейских ребят - не так? - все это напоминало кривое отражение федерационных военных баз с борделями и барами, плохо замаскированными под танцклубы и массажные кабинеты... И, может быть, он не разглядел бы разницы, если бы не знал уже Гиату. Проститутка из нее была такая же, как тяжелый танк.
- По-разному, особенно про детей. - Гиата стиснула его руку покрепче, отпустила, чтобы спуститься по ступенькам, и снова подхватила. - Но там они постарше, и у них нет столько техники.
- Техника - это важно?
- Очень важно, у них меняется... баланс тела, они становятся резче, и беспокойней, и... Алистер, я думала, так хорошо знаю Стандарт, но не хватает слов совсем! Когда человек всегда возбужден во всем? Когда одновременно хочется бегать, и целоваться, и работать, и делать глупости?
- Я понял, - успокоил Алистер. И действительно понял, тем более что ему устроили на пляже такую демонстрацию... - А тебя не расстраивает, что у них глупости в голове?
- Они защищают нас, - сказала девушка спокойно, но так серьезно, что ясно было: она знает, от кого и какими силами. - Если в перерыве им хочется глупостей, так я с удовольствием. Тем более, я сама их люблю. А кто не любит, живет в храме и занимается серьезными вещами. Вот только я туда не хочу.
- А тебя возьмут в храм, если захочешь? Или твоя жизнь здесь... помешает?
- Обязательно возьмут, - уверила девушка. - Меня зовут учить детей играть, и записывать музыку тоже. Но я уже который год не еду, и еще столько же не поеду. - Они остановились у воды, и Гиата шлепнула звякнувшей сандалией по набегающей волне. - Я люблю Тейринн, и ребят, и секс до утра, и самые свежие новости из разведки, и смотреть, как мелодия уносит чью-то усталость, и боль, и обиду, и остается только ночь. А катера тоже любят музыку, ты знаешь? Меня иногда зовут в лабораторию помогать их чинить и жалеть.
Алистер кивнул, не зная, что еще сказать. Гиата потянулась поцеловать его, не рассчитала и чуть не свалилась в воду. Алистер поймал ее за локоть и прижал к себе.
- Ты совершенно волшебная девушка, - сказал он в многочисленные косички. - Ты знаешь?
- Мне часто говорят, - с достоинством согласилась она. - Пойдем сменим Таишу. Или лучше иди спать, а мы с Таишей потом придем. Ты же совсем сонный.
- Сонный, - подтвердил Алистер. - Но мне жалко спать.
- А кому не жалко? Но давай все-таки иди. Мы утром тебя развлечем и до дворца проводим, а вечером, если ты не очень устанешь, я тебе сюрприз сделаю.
- Вечером будет дурдом, - расстроенно признался Алистер. - Я проиграл пари Алли, и он назначил мне такое, что как бы без головы не остаться.
- А что? - спросила Гиата, и на секунду ее замотанному собеседнику показалось, что она спрашивает не просто так, что она вполне может явиться завтра в шпионское гнездо и сказать "ваши споры не считаются", и ее послушают. Но это, наверное, был вызванный усталостью бред.
- Поцеловать Райвена.
- Совсем Алли перестал соображать, - неодобрительно сказала девушка, хмурясь на белеющие вдалеке барашки. - И это нехорошо. Опять пожжется, вот увидишь. А Райвену, если будет упираться, скажи, что я тебя рекомендую.
Среди слабо пахнувших девочками простынь и подушек Алистер заснул крепко и сладко, к утру был бодр, свеж и девочек, можно было надеяться, не разочаровал. Гиата и в самом деле проводила его до дворца, но внутрь не зашла, ограничившись прощальным поцелуем и обещанием подобрать его вечером. Похоже, здесь не было принято вмешиваться... во что? В чужие споры? В военные дела? Или, проще, в "мужские дела"? Как тогда быть с Одени, Майритой и Викой? Или они тоже держатся наособицу, а он пока просто мало их видел? Или разделение на социальные группы проходит по какому-то другому признаку? Ленни провел его по линии "армия-штатские"... только вчера? Кажется, что год назад... Алистер, здороваясь со всеми подряд, прошел к "своему" столу в аналитическом отделе и включил запись, гадая, зачем он вообще взялся за это дело. Тем более что пленка явно подбиралась к моментам, которые лучше бы вообще не смотреть... Правда, теперь он умеет ее перематывать. И все равно, что-то мешало ему плюнуть на трагическую смерть Миэли и пойти читать учебники в картинках. Может быть, он чувствует себя виноватым? Наверное, да, хотя толку от этих возвышенных чувств...
В этот раз ему никто не мешал смотреть, что нравится. Поздним днем Алистер прервался на обед, нашел себе новую пачку писчей бумаги, проглядел по диагонали прошлые записи, чтобы быть уверенным, что ничего не забыл, и просидел над "кино" до сумерек, когда в комнату ворвался Алли.
- Алистер, готов? - спросил он из двери. Райни, Риэл и Сарет, посвященные в детали сегодняшнего "развлечения для шпионов", бросили свои дела и повскакали с мест. Еще с десяток человек (Ленни, Кайл и Иверт среди них) с интересом уставились в их сторону. Алистер с сожалением остановил запись и встал.
- Ну, пойдем.
Все незаинтересованные лица, разумеется, побросали работу и потянулись за ними в отдел дальней разведки. Райвен сидел в своем углу. Эрвин, с рукой на перевязи, стоял рядом с ним, чуть наклонясь к экрану и на что-то указывая. Тамир гонял по соседней панели цветных "зайчиков". Алли толкнул Алистера под локоть.
- Райвен, у меня к тебе просьба, - высказал он с утра отрепетированную реплику. Лицо уже залила краска, но делать было, в общем, нечего. В следующий раз не станет спорить.
- Давай, - оба, и Райвен, и Эрвин, обернулись к нему. Райвен откинулся назад, распрямляя плечи.
- Поцелуй меня, пожалуйста.
Эрвин фыркнул; еле сдерживаемый смех раздался со всех сторон.
- Я не подозревал за тобой такой привязанности, - сухо сказал Райвен.
Его подчиненным немедленно стало еще смешнее.
- Райвен, нельзя же все время целоваться только с напарником, - встрял Алли. - Он у тебя скоро по швам затрещит! Неужели не хочется разнообразия?
Алистер запоздало сообразил, что шутка-то тут, похоже, не только и не столько за его счет... Эрвин сверкнул веселой улыбкой, а вот губы Райвена едва приметно сжались. "Целоваться с напарником", значит... ну-ну. Вот уж о ком никогда бы не подумал...
- Хочешь проверить, кто первым затрещит? - легко предложил Эрвин. - Так это всегда пожалуйста. Я даже близнецов не стану приглашать...
- Ну куда мне до начальства! У меня выдрать из тебя такие клочья просто не получится!
- Приятно видеть, что ты осознаешь границы своих возможностей... хотя бы в этой области.
Райвен рывком встал с кресла, по пути погладив напарника по боку.
- Иди сюда, Алистер, - позвал он. - А ты, Алли, пока не приживется рука, к машине можешь даже не подходить.
Их разделяла всего пара шагов; далеко идти не пришлось. Алистер никогда не целовался с мужчинами и впредь не хотел бы, но та часть его разума, которая заведовала объективной оценкой информации, отметила, что ничего ужасного в легком прикосновении губ не было - вся негативная реакция шла изнутри, а не от собственно ощущений. Он отстранился, стараясь сделать это не так резко, как ему хотелось. Райвен, улыбнувшись, отошел на шаг.
