– Я не могу, Джон, о, пожалуйста, он не войдет в меня…

Слова затихли, и тишина повисла между ними, как паутина.

– Зву… – голос Джона оборвался, и он даже почувствовал пощипывание в уголках глаз от набегающих слез, что было – о, так глупо. Он не имел права плакать из-за этого.

– Звуки. Те, что ты издавал в первый раз. Твое лицо. Боже, твое лицо.

– Хм, – протянул Шерлок.

Он откусил еще кусочек, а затем сказал:

– Миссис Хадсон недовольна состоянием нашей ванной.

– Это ты виноват, твоя чертова горчица… – начал Джон, а затем резко прервал себя.

Уголок рта Шерлока дернулся вверх.

– Совершенно верно. Полностью моя вина.

Джон чувствовал себя так, будто участвовал сразу в двух отдельных разговорах, только один из которых он понял.

+

В четвертый раз это был лишь шепот, губы Шерлока, прижавшиеся к его уху, когда тот проходил мимо Джона по кухне:

– Ты – единственное, что осталось тогда в моем разуме, Джон. Ты был для меня целым миром.

+

Все это заставляло Джона со страхом и трепетом ожидать пятого раза. Не то чтобы он не видел явного прогресса в том, что происходило между ними, но прошли месяцы с тех пор, как были сказаны те несколько нежных слов на кухне, и больше не было ничего.

Шерлок, казалось, вполне восстановил душевное равновесие (Джон все еще не был уверен, была ли у него вообще такая необходимость), вел себя как обычно, более чем готов был пользоваться затянувшимся чувством вины Джона, что было… совершенно в его характере. Ночные кошмары Джона (иногда мокрые сны, иногда и то, и другое вместе) неизменно продолжались.

А потом Джон проснулся на утро Рождества и нашел на тумбочке у кровати пистолет, ствол которого был обвязан красной бархатной ленточкой. Он схватил его и прижал к груди на несколько долгих минут, прежде чем проверил обойму. Она была полной – легче легкого вставить пулю, снять пистолет с предохранителя и зажать ствол между губ.

Это было таким облегчением. Он знал, что не собирается нажимать на курок, и это тоже было таким облегчением, что ему пришлось закрыть глаза и откинуться на подушку из-за головокружения. Это было похоже на прощение, и в течение нескольких минут он позволял себе верить, что так оно и есть.

Он провел влажным стволом по щеке. Он чувствовал, что снова начинает засыпать, что было невероятно глупо и опасно со снятым предохранителем, но сейчас опасность его заботила в последнюю очередь.

Шерлок толкнул дверь и подошел к его кровати.

– Тебе лучше? – сказал он.

– Что это было? – спросил Джон. – Это… Все эти месяцы. Наказание? Флирт? Честно, Шерлок, я не знаю. Я знаю, ты пытаешься мне что-то сказать, но…

– Но ты слишком глуп, чтобы понять это. О, потрясающе глуп.

Джон ждал. Шерлок все объяснит в свое время. Он всегда, в конце концов, пускается в объяснения.

Шерлок забрался на кровать. На нем были пижамные брюки и его синий халат, ничего больше. Он устроился, скрестив ноги, у ног Джона.

– Ты никогда не планировал, что сам возьмешь меня, не так ли? Ты никогда не планировал прикоснуться ко мне в сексуальном смысле, без использования всяких там своих медицинских штучек.

– Как ты…

Шерлок указал на него.

– У тебя не все в порядке с головой, поэтому мне понадобилось так много времени, чтобы получить этот кусочек головоломки.

Джон сощурился на него.

– Очень сожалею, что моя больная психика причинила тебе столько беспокойства.

– Все в порядке, в конечном счете я понял. Ты знал, что я был девственником. Ты хотел меня в любых позах, в каких только возможно было меня поиметь. И, кроме того, ты разорвал почти все стандартные привязанности или сексуальные отношения, вследствие несколько неуместной доброты, которая заставила тебя думать, что мне было бы легче, если или когда я решил бы потрахаться с кем-то другим. Правильно?

Он произнес слово «доброта» так, как будто это было ругательство.

Джон кивнул.

Шерлок принял тот самый самодовольный я-все-знаю вид и пополз по Джону наверх.

– Эй! Эй, что…? – Джон схватил его за плечи и попытался спихнуть с себя, что не возымело никакого эффекта.

