– Есть ещё несколько вещей, которым тебе следует научиться, – сказал Джон.

– И ты планируешь меня им учить?

– Конечно. Это моя область, – он стоял между ног Шерлока, положив руки ему на колени, – и я твой доктор. Только дурак не слушает своего доктора, правильно?

Шерлок перестал ощущать тепло тела Джона у своих ног и услышал шаги и звук, будто что-то неметаллическое передвинули по чему-то металлическому. То, что он почувствовал, было холодным, и Шерлоку понадобилось мгновение, чтобы признать в нем стетоскоп, прижатый к его соску и удерживаемый на нем.

– Тело – это больше, чем транспорт, Шерлок. Ты можешь заставить свой голос делать всё, что ты хочешь, но я слышу твое сердце. Почти девяносто ударов в минуту*. Ты, конечно, всегда был быстроват, но это чересчур даже для тебя.

Последовала минута тишины, или минута, которую ни один из них не пытался заполнить словами. Шерлок слышал движение транспорта снаружи, слабый звук сирен скорой помощи и стук косого от ветра дождя, барабанящего по крыше и окну.

– Так. На чем мы остановились? Никогда не был сексуально активен. Верно?

– Джон…

– Шерлок. Это важный вопрос. Мне нужно знать все это, чтобы определиться с твоим лечением.

– Лечение?

Шерлок не привык к замешательству, но сейчас он был так сбит с толку, так ни в чем не уверен, как никогда не был в своей жизни. Не то чтобы он не понимал, что Джон хотел сделать (более или менее, скорее ему не хватало деталей, которые его воображение с радостью ему подкидывало). Но его собственная реакция заставляла чувствовать себя не своей тарелке.

Джон недовольно вздохнул; он наверняка стоял, уперев руки в бедра; раньше он всегда делал так, позой и выражением лица показывая, что Шерлок ведет себя неразумно.

– Шерлок, я должен знать. Понимаю, это может быть слегка неловко, но я же твой доктор. Ты должен доверять мне.

Он и доверял Джону. Даже сейчас. В этом-то и была вся проблема. Он больше не знал, как ему не доверять.

– Верно, – сказал он. Получилось не так уверенно, как ему хотелось бы — тихое сдавленное слово в комнате, полной тишины.

Он услышал дрожащий вздох Джона – и больше ничего – пока он считал в уме, пытаясь сохранить спокойствие. Двадцать один, двадцать два, двадцать три…

– Хорошо, Шерлок. Спасибо, – и вновь голос Джона был совершенно спокоен. Он говорил своим обычным голосом, разве что слышался чуть более глубокий тембр, связанный с напряжением горла – обычно вызывается сильными эмоциями, часто является показателем лжи, но также гнева, страха, и возбуждения, и…

Рука Джона легла на низ живота Шерлока, в дюйме от его члена. Поезд мыслей Шерлока сошел с рельсов, зрелищная авария, сломанные рельсы, огненный шар, ни одного выжившего.

– Но ты мастурбируешь? – спросил Джон, – никаких проблем с достижением эрекции или эякуляции?

Шерлок покачал головой.

– Это обнадеживает.

Шерлок почти засмеялся. Джон даже звучал обнадеживающе. У него всё очень хорошо получалось. Он делал это раньше? Ясно, что его ни разу на этом не поймали, что неудивительно, если он настолько осторожен, настолько точен и терпелив. Шерлок снова профильтровал в памяти последние пять месяцев. Ему нужно было больше информации.

– Шерлок.

Звук растянутого латекса, с щелчком вернувшегося на место; перчатки. Был вскрыт тюбик.

– Не отвлекайся, пожалуйста. Чтобы затея работала, мне нужно всё твое внимание, и я его получу.

Скользкое тепло между разведенными ягодицами, вновь палец Джона, давящий, проникающий внутрь. Под повязкой Шерлок крепко сомкнул глаза.

– У тебя есть вопросы, – сказал Джон.

У него должны быть ответы, но Джон всё же привлек к себе всё его внимание, и он не мог заставить свой мозг работать исправно. За одним пальцем быстро последовал второй, они сплетались внутри, сгибались, и Шерлок, закрывая глаза все крепче, видел звезды. Его член твердел, дыхание было тяжелым и прерывистым. Тем не менее ему нужно было знать.

– Кто ещё? – спросил он, хватая ртом воздух, – кто-нибудь?

– Не заходил настолько далеко. Пару раз проворачивал эпизод с осмотром простаты.

– Легко… позволить человеческому смущению… – теперь он задыхался. Толчки Джона были гораздо сильнее, чем в прошлый раз, гораздо более отточенные, они попадали в цель каждый раз. Шерлок натянул ремни на щиколотках и беспокойно заёрзал; бумага под ним зашелестела.

– Да, действительно. Никто не хочет думать об этом, не говоря уж о том, чтобы заводить беседу. Полдюжины армейских юношей с кризисом сексуальной самоидентификации. На этом, в общем-то, и всё.

Он вытащил пальцы, и тело Шерлока сжалось вокруг пустоты. Шерлок повернул свое лицо к плечу в поисках укрытия.

– Это, конечно, не все, о чем я мечтал, – сказал Джон, – полагаю, я ждал нужного момента. Или нужного человека.

– И этот человек – я?

– Кажется, что так, не правда ли? Теперь расслабься. Ещё немного смазки, и мы продолжим.

Джон выдавливал в него холодный гель до тех пор, пока Шерлок не понял, что отчаянно хочет вывернуться. Это, конечно, было невозможно, и он ощутил себя слишком влажным и скользким, слишком открытым, доступным.

– Проблемы? – спросил Джон.

Шерлок впился ногтями в собственные ладони.

– Если бы я попросил тебя остановиться, – начал он, запинаясь, выдавливая из себя каждое слово, – ты бы… есть ли какая-нибудь вероятность…

– Шерлок.

Он узнал эту интонацию. Она была похожа на ту, которую он использовал сам в те моменты, когда Джон бывал невыносимо бестолковым. В исполнении Джона она была гораздо мягче, и Шерлок, неожиданно для самого себя, был ему благодарен за это.

– Впрочем, полагаю, что нет. Не на данном этапе.

– Я рад, что ты это понимаешь.

Послышался скрежещущий звук, стремена качнулись вверх и назад, пока колени Шерлока не оказались почти что над его бедрами.

– Может быть немного неудобно, но ты должен сказать мне, если будет больно, понял? Больно быть не должно. Ты же доверяешь мне, Шерлок, не так ли?

– Да, Джон.

Он действительно доверял ему, но страх тонкой нитью прокрался в его мысли, за страхом последовала уверенность в том, что на сей раз он не сможет выйти сухим из воды, что обновленная информация о личности и образе мышления Джона всё ещё формировалась, и он не мог предугадать, насколько далеко Джон зайдет, и что в любом случае предположения ему не помогут.

Что-то гораздо более толстое, гладкое и твердое, нежели палец Джона, втиснулось в него, и он ахнул.

Джон мимолетным, успокаивающим движением коснулся рукой его бедра, затем жадно провел пальцами по краю растянутого колечка мышц. Кожа там была слишком чувствительной; Шерлок попытался уклониться. Ему это не удалось.

– Прекрасно, – пробормотал Джон, убирая пальцы, и продолжил работать с инструментом (расширителем? Параметры, казалось, совпадали с тем, что он видел на столике) внутри Шерлока; и да, это действительно был расширитель, потому что он становился больше, растягивая его сильнее.

– Джон.

Джон остановился.

– Больно?

Несколько долгих секунд привыкания и холодного пота на груди прошло, прежде чем ему пришлось признать, что нет, несмотря на неудобства и ощущение заполненности, боли не было. Он покачал головой.

Джон продолжал раскрывать его, останавливаясь время от времени, чтобы прикоснуться к краям его растянутой дырочки или слегка повернуть инструмент из стороны в сторону. Чувствительное, навязчивое почти–наслаждение заставило Шерлока закусить губу и сильнее упереться ногами в холодный металл.

– Хм, – сказал Джон, когда Шерлок, уверенный в том, что расширитель раскрыт полностью, чуть ли не дрожал, – я надеялся на обзор получше. Боюсь, нам придется перейти к следующему размеру.

Шерлок почти не слышал собственный стон, вызванный этими словами; он дрожал, пока Джон медленно вытаскивал из него расширитель.

– Извини, не могу закрыть его полностью, может быть защемление тканей.