-Вас переводят в Саттон Пирс, - сообщила она.

Уилл уставился куда-то в район ее подбородка, пытаясь осознать, что все это значит. Саттон Пирс была одной из самых дорогих психиатрических клиник в стране.

-Кто оплачивает мое пребывание?

-Не имею ни малейшего понятия. Полицейский департамент Балтимора не собирается меня туда командировать, к счастью, - она помолчала, потом все же спросила. – А правда, что про вас говорят?

Однажды в туалете Уилл подслушал, как один из агентов говорит другому, что «этот Грэм, должно быть, дрочит на месте преступления, поэтому и просит всех выйти, пока якобы работает».

Вот и теперь он с трудом подавил в себе гнев, закипавший в нем каждый раз, когда он слышал этот идиотский вопрос. В текущей ситуации полезно будет выяснить, что о нем говорят.

Будь здесь Ганнибал, он бы ей улыбнулся – и Уилл растянул губы в улыбке, предпочитая не углубляться в размышления, почему самым надежным источником его внутреннего спокойствия является человек, который при определенных обстоятельствах в буквальном смысле раздирает людей на части.

-Про меня говорят много разного. Не уточните, что конкретно вас интересует?

-Таттлкрайм написал, что Лектер хотел покромсать вас, как своих прочих жертв, но вы его отговорили – каким-то образом залезли к нему в голову, как вы умеете. Теперь он совсем слетел с катушек, и именно поэтому принялся отмечать свой путь на юг трупами.

-Что? Кого он убил?

-Вам разве не сказали? Троих только за прошлую ночь. В смысле, я понимаю, что наверняка есть и другие, просто первое тело обнаружили всего в пяти милях от места, где нашли вас, так что… - она пожала плечами.

Уилл тяжело сглотнул и сел прямо.

-Что еще пишет Таттл?

-Что порезы на вашем теле – следствие того, что вы отказались объяснить Лектеру, как именно раскусили его, пока все в Бюро только и думали, как прикрыть свои задницы, и даже не чесались. И еще фотографии, - добавила она.

-Фотографии. Какие?..

-Да, фото с места преступления. Простите, - она помолчала. – Дать воды? Или позвать медсестру? Выглядите не очень.

Уилл попытался налить себе воды, но коричневый пластиковый контейнер показался ему неожиданно тяжелым, а руки дрожали. Девушке-полицейскому пришлось наполнить стаканчик самой.

Уилл большими глотками жадно пил воду, задыхаясь и давясь, когда дверь распахнулась и в палату шагнула Беверли.

-Где, черт возьми… - с порога начала она, но потом увидела девушку возле кровати Уилла. – Кажется, вам полагается быть снаружи.

-Это я виноват, - Уилл смял пластиковый стаканчик в пальцах, которые все еще мелко подрагивали. – Чуть не уронил воду. В следующий раз вызову медсестру.

Такое очевидное свидетельство слабости сразу вызвало бы у того же Джека жалость и брезгливое презрение вместо обычного сочувствия. Беверли просто кивнула. Отослав офицера, она бросила на кровать Уилла пакет с медицинской униформой.

-Пришла забирать тебя отсюда. Помочь одеться?

-Боже, надеюсь, этого не понадобится.

Беверли рассмеялась и отвернулась к окну.

-На всякий случай останусь здесь, если передумаешь.

Уилл скинул больничный халат и принялся натягивать одежду.

-Итак, Саттон Пирс? – спросил он.

Беверли развернулась к нему всем корпусом, и Уилл порадовался, что решил начать со штанов.

-Она тебе сказала?

-Да. Ей не следовало этого говорить?

-Ей не следовало этого знать. Ни ей, ни кому-либо другому.

Уилл просунул голову в ворот футболки.

-Тогда у меня для тебя плохие новости. Вся информация есть в блоге Таттлкрайм.

- Ну просто замечательно.

Уилл кивнул, соглашаясь.

-Обувь мне положена?

-Извини. Пока получилось раздобыть только носки. Все твои вещи – улики, их упаковали и отправили в лабораторию.

Уилл взял предложенные носки, надел их и осторожно встал на ноги, стараясь не скользить по гладкой плитке.

-Твои?

-Мой размер в два раза меньше, чем твой. Это носки Джека.

-Джек теперь снабжает одеждой всех бывших убийц, или это я такой особенный?

-Уилл… как ты считаешь, что мы теперь должны думать обо всем этом?

-А что теперь думаешь ты?

-Думаю, ты получишь новое запутанное дело, независимо от того, снимут с тебя обвинения или нет.

-Я не про это спрашивал.

Беверли на секунду опустила глаза, потом взглянула Уиллу прямо в лицо.

-Я не знаю, что думать. Тебя стошнило ухом Абигейл.

Уилл сгорбился и обхватил себя за локти, в бессознательной попытке выстоять под напором нахлынувших жутких воспоминаний. Диафрагма сокращалась судорожными спазмами, в легких резко закончился кислород. Уилл вновь ощутил запах желчи, мягкие хрящи и кожу человеческой плоти на языке, в горле.

-…прости. Эй, ты слышишь меня? Уилл? – Беверли схватила его за руку, ощутимо сжав пальцами предплечье.

Он попытался улыбнуться.

-Извини. Не самое светлое воспоминание в моей жизни.

-Кроме всего прочего, я могу прикинуть, как он обставил так, словно это ты во всем виноват. С легкостью. Но…

-Я не знаю, как это… Как я… - Уилл прижал руку ко рту, чтобы ни одного лишнего слова случайно не слетело с языка. Молчал он довольно долго.

-В тот день из моей памяти выпало как минимум восемь часов.

-Ты что-нибудь принимал?

-Ничего рецептурного. Только аспирин.

-Мы нашли следы алпразолама в… ну, в том, что обнаружили в раковине. Он мог накачать тебя и…

Уилл прикрыл глаза.

-…И пропихнуть ухо мне в горло, - закончил он за Беверли, вспоминая обнимающие руки Ганнибала, тепло и успокоение, которое они ему дарили.

По крайней мере, Абигейл жива. Живая, но состоявшаяся убийца, к тому же подозреваемая в пособничестве отцу в восьми преступлениях.

Беверли ободряюще потрепала его по плечу.

-Перестань. О чем бы ты сейчас не думал, эти мысли не доведут тебя до добра. Все будет хорошо.

-Только потому, что ты так сказала?

-Именно – потому что я так сказала. Давай, пора идти.

В лифте Беверли нажала на кнопку подвала.

-Уходим через черный ход? – спросил Уилл.

-У центральных дверей творится настоящий цирк. Нам и так повезло, что за все это время ни один репортер не пролез к тебе.

-И предположить не мог, что настолько интересен людям.

Беверли искоса глянула на него.

-Один из самых кровавых серийных убийц в истории криминалистики повесил на тебя обвинение в убийстве, потом вдруг вытащил из охраняемой психиатрической клиники, прихватил с собой в загородную поездку через полстраны, и вдобавок подобрал на дороге бездомную дворнягу. И как будто этого недостаточно – признался в совершенных преступлениях, более-менее реабилитировал тебя в глазах правосудия, и… отпустил. Буквально каждый репортер на этой планете жаждет взять у тебя интервью, и около половины их всех торчит за стенами больницы.

-Я в самом деле не… Подожди - как признался?

-Та записка, которую ты не помнишь, как писал. Это потому, что ты ее и не писал. Мы провели почерковедческую экспертизу, и почти уверены, что записка – дело рук Лектера.

Уилл очень надеялся, что до почерковедческой экспертизы не дойдет. Гораздо легче было объяснить, почему он не помнит, как писал записку, чем мотивы поступка Ганнибала. Даже сам он не был уверен, что понимает их до конца.

Они с Беверли миновали прачечную и комнату, где хранилось чистое белье, прошли по коридору, обвитому гудящими трубами, и поднялись вверх по пожарной лестнице, выходившей прямо в пустой переулок, где их уже ждал черный седан ФБР.

Вот только рядом с машиной, прислонившись бедром к капоту, ждала еще и Фредди Лаундс.

-Черт, - пробормотал Уилл.

-Блять! – одновременно с ним воскликнула Беверли тоном, от которого покраснели бы и белые стены больницы. Перехватив взгляд Уилла, она пожала плечами:

-Я часто сижу с племянниками, так что не удивляйся.

-Я ничего и не говорил.

-Тебе не обязательно было говорить, и так все прекрасно видно. И не задирайся с Лаундс. Ни к чему давать ей повод.