– Что ты имеешь в виду под словом «что»? Очевидно, мы собираемся трахаться.

– Шерлок!

Шерлок оседлал его талию и сел, прижав задницей его член, который явно был заинтересован в происходящем, что бы там ни говорила голова.

– Мы собираемся трахаться, – сказал Шерлок. – Неужели ты думаешь, что у тебя есть право спорить со мной по этому поводу?

– Я думаю, тебе нужно проверить голову!

– Не будь таким прозаичным. Мы оба, очевидно, ненормальные, но я думаю, при этом мы отлично дополняем друг друга. К тому же у меня есть наручники, а у тебя нет выбора.

Он достал их… откуда-то. Возможно, из задней части пижамных штанов. Они выглядели, как настоящие.

– Ты у Лестрейда их стащил?

– Вообще-то, у Донован.

Они обменялись краткими, совершенно сюрреалистичными ухмылками. Усмешка Джона быстро поблекла.

– Они тебе не понадобятся, – сказал он.

– Я так и думал.

Шерлок встал на кровати, дернул плечами, сбрасывая халат, и позволил пижамным штанам соскользнуть вниз по его бедрам к ступням. Он вылез из них и ногой отпихнул с кровати.

– Теперь ты, – сказал он.

Джон сглотнул; он стягивал вниз свои собственные штаны, пока они не потерялись под покрывалом в ногах постели, теперь они, скорее всего, перепутаются с простынями в прачечной и их перекрасят в розовый цвет. Он усиленно думал о розовых простынях, потому что иначе он не смог бы думать ни о чем, кроме того, что Шерлок стоял перед ним голый.

На грудь упал тюбик лубриканта. Он был холодный и тяжелый.

– О, – сказал Джон.

– Ты сам это сделаешь или я?

– Сде…

– Нужно подготовить меня. Очевидно.

Джон моргнул.

– Тебя?

– Конечно, меня. Ты же хочешь меня тра…

– Я сделаю это!

Шерлок фыркнул и снова уселся на ноги Джона, на этот раз лицом к его ступням. Он наклонился вперед, уперев локти в кровать, и Джон смог увидеть … все. Бледную кожу, шрамы тут и там от драк и неудачных экспериментов, заднюю часть его бедер, гладкие изгибы ягодиц, яйца и мягкий член.

– Я не буду этого делать, если ты даже не… Если ты даже не хочешь этого, – сказал он, стараясь, чтобы его голос звучал решительнее, чем он себя чувствовал.

– Все данные свидетельствуют, что возбудить меня – для тебя не проблема. Покончим с этим.

Джон, дрожа, перевел дыхание. У него определенно не было проблем с тем, чтобы возбудить себя самого.

– Хорошо. Да.

Он выдавил немного смазки на большой палец и провел им по анусу Шерлока, глядя, как мышцы сжимаются от холода. Смазав еще один палец, он легко нажимал и потирал до тех пор, пока жесткое колечко мышц не начало расслабляться.

– Презервативы? – спросил он.

– Нет.

– Уверен?

– Я видел твою медицинскую карту. Ты сдавал все необходимые анализы, и я знаю, что ты ни с кем не спал после того дня со мной. И, разумеется, я чист.

Джон кивнул и прикоснулся ладонью свободной руки к его яйцам. Он легко сжал пальцы, и Шерлок зашевелился и опустил голову вниз, на сложенные руки. Джон медленно просунул кончик пальца внутрь. Шерлок был узким и горячим, и Джон не мог не вспомнить его широко растянутым, полностью раскрытым и слишком чувствительным; и дрожащим, когда Джон просовывал в него палец у края расширителя.

Он сглотнул и протолкнул внутрь вторую фалангу пальца слишком быстро, и тело Шерлока сильно сжало его. Он заставил себя остановиться и дышать, но Шерлок толкнулся бедрами назад и взял его глубже. Джон автоматически поворачивал палец, согнув его, чтобы найти простату Шерлока, и с силой надавил.

Шерлок издал долгий низкий стон, и Джон прикусил губу. Каждый раз, когда он моргал, перед закрытыми веками мелькали изображения: лицо Шерлока, выражающее уязвимость и удовольствие; член Шерлока, напряженный, сочащийся смазкой; покрасневшая дырочка, растянутая настолько, что было бы так просто толкнуться внутрь, если бы он захотел, если бы он позволил себе.