В глазах Ганнибала мелькает секундная паника, но он показательно расслабляется, разваливаясь на диване вальяжно.
— Да, — отвечает он ровно. Не смотрит на Уилла, который смотрит на него. Губы Уилла чуть приоткрываются, потому что он хочет что-то спросить, но не спрашивает.
— И потому вы подарили ему парный браслет? — вновь нажимает доктор Скотт, замечая знакомую полоску на запястье Ганнибала.
Ганнибал невольно поправляет манжет рубашки, чтобы серебро не было видно, и злится на себя, что его поймали. Он больше не такой беззаботный. Доктор Скотт знает, что в будущем Ганнибал никогда не повторит этой ошибки. Но он еще молод и обладает огромным самомнением, поэтому частенько оступается.
— Ганнибал? — зовет Уилл, прикасаясь к его локтю в просящем жесте. Он хочет знать ответ, который и так ясен, просто Уилл всегда смотрел на него с закрытыми глазами.
— Где твой? — вместо ответа интересуется Ганнибал наступательно, и Уилл отдергивает подальше свою голую руку, виноватый.
— Я попросил его снять, — говорит доктор Скотт, защищая Уилла. Это его установки вынудили Уилла пойти против себя самого.
Ганнибал хмыкает, но ничего не отвечает. Уилл выглядит подавленным. Зря доктор Скотт коснулся темы браслетов; это равносильно тому, чтобы спрашивать про обручальные кольца, когда твой пациент снял своё.
— Давайте лучше поговорим о том, почему Ганнибал порвал тебе, Уилл, щеку, — решает доктор Скотт.
— Нет, — звучит одновременно ответ со схожей интонацией.
Уилл сглатывает виновато, от Ганнибала веет холодом.
— Если вы не встречались, разве мог Уилл изменить? — не отступает доктор Скотт.
Уилл напугано смотрит на него и качает головой. Его пальцы вновь невольно сжимают пиджак Ганнибала, словно тот сейчас уйдет, из чего доктор Скотт может сделать вывод, что у Уилла всё-таки присутствует сильное желание физического контакта со своим партнером.
— То есть, если я официально не объявляю, что мы вместе, то он может делать, что хочет? — холодно интересуется Ганнибал.
И Уилл снова качает головой. Он боится. Его пальцы сжимают руку Ганнибала так сильно, что тот морщится. В глазах Уилла снова появляются слезы. Доктор Скотт сбит с толку. Это гниющая рана, которую он намерен раскопать любой ценой.
— Таковы правила в нашем обществе, — кивает доктор Скотт, готовый к атакам Ганнибала, но не готовый к реакциям Уилла на слова Лектера.
— Хорошо, раз так, то я скажу, что тоже делал всё то, что Уилл делал с другими.
Уилл бросается на Ганнибала неожиданно резко. С прытью вполне здорового человека. Он принимается бить Ганнибала здоровой рукой, кусать его, выть и кричать, как обезумевший. И доктор Скотт первые секунды не понимает, что происходит, а потом принимается их разнимать. Ганнибал не сопротивляется, он улыбается чужим действиям. Уилл рычит и плачет одновременно. Ему слишком больно, чтобы это выдерживать. Собственные вина и гнев наконец-то вырываются из глубины его подсознания, вскрывая нарыв.
========== 12:47, понедельник - Уилл Грэм - 8 мая: после истерического срыва ==========
НЕ БЕЧЕНО. ЧИТАТЬ НА СВОЙ СТРАХ И РИСК.
2-Я ЧАСТЬ 8 МАЯ.
Ганнибал вытирает кровь платком, скалится.
— Так принято в обществе, — цитирует он цинично, пока Уилл повторно рвется из рук доктора Скотта.
— Уходите, — требует доктор Скотт. Уиллу нужно прийти в себя.
— Нет, — равнодушно бросает он.
— Ганнибал, вам здесь не место.
— Это лишь ваше мнение и мнение общества, — подмечает Ганнибал. — Вы спросили, почему я так поступил, и я наглядно показал вам, как это произошло.
Чертов манипулятор. Уилл всё еще агрессивно настроен, а Ганнибал ухмыляется.
— Зачем вы так поступаете с Уиллом?
— Я поступаю так, как он поступает со мной. Но в отличие от него, мои слова — это только слова. И Уилл бросился на меня, потому что верил, что это могло быть правдой. Уилл, ты настолько не уверен во мне?
Уилл резко успокаивается и отворачивается, как запрограммированный. Он усаживается обратно на диван и кидает на Ганнибала осторожные взгляды, всё еще примиряясь с той нескончаемой горечью в своей душе. У доктора Скотта голова кругом от этих игр.
— Разве у него недостаточно поводов не верить вам?
— Назовите хоть один.
— Не говорите ему о своих чувствах, прикрываетесь другими отношениями, отдалились за последний год ваших отношений, — перечисляет доктор Скотт, и его тон нравоучителен. Он здорово теряет сейчас в своем профессионализме, и потому лишь, что видит в Уилле собственного сына, и ему страшно за состояние Уилла по-отцовски. Но об этом он погорюет после, сейчас он выполняет роль родителя, которого не достает этим двум. Последний факт сказан на проверку, и именно он уязвляет Ганнибала больше всего.
— Что он рассказал об этом?
Уилл молчит; он всё еще разглядывает стену справа, теперь держа Ганнибала за руку. Доктор Скотт даже не заметил, когда они успели объединиться. Потребность Уилла ломает привычную дистанцию между ними, и Ганнибал не сопротивляется этому. Он чувствует вину? Он хочет защитить?
— А что должен был?
— Уилл? — спрашивает Ганнибал, но Уилл лишь пожимает здоровым плечом — он всё еще находится в пограничном состоянии, пока доктор Скотт затеял безжалостную игру с Лектером, позабыв про своего пациента. Это доктор Скотт тоже поймет много позже и станет корить себя. Ганнибал начинает волноваться.
— Это ведь в вас причина того, что Уилл пошел на всё это, — продолжает доктор Скотт.
— Нет, — мотает головой Уилл нервно, вздрагивания его плеч становятся сильнее. — Я сам, нет.
— То есть тебе нравились прикосновения других? — вопрос вырывается, прежде чем доктор Скотт успевает остановить себя в азарте. Он должен извиниться, но даже не заикается об этом.
Уилла передергивает от отвращения, и он прижимается к Ганнибалу, словно сейчас эти неизвестные руки хотят коснуться его. Он тихо воет напугано, что доктор Скотт хочет подойти и успокоить, но глаза Ганнибала говорят ему держаться подальше.
— Прекратите, — возмущается Ганнибал и обнимает Уилла, который начинает всхлипывать вновь.
— Прости, прости, прости меня, — шепчет Уилл, словно его закоротило. — Прости меня. Не уходи больше, не уходи.
Ганнибал поднимает на доктора Скотта презрительный взгляд, а губы его становятся жесткой кривой линией. Он гладит трясущегося Уилла по волосам успокаивающе, пока тот старается прийти в себя. Доктор Скотт останавливается резко, обдумывая слова своего пациента. Новый сюрприз психики Уилла — он считал, что его лечение было наказанием за то, что он хотел быть любимым чуть больше, чем был тогда.
Уилл продолжает мелко дрожать и что-то невнятно бормотать в догорающей истерике от вызванных ярких образов своей фантазии, о которых доктор Скотт совсем позабыл. Ганнибал укачивает его, снимает свой браслет и надевает на руку Уилла.
— Видишь? — зовёт он Уилла, и Уилл глядит на свою кисть, отрываясь от чужого плеча.
Старый браслет возвращен на прежнее место. Уилл вновь имеет право его носить, словно оберег от кошмаров.
— Спасибо.
Ганнибал вздыхает обреченно. Он знает, как повлиять на Уилла, но чисто интуитивно. Он не может сказать многого, но жесты… Что случилось, что это понимание оборвалось? Что толкнуло Уилла к одиночеству? К потери себя как важной личности? Почему перестал заботиться о себе, если о нем так заботились?
— Что Уилл сделал, Ганнибал?
— Вы не имеете права… Вы вопиюще непрофессиональны, и я не желаю больше с вами разговаривать о чем-либо, — отрезает Ганнибал, но доктор Скотт видит в этой ситуации лишь прорыв, а не свою вину. Уилл полностью открыл свой внутренний мир и теперь проходил процесс заживления. Во всяком случае так кажется психотерапевту, потому что любопытство гонит его всё дальше.
— Посмотрите на него. Вы хотели, чтобы он стал таким?
Уилл измученный, израненный, переломанный, с непониманием в глазах, с вопросами, на которые нет ответа. Опустошенный. В Ганнибале проявляется нерешительность. Вот именно сейчас он готов всё рассказать и дать этой истории закончиться. Доктор Скотт видит, насколько зол сам на себя Ганнибал за то, что подчиняется обстоятельствам, что любит Уилла настолько, что готов открыть свой неприятный секрет человеку, которого презирает, ради спокойствия Уилла. И доктор Скотт ощущает приторный, словно яд, вкус победы на этом психологическом поле боя.
