Он усаживается на диванчик и поглядывает на часы.

— И как ему верить после этого, — вздыхает Уилл и ерошит свои грязные волосы.

Доктор Скотт смотрит на часы тоже и ничего не понимает.

— Что не так?

— Он должен был вернуться пять секунд назад, — верхняя губа Уилла чуть дергается вверх в презрении.

— Ты что, считал про себя секунды всё это время? — растеряно спрашивает доктор Скотт.

Уилл кивает как бы между прочем, мыслями занятый злостью на Ганнибала.

— Он может задержаться где-нибудь или очередь…

— А я не говорю сейчас с психотерапевтом, — саркастично проговаривает Уилл и выдыхает разом весь воздух. Снова грустный и заброшенный вид Уилла являет себя перед психотерапевтом, что доктор Скотт даже теряется поначалу. Это ли раздвоение личности? Или же просто очередной приступ биполярного расстройства? Что происходит?

— Продолжим наш сеанс? — предлагает неожиданно доктор Скотт, зная, что это поможет отвлечься Уиллу. И в любом случае он здесь только ради здоровья своего пациента, а не пришел играть в родителя.

Уилл кивает равнодушно и задумчиво поглядывает на часы.

Он начинает говорить. Ровно, не сбивчиво, как обычно, немного отстранено. Уилл рассказывает вновь про себя, словно они на первых сеансах, только теперь он не смеется, не злится, не подначивает. Он покоен и устал, депрессия все еще имеет на его душе свои отпечатки, но они достаточно быстро смываются. Последние полгода для настоящего Уилла были борьбой и адом. Одинокие, отчужденные, будто бы не его и не с ним. Ненастоящие. Иногда Уилл задумывается, и его взгляд продолжает касаться часов, он опускает голову, пряча его, трёт глаза рукой в особенно тяжелые для себя моменты в рассказе. И доктор Скотт записывает всё на свою подкорку, чтобы попытаться понять, и всё-таки до конца не понимает, как можно отказаться от настоящего счастья ради такой зависимости. Вовсе не любовной, как может показаться. Доктору Скотту следует вновь попробовать это вылечить, но пациент отказывается от лечения, и психотерапевту остается только смириться; главное, чтобы Уилл был жив и здоров, насколько это возможно.

Когда Ганнибал возвращается, он приносит Уиллу красивые пирожные и сдержанную улыбку, но его обливают лишь презрительным взглядом:

— Ты опоздал.

— Не настолько, чтобы получить твою злость в ответ на мою заботу, — говорит спокойно Ганнибал и садится рядом с Уиллом на диван, всё еще сохраняя между ними определенную дистанцию и всё же подчёркивая этим жестом, что хотел бы быть к нему ближе.

Уилл фыркает, не отвечает. В палате возникает неловкая пауза. Такой она кажется только доктору Скотту, потому что для Уилла и Ганнибала она в порядке вещей. Весьма прискорбно.

— Я обошел три кофейни специально для тебя, — настаивает Ганнибал, подчеркивая свои старания.

Уилл молчит, и ситуация становится совсем уж мрачной, потому что Ганнибал поджимает губы обижено, и его осанка становится прямой и гордой. Нормальный диалог сейчас вряд ли между ними возможен. Им нужен перерыв.

— Хорошо, спасибо, Ганнибал, — благодарит доктор Скотт его вместо Уилла. — Думаю, что это приятный сюрприз, но не могли бы вы покинуть нас на час. Нам необходимо закончить терапию, чтобы Уилла отпустили домой.

Ганнибал смотрит на Уилла вопросительно, затем кивает доктору Скотту, намереваясь уйти.

— Нет, — выпаливает Уилл и смущается, злясь на себя.

Ганнибал так и замирает в полуприсяде над диваном.

— Уилл? — уточняет доктор Скотт, чтобы понять, всё ли так, как он думает.

— Могли бы мы.? — спрашивает Уилл неуверенно.

Ганнибал переводит на него чуть недоуменный взгляд, но быстро с собой справляется, что Уилл элементарно не успевает этого заметить из-за своего волнения.

— Я бы не советовал, — вздыхает доктор Скотт. — С другой стороны, если тебе комфортно, то я не стану препятствовать. Я уже говорил, что это твои сеансы — ты ими управляешь.

Уилл кивает, и Ганнибал автоматически плюхается обратно на диван рядом с ним.

— Мы говорили о чувстве потерянности, — доктор Скотт наблюдает за динамикой странной пары перед собой.

Ганнибал внимательно изучает самого доктора Скотта, словно стервятник, готовый заклевать в любой момент. Он больше не притворяется, из-за чего кажется доктору еще более непредсказуемым. В этот раз Ганнибал не тушуется, находясь рядом с Уиллом, забирая на себя всё внимание. И доктору Скотту не по себе от чувства, что из-за этого тяжелого взгляда, он чуть не позабыл про своего пациента.

Уилл продолжает свой рассказ, но тема быстро сворачивается. Доктор Скотт понимает, что сейчас Уиллу куда более интересны отношения с Ганнибалом, чем он сам. Признаться, доктора Скотта самого больше привлекает этот аспект, потому что негласно он является основным двигателем поведения Уилла. Они с Ганнибалом все еще немного отстранены друг от друга, и это не похоже на показательное поведение якобы невлюбленной пары. Доктору Скотту нужны ответы. Почему Уилл свернул с верного пути после развода родителей? Почему при хороших взаимоотношениях с Ганнибалом он искал кого-то еще? Почему они почти не касаются друг друга?

— Уилл, давай поговорим о ваших взаимоотношениях? — предлагает доктор Скотт и читает в глазах подростков перед собой желание и страх одновременно.

— Говорить только мне?

— Нет, я предлагаю Ганнибалу тоже поучаствовать, если он не против, — кивает медленно доктор Скотт.

Ганнибал явно против. Но в Уилле так много нетерпения, что Ганнибал никогда ему не откажет, потому неохотно соглашается. Доктору Скотту это на руку, потому как его пациент слишком много врёт, и теперь он надеется, что в присутствии своего партнера Уилл станет более честным.

В следующие двадцать минут доктора Скотта постигает жестокое разочарование. Диалог не клеится. На вопросы нет ответа. Ни один из них не знает, с чего начать, или они оба просто не хотят даже начинать. Прошлый энтузиазм Уилла поугас в осознании того, что об этом действительно придется разговаривать. Уилл жмется и тупит глаза в кофейных столик, что перед ними, отделяющий диван от стула психотерапевта. Ганнибал наклоняется вперед и молча пододвигает пирожные ближе к Уиллу по ровной поверхности стекла. Уилл улыбается невольно, хотя совсем недавно злился на Ганнибала. Теперь Ганнибал вновь прощен. Уилл хватает пирожное и жует его с удовольствием. Доктор Скотт вздыхает.

— Уилл, если вы продолжите так молчать, то проблема никуда не уйдет, — проговаривает он, когда тот довольно отодвигается назад к спинке дивана.

Эмоциональный диалог этой пары на высоте, но вербальный… Одно то, что они почти не говорят друг с другом, приносит Уиллу много страдания, даже если он так не считает.

— Ганнибал, я знаю, что в жизни вы предпочитаете прятаться за гетеросексуальной ориентацией. Вас беспокоит, что скажут люди? — закидывает удочку доктор Скотт. Разговорить Ганнибала представляется проще, он может показать Уиллу пример. Доктора Скотта раздражает собственная манера говорить с Ганнибалом так уважительно, словно он не ребенок, но отказаться от нее отчего-то не выходит.

Уилл немедленно смотрит на Ганнибала с обидой и осуждением. Нет, Уилл, ты всё портишь. Доктор Скотт мысленно охает, потирая переносицу пальцами.

— Может, я бисексуал? — усмехается Ганнибал, но видимо ожесточается. Его слишком волнует мнение Уилла.

— Вас привлекают женщины?

И все они знают, как должен ответить Ганнибал. Это читается в поджатых губах Ганнибала, в затаившемся дыхании Уилла, что чуть отстраняется.

— Ровно настолько же, насколько и парни, — равнодушно отвечает Ганнибал.

И Уилл прячет взгляд. Ганнибал словно вообще не умеет отвечать прямо. У доктора Скотта возникает мысль, что таким образом Ганнибал говорит, что его в принципе никто не привлекает, кроме Уилла. Но если судить по самому Уиллу, то он воспринимает это иначе: как безысходность, как возможность потерять в любой момент.

— Вы говорили мне, что любите Уилла, — доктор Скотт хочет разрушить барьер, чтобы Уилл наконец увидел зависимость своего партнера, чтобы не волновался